Инга с трудом нашла на схеме дом, поставила крестик. К точке, в которой находился отстойник, где нашли голову Эвелины, вела синяя труба. Инга сверилась с условными обозначениями: 70 см, самый большой диаметр. Голова вполне могла пройти.
– Холодильничек, – прошептала она, – как ты думаешь, если бы я сразу сказала тебе, что украла таблетки из сумки Мариам, если бы ты забила тревогу, может быть, мы… могло быть всё по-другому?
– Ты думаешь, я не догадалась? – рявкнула Холодивкер. – Сначала мы видим Мариам в «40К», потом приходим к ним в гости, девочка тощая. Конечно, я поняла, что ты не просто так забыла шарфик! Бесилась, что ты мне сразу не сказала. Скрывать что-то от меня решила.
– Просто невозможно поверить… на ужине она выглядела вполне здоровой. Если бы я… я и представить не могла, что всё так серьёзно…
– Белова, ты это брось! Даже не думай, слышишь? Я позвонила ему сразу, а потом ещё раз, и ещё – когда результаты экспертизы пришли и стало ясно, что бить тревогу надо. Родители, они так часто бывают слепы… «Леонора разберётся», – горько передразнила она Вертмана и снова замолчала.
Инга смотрела на схему. По трубе шли голубые стрелки – направление подземного течения. Она упёрлась ногтем в первую и стала медленно, чтобы не сбиться, идти «против течения», перешагивая с одной на другую.
Трубы, уходящие к домам, были узкие – всего двадцать сантиметров в диаметре. Значит, в этом Кирилл прав: голова не могла приплыть из домов, скорее всего она каким-то образом попала в открытую канализационную решётку на улице. Но вот в какую, как и где? Насколько Инга могла понять, решётки сливов на схеме обозначены не были.
– Мы тут не виноваты, – твёрдо сказала Женя. – Но кто-то же виноват. Этот чёртов Химик, который… который…
– …Вертман и есть… – продолжила за неё Инга, и впервые Женя не возмутилась, не закудахтала, как курица, не обиделась.
На рубеже двух кварталов труба расходилась на четыре ответвления: две синие и две оранжевые линии. Инга отметила «перекрёсток» зелёным. Ещё раз сверилась с условными обозначениями: диаметр оранжевой трубы – 30 см. Значит, оставалось только два пути.
– То ли ты меня накрутила, то ли ещё чего, но мне сегодня показалось, что он не только горем придавленный. Он виноватым себя чувствует. Эти фразы на поминках…
– Я тебя не накручивала. – Инга продолжала «идти» пальцем по стрелкам. – Это факты, которые ты отрицала. Арег – владелец Vitaclinic. Вертман варил таблетки. Эвелина была помощницей Арега, воровала Витазидон. Именно за это, а не за Тамару, её и убили. Причём, Холодильник… кажется, я знаю, где и когда.
– Так… – Холодивкер приободрилась.
– Я сейчас колдую над старой геоподосновой. Там от стока, в котором нашли голову Джи, разветвление идёт, и всего две трубы нужного диаметра. Холодильник, я уверена, что её унесло в старую ливнёвую канализацию.
– Это и ёжику понятно, ты мне скажи, откуда она приплыла?
– Первый возможный адрес – Знатьевская, 8. Это… я сейчас скажу тебе, – Инга набирала в Яндексе, – торговый центр «Китёнок». А вот второй… все дороги ведут в Рим! Садово-Петровская, 10.
– Vitaclinic! – выдохнула Женя.
– Эвелину убили в клинике и скинули голову в открытую решётку канализации! Какой, ты говорила, диапазон времени наступления смерти был?
– Дай бог памяти, – Холодивкер задумалась, – 5–10 апреля, если не ошибаюсь.
– Точно, сходится! От Vitaclinic до офисного здания на Димитрова, где нашли голову, судя по схеме, – восемнадцать километров по трубе. Чтобы она уплыла так далеко и застряла там в отстойнике, нужно было сильное течение.
– Ливень! – догадалась Женя. – В день, когда голова попала в ливнёвку, был сильный дождь!
