Старший рабочий, сухой и заросший по глаза, неодобрительно глянул на них, пожевал губами и ответил:
– Ограждения меняем.
Он нажал зелёную кнопку на похожем на светофор пульте, толстый шнур которого вёл в кабину грузовика. Задняя дверь-платформа опустилась почти до земли. Второй рабочий на виловом погрузчике легко подхватил несколько коробок.
– Платформа немного погнута, – сказала Женя тихо. – Брат, машина эта клинике принадлежит?
– Хозяйская вроде, – кивнул он, – давно её вожу.
– Паркуешь здесь всегда? – Холодивкер оглядывала землю. – А ключи? На охрану сдаёшь?
– Сдаю… – удивленно подтвердил рабочий. – Женщина, вам чё надо?
– Есть! – Холодивкер жестом позвала Ингу. – Смотри!
У бордюра в паре шагов от припаркованного грузовика беззубым ртом зияла сломанная грязесборная решётка.
– Вот оно что! Это была случайность! – Холодивкер ликовала. – Вот что у меня всё это время не складывалось, а теперь сложилось!
Ласково, глядя на Женю как на умалишённую, Инга попросила:
– Расскажи, что сложилось, а? Я пока ничего не понимаю.
– Её кислотой траванули, а голову случайно отодрали подъёмником этим! – Женя возбуждённо смотрела на неё. – Непонятно? Гляди!
Она быстро уселась на платформу и, вскинув ноги, легла на бок. Подложив под ухо вместо подушки руки. Женя потрогала край платформы.
– Вот он – неровный срез. Поднимай! – скомандовала она рабочему.
– Сдурели, это вам не аттракцион! А ну-ка слезай, говорят тебе! – Рабочий завращал глазами, не зная, что делать с сумасшедшей тёткой.
– Поднимай! – повторила за Холодивкер Инга.
– Жми на кнопку, получишь результат. – Холодивкер самодовольно поправляла задравшуюся на животе футболку.
Рабочий остолбенел от такой наглости. Инга решительно подошла к нему и нажала большую зелёную кнопку. Медленно, сотрясаясь под тяжёлым грузом, подъёмник пошёл вверх. Инга увидела, что под весом Холодивкер он прогнулся ещё сильнее. Теперь было ясно, что, когда он достигнет уровня кузова, между ними останется зазор. Женя тем временем свесила голову вниз, будто большой ребёнок, разглядывающий жуков в траве.
Платформа начала закрываться. Холодивкер покатилась внутрь.
– Стоп! – закричала Инга.
Мужик нажал на красную кнопку. И вовремя: съехав в кузов грузовика, Женя шеей застряла в зазоре между ним и погнутой платформой. Ещё чуть-чуть, и механизм отрубил бы ей голову.
– Едрить твою под коромысло! – заорал рабочий. – Бабы с глузду совсем съехали! Ванька, глуши мотор от греха!
– Он убил её где-то тут, в клинике, и вывез тело на этом грузовике. – Инга смотрела, как платформа опускается обратно и Женя с неё слезает.
– Тогда лило как из ведра, – продолжила за неё Холодивкер. – Убийца наверняка уже за рулём сидел и вообще не заметил, как Эвелине оторвало голову. А голова юрк – и в трубу через сломанную решётку.
– Он, небось, вернулся потом, рыскал, а головы и след простыл, – сказала Инга. – Не похоже это на профессионалов Петрушки. Кажется, мы действительно раскрыли убийство Джи.
– Я притушу твою радость. Осталась мелочь – найти и посадить убийцу, – язвительно заметила Женя.
– Да и убийца у нас есть. – Инга тоскливо посмотрела на Холодивкер. – Вертман Анатолий Ефимович.
– А вот это ещё надо доказать. – Женя не ответила на её взгляд.
– Позвони ему, поговорим.
– У тебя совесть есть? Он дочь сегодня похоронил, – глухо отпиралась Холодивкер.
– Холодильник, звони. Попробуй с ним встретиться.
