Здесь это скорее охота на пчел. По сути, выгребают из дупел – природных ульев – все, что можно. При таком подходе медом страну не зальешь. Зашибись, опять внедрять то, о чем хоть и имею представление, но весьма слабое и по большей части теоретическое.
Свечи же при такой добыче меда стоили просто сумасшедших денег, это казне все в натуральном исчислении налогами поступало. Помнится, была какая-то ерунда, из которой их делали, побочный продукт получения нитроглицерина, вернее, сначала просто, а уж потом нужного продукта. Но там серная кислота нужна, по-местному купоросное масло, а с этим тут напряженка, особенно в количественном плане. Не сильно-то и разбежишься. Надо будет повспоминать, что-то такое на лабораторных по химии было, но давно и неправда.
Дальше собирался ехать проверять стекольное производство, как перед этим бумажное. В конце концов, чего там происходит и почему нашенское стекло воды боится? Выяснить надо, а то оптику отдавать время пришло, а что-то не видно собственных успехов. Но сразу ехать не получилось.
Про Новгород, признаться, и забыл, но Шуйский упорно оттягивал свою поездку туда, тем более с карательными целями, вот мне и напомнили. Чуть было не отдал приказ отрубить ему голову сгоряча. Подумавши, приказал отряду охранной стражи ехать до него и силком, если потребуется, везти в этот город. Отвертеться удумал. Нет, мил человек, не выйдет. Воеводе же Михайло Венюкову особо добавил, чтобы глаз с него не спускал и накрутил своих насчет поиска измены, особенно среди новгородской знати. Пока убедился, что все, выехали, вот и апрель настал, а с ним потянуло и на весну.
Весенняя капель радовала взгляд, но, слава богу, снег еще держался. В целом настроение было не ахти. Помидоры почти загнулись, перцев вообще слезы, бумаги своей, несмотря на все надежды, считай и нет вовсе. Типография условно в плюсе, но там делать и делать еще. Хорошо хоть, пушки-одноладонки получились практически сразу. Порох вот тоже ничего. Постепенно позитив в мыслях начал преобладать. Москва не сразу строилась. И с остальными проблемами справимся.
Черт, я же со стекольным производством хотел поближе познакомиться, чуть совсем из головы не вылетело, чтоб этого Шуйского бессонница замучила!
– Трофим, язви тебя наружу! Почто не подсказал про стекольщиков? Да не суетись, сам уже вспомнил. Вели разыскать Федора Семеновича.
Ничего не поделаешь, попал Воронцов под раздачу, а что он думал, попасть ко мне в любимчики – это так? Теперь крутись. Ведь за все спрошу. К другим у меня тоже вопросы копятся, но пока терпят, а он на острие моего внимания.
Время было утреннее. Конечно, нашу церковь уважаю, но количество и продолжительность ежедневных служб утомляет. Понятно, что делать тут большинству нечего, ни тебе театра, ни уж тем более кино. Так, вроде досуг. Я же, честно говоря, все равно отлынивал, за что стал меня попрекать Макарий, и даже Сильвестр приходил, политпросвет проводил. Отбиваюсь, как могу. Надеюсь, со временем привыкнут, но, чувствую, придется ходить, разговоры пока пресекаю, но всем рот не заткнешь.
Искали Воронцова долго. Только после обеда и нашли. Вот его очередной поездкой и обрадовал. Радости, правда, на его лице не заметно.
– Как прикажешь, государь, – расстроенно проговорил он.
Ничего, перетопчется. Будто не знаю, что и бояре, и окольничьи заняты подбором мест под новые усадьбы. Успеет. Строить им их теперь из камня. Это еще полбеды, каждый думает, как перещеголять остальных. Реально дворцы заворачивают, тем более новое печное отопление позволяет теперь развернуться. Город только красивее станет.
Ехать нам надо было в сторону Коломны, соответственно, по одноименной дороге в деревню Лукьяново. Это, почитай, на самой границе московского уезда. На санях далековато, потому решили ехать верхом. Иначе за день не доберемся. И это только завтра с утра.
Вот и день прошел. М-да… Время диктует свои скорости.
На следующий день собралась небольшая группа из великого князя и сопровождающих его лиц. Время было раннее, но жизнь на торжище в Китай-городе не замирает ни на минуту. Москва больше походила на какой-нибудь восточный город. Торжище не сильно-то отличалось от их базара. Множество караван-сараев. Вместо мечетей церкви, но видом они больше похожи на храмы не Европы, а Востока. Луковиц, покрытых шведской жестью, на них пока не много, все больше купола под изразцовой плиткой. В Кремле Благовещенский, Архангельский и Успенский соборы покрыты золотом, конечно, не чистым, а позолотой, и красиво блестят на утреннем солнце.
О том, что отъезжаю, пусть ненадолго, прознал Сильвестр, и вышел на Соборную площадь нас благословить. Тепло уже кралось вместе с лучами утреннего солнца, но морозец еще не собирался отступать и бодрил. Сопровождало меня в этой поездке немного народа, так, человек семьдесят. Проехать мимо никак не можно было, и вся наша кавалькада остановилась и послазила с лошадей.
Боялся, что это все затянется, но все обернулось несколькими ободряющими словами и осенением крестным знамением, на что все среагировали одинаково и перекрестились, после чего засобирались. Правду мне говорили про «нестяжателей», что не склонны они к церемониям. Сильвестр принадлежал к ним. Да и рассуждал разумно и всячески меня поддерживал, когда я порой зацеплялся с ним языками.
Я тоже не стал затягивать и взобрался на лошадь. Не вышел великий князь пока ростом, чтобы на нее вскакивать, а взбираться мне помогает специальный человек. Вот так, по утреннему морозцу, мы все выехали из Кремля через Фроловские ворота. А затем, увеличив темп, поскакали по Красной площади, вдоль главного московского торжища, по которому ходили то ли припозднившиеся посетители с вечера, то ли ранние его утренние посетители. Уже заметны были мелькания юрких мальчишек, бежавших по своим, возможно важным, делам. От заманивания к товарам спасало большое количество воев.
Устремились по Варварке прочь из Китай-города, но и в Белом городе надолго не задержались. Слава богу, никого не затоптали. Перебравшись через Яузу по засыпанному еще снегом мосту, мы устремились к своей цели вдоль Москвы-реки. Постепенно то, что называлось дорогой, стало на нее не похоже. Ума не приложу, как тут местные ориентировались, что она тут вообще есть. Собственно, постройка дороги заключалась в возведении мостов через реки, а там, где она была большой, организовывали переправы. В привычном