– Помнишь, в начале апреля сутки лило? Последние сугробы смыло, в «Nасвязи» ещё все обнылись по поводу погоды. – Инга рыскала в Интернете. – Есть! Это было восьмого числа. Холодильник, Эвелину убили восьмого апреля!
– Белова, ну ты даёшь! – прошептала Женя. – Подожди-ка! А почему тогда инженер и все остальные, кто лазил в отстойник, не заметили эту трубу?
– Не знаю, – растерялась Инга.
– Видать, ввод этой трубы ниже уровня основных, – рассуждала Холодивкер, – и ниже уровня воды.
– Короче, едем туда! – Инга обвела здание клиники красным.
– Полвосьмого вечера, ты сдурела? Кого ты там застанешь? – Холодивкер поперхнулась.
– Через полчаса у клиники! – Инга, не читая, стёрла эсэмэс от Марата и глянула на экран ноутбука.
Indiwind
Подключен (а)
еще поделу ты интересно будет
Инга ткнула на прикреплённый файл и начала читать.
* * *Вечер был белый, будто стоял в молоке. Не туман, а хрупкий прозрачный воздух. Лет в четырнадцать Инга ждала от таких летних сумерек гитары, костра и острой, как ветка облепихи, влюблённости. Сейчас она быстро шла по Садово-Петровской, и сердце стучало: тайна может быть разгадана прямо сегодня.
Холодивкер она вычислила по красной горящей точке в глубине подворотни. Инга подошла сзади и положила руку на плечо подруге, та чуть не сбросила её.
– Ты, блин, совсем съехала! – начала Холодивкер шёпотом, но Инга прервала:
– Смотри!
– Что это ещё за хрень? – Женя вглядывалась в экран Ингиного айфона.
– Договор купли-продажи, – угрюмо сказала Инга. – ЗАО Vitaclinic. Некто Ломышев И. И. продал сто процентов акций Петряеву В. Н. – на дату посмотри.
– 24 июня, – прочитала Холодивкер.
– День смерти Арега, – кивнула Инга. – Клиника была основана в начале двухтысячных, Агаджанян не владел ею напрямую. Поставил гендиром и владельцем какого-то пустышку, платил ему за это процент. Это тогда была общая практика.
– Как Фунт в «Золотом телёнке», – поняла Холодивкер.
– Точно, – подтвердила Инга. – И этот Фунт продаёт клинику за несколько часов до смерти Агаджаняна. И не кому-нибудь, а Петрушке.
– Какое совпадение. – Подруги хмуро посмотрели друг на друга.
– Ты всё ещё уверена, что хочешь туда? – уточнила Женя. – Может, Архарову звякнем?
– Он отстранён. – Инга убрала телефон. – Не будем его подставлять. Пошли.
– Даже если твоей Эвелине тут башку оторвали, что мы сейчас-то сделаем? – упиралась Холодивкер. – Надо же расписать подозреваемых: тут их вал, и каждый связан с Vitaclinic. Тамара? – Инга отрицательно покачала головой. – Ладно, не Тамара. Петрушка? Его головорезы? Сам Арег? Химик? Тот, кто сейчас занимается переделом рынка таблеток? Ты что, думаешь, орудие убийства, окровавленное и ржавое, два месяца лежит тут посередине газона, ждёт на…
Она осеклась на полуслове.
– Мы никогда не смотрели на эту клинику как на место преступления. А угол зрения ох как важен, – сказала Инга.
Женя, не обращая внимания на её слова, уставилась куда-то немигающим взглядом.
– Холодильник… – начала было Инга, но Холодивкер перебила её шипением:
– Погрузчик!
В глубине двора, который огибал здание клиники огромной буквой «П», двое рабочих что-то выгружали из видавшего виды грузовика. Задний борт его кузова был откинут и спущен вниз: так он превращался в небольшую, в рост человека, погрузочную плат- форму.
– Не погрузчик, а грузовик с гидролифтом, – машинально поправила Инга.
– Какая разница? – шипанула Женя и направилась к рабочим. – Что разгружаем? – бодро спросила она.
Инга заметила, что походка у