Женя мрачно стояла у грузовика, переступая с пяток на мыски. Эйфория прошла, она уже почти жалела, что им удалось понять, как и откуда голова Эвелины попала в отстойник на Димитрова.
Инга не мешала. Холодивкер достала телефон, набрала номер.
– Никто не подходит, – сказала через минуту.
– Звони ещё, – тихо скомандовала Инга.
– Хватит на меня так смотреть, дыры прожжёшь, – проворчала Женя. Она набирала. Снова, снова и снова. – Не подходит! Чего ты от меня хочешь?!
– А ну-ка, ещё раз набери, – Инга отошла от неё на пару шагов, – последний, обещаю.
Холодивкер обречённо ткнула в экран.
– Слушай! – приказала Инга.
В вечерней тишине что-то ритмично вздрагивало и затихало параллельно гудкам.
– Телефон на вибрации, и он где-то здесь, – Инга пошла на звук, – давай-ка ещё.
Они обогнули правое крыло клиники и упёрлись в клумбу, засаженную разными сортами красивых колосистых трав, люпинами и сиреневыми колючками, названий которых Инга не знала. Телефон, будто огромный шмель, жужжал оттуда.
Инга опустилась на колени и стала рыскать в траве.
– Нашла! – Экран вертмановского смартфона, разбитый в нескольких местах, светился в люпинах. «Женя» – скакало по чёрно-белой фотографии стройной симпатичной девушки, в которой с трудом можно было узнать Холодивкер.
– Он потерял телефон! – удивилась Женя.
– Или выкинул. – Инга смотрела на здание, у стены которого они теперь стояли. Выкрашенное в такой же бледно-жёлтый цвет, что и Vitaclinic, оно явно относилось к ней, но не было предназначено для пациентов. – Например, вон из того окна на втором этаже.
– Ну что ж, идём, – согласилась Холодивкер.
Дом был старым и небольшим: видимо, раньше это был флигель при городской усадьбе. Само здание усадьбы занимала клиника. Как и с большинством московских домов девятнадцатого века, с ним случилось несчастье под названием «реконструкция» – остались неизменными только внешние стены.
Инга толкнула входную дверь, и та легко открылась внутрь полутёмного коридора. Изнутри здание казалось похожим на выпотрошенную курицу: двери распахнуты, повсюду беспорядок.
– Он наверху. – Холодивкер показала на потолок.
Со второго этажа доносилось приглушённое звяканье, время от времени на пол что-то падало.
По мере того как они продвигались внутрь, Инга заглядывала во все двери. Это было похоже на офис по торговле фармацевтикой. Столы, компьютеры, медицинские шкафы. Везде пусто, сотрудники уже ушли домой.
Раздвижные двери на втором этаже, похожие на железный лифт, тоже были приоткрыты: в щель Инга увидела огромное помещение, напоминавшее кухню ресторана. Тут тоже везде был бардак: пластмассовые контейнеры свалены в раковины, на полу блестело стекло, шкафы с картотеками открыты, папки вывалены на столы и на пол. Приборы, на вид очень дорогие, из которых Инга узнала только микроскоп, грудой лежали под окнами.
Вертман, растрёпанный и серый, стоял возле шредера, прислонившись виском к стене, и методично, бумажка за бумажкой, скармливал ему какие-то документы. Он тяжело дышал, седая прядь прилипла ко лбу.
– Толя! – Холодивкер вошла в разгромленную лабораторию и остановилась в нескольких шагах от Вертмана, боясь к нему приблизиться.
Тот равнодушно скользнул глазами по её лицу, не выказав никакого удивления. Инга осталась на пороге лаборатории за Жениной спиной.
– А ты знаешь, Женя, что для утилизации реактивов нужно оформлять паспорт отходов? – Вертман отступил от шредера, который продолжал урчать, будто от голода. – Нельзя их, знаешь ли, спускать в канализацию или… сжигать, например. – Он подошёл к стеклянному шкафу, в котором стояли пробирки с жидкостями, подписанные от руки и с напечатанными табличками.
– Это дело твоей жизни, – Холодивкер говорила тихо, – я все эти годы так… уважала тебя. Ты стал большим
