– Так на каком зелье новый-то спытывали? – стал вновь допытываться.
По тому, как стали мастера переглядываться, понял, что ничего-то тут толком не делалось. С учетом того что о приезде начальства предупреждают заранее, и варку могли затеять только для отвода глаз: вот, видите, не сидим, указы сполняем! Я почувствовал, как нахлынула ярость. Кое-как сдержался. Ну не понимали мастера, зачем все это. Решили, что это просто блажь детская.
– Так вы что, …!
По тому, как на меня вытаращились и стали креститься, отступая, таких матов от меня никто не ожидал.
– Головы всем порублю! Ката сюда!
– Государь, смилостивитесь! Все сделаем.
По поднявшейся суете можно было в это поверить.
– Это последнее предупреждение. Повторять не буду! Сначала спытаете новый ямчуг на той смеси, как есть. Узнаете, сколько золы надобно для самого лучшего, опосля будете пытать другие, и чтоб одна она была для всего!
И здесь разброд и шатание. Как они тут воюют, при таком бардаке во всем? Понятно, для трех разных составов были свои причины, но ведь им приказали. Вот ведь канальи!
– Опосля, как получите самую лучшую мякину, вместо этих камней станете делать зерно. Как, придумаете, на то вы и мастера! Полученное будете шлифовать в бочках. Вот в таких!
Я нарисовал палочкой на земле простейшую галтовку.
– Только их катать надо так, чтоб поплотней получались, но как уж получится. Там чего придумаем. Его нужно не крупным сделать, лучше в четверть яри. После просеете от полученной мякины. Ее вновь в дело пустите.
На некоторое время остановился, соображая, что еще сделать нужно.
– Вот зерно надо будет уже вновь испытать, сколько потребно куда засыпать. Токмо сразу ложите поменьше, зелье шибко мощней выйти должно. Сколько сейчас-то идет?
– Чтоб выстрелить сорокасемифунтовым ядром, потребно, почитай, зелья…
– Интересно… Хотя какая разница! В общем, спытаете все, а потом мне грамотку в Кремль пришлете, что да как. Сам приеду проверю, и не дай бог чего опять не сделаете!
Уезжал в Пушечный двор в расстроенных чувствах. Узнал, конечно, много всего для себя нового про порох, но каковы пройдохи! Государевы указы им побоку, сами де с усами, а малец побалуется, да забудет.
Вообще, сам бог велел искать среди зелейщиков будущих химиков. Их профессия располагает к поиску разных составов. Мозги им только вправить, и, думаю, делом займутся, а не только хлебное вино будут на полезную смесь переводить.
На Пушечном дворе уже знали о появлении государя поблизости и, видимо, готовились. Встретила нас весьма внушительная делегация. Только флагов и транспарантов не хватало, а так даже дорога подметена.
Повели меня знакомить с чудесами. Они действительно были. Одни ядра чего стоят. Были каменные, свинцовые, каменные, облитые свинцом, кованые железные, медные, железная усечка, облитая свинцом или оловом, также чугунные. С Тулы сюда таких не присылали. Однако вот они, факт. Оказывается, их льют еще с начала века.
Какое позорище! Я изобретал велосипед с этими домницами, а просто надо было спросить! Хотя нет, почти сразу выяснилось, что тульские превосходят все известное. Слухами, как известно, земля полнится. И как им не быть, когда железо и всякая чугунная утварь по стране расползаться с купцами стала. Даже от сердца отлегло. Все же не зря мучились!
Были двойчатые на чепех (цепях), ей-богу, настоящие книппеля! Зачем только?! Также огненные кули, зажигалки по-простому.
– А калеными не стреляете?
– Это какие?
– Железные или чугунные, нагревают на огне докрасна и такими стреляют.
– Не слыхивали про такое, но спробовать стоит.
– Обязательно спытайте, а мне грамотку в Кремль. Трофим, записывай уже, что мне напомнить должен.
Говоря это, сам смотрел на Прохора, чтобы и он понял, и здесь пригляд от возглавляемого им приказа нужен.
– Чем еще супостатов гоняете?
– Дробом, каменным аль железным. Но чаще всего кричным шлаком.
Посмотрел я на него. Вот откуда, наверное, шрапнель и пошла! Единственно, что разноразмерная.
– Из чего же вы этим стреляете?
– Из пушек по вражьим воям, из можжир по крепостям, аль из гафуниц.
– Так, последние два – это что?
Можжирой, после долгих выяснений, оказалось то, что я мортирой называю. Хоть бы кто сказал! Поддакивали все. Позор-то какой! Как мало о своей стране знаю! Куда все это делось потом? Ведь через какую-то сотню лет голландцы у нас колонии на Новой Земле делать будут. Потом всему заново учиться пришлось. Костьми лягу, не дам всему этому пропасть.
Но потрясла меня, конечно, гафуница. Это была самая настоящая гаубица. Когда уяснил, что это именно орудие для стрельбы с закрытых позиций на большие расстояния, просто обалдел. Даже это умели. Все больше креп в мысли о сохранении всего этого.
– Кто из литцов такие льет?
– Здесь он. Игнатий, тебя государь кличет. Расскажи про гафуницы.
Вышел вполне солидный мужик, но явно не знатного роду, но мне это без разницы. Если это он такое тут льет, ему же цены нет! Да мы же с этими… ууух, таких делов наделаем!
– Вот скажи, Игнатий, а на сколь такая гафуница стрельнет?
– На три версты, как не больше. Только так далеко стрелять надо дробом.
– Почто так?
– Ядро улетит, куда – только господь знает. В ворога надо попасть, а не в небо, как в копеечку.
– А ежели по-новому отлить их, да ствол новыми сверлами проточить – лучше не станет?
– Может, и станет, спробовать надо, а так говорить не буду.
– Кстати, вы грамотку по новому литью не получали?
Казалось бы, всего недавно вопрос возник, но здесь с такими вещами не тянули, и новые требования уже по стране с гонцами разбежались.
– Получали, как нет. Токмо не понятно, чего надобно.
Возникла небольшая дискуссия о новых пушках с уточнением ствола. Мысль мастера поняли. Ко всему распорядился послать в Тулу литца с опытом работы по чугуну, для обмена хитростями, и посмотреть железное литье. Да и опыт плавки металлов и получения сплавов передать надо. Может, еще чего удумают.
Честно говоря, про себя матюгался. Где я был, почто сразу сюда не приехал, столько изобретать не пришлось бы! Может, лучше чего сделать удалось, а теперь только локти кусать!
Пошли смотреть дальше. На территории Пушечного двора был один деревянный амбар, в котором были тчаны (литейные ямы) и векши (подъемные блоки). Рассверливались пушки на открытом воздухе. В деревянной конструкции ствол закреплялся отверстием вниз и мог двигаться только вдоль своей оси. Сверло закреплялось снизу и приводилось в движение двумя работниками, крутившими его посредством длинных рычагов. Ствол надвигался на сверло. Периодически его поднимали, чтобы удалить стружку. Пока канавок для ее удаления не изобрели, и потому это надо делать вручную и довольно часто.
А вообще могли и без таких изысков обойтись и получить канал ствола хоть квадратным сечением, с помощью пил (напильников), что гораздо чаще и делали. С инструментом, как говорил, засада, и
