В данном случае все это тащилось по раздельности, хорошо еще, что снег не сошел и везлось все на санях. Стан и колеса великих пушек доставить на место еще полбеды, основные трудности возникали при перемещении ствола. Масса-то несколько тонн. Столько усилий, ради совсем неясных целей. Все это снижало скорость передвижение армии до крайности.
Организованного сопротивления не было. Мелкие стычки не в счет. Поход выходил скучный. Сафа-Гирей все не появлялся со своим войском, на что так надеялись воеводы. Одному богу было известно, с чего они решили, будто он полезет на такую уйму народа. Разброд начал возрастать. В такой обстановке войско и подошло к Мокшану.
Укреплен он был откровенно слабо, но штурмовать его, после целого дня споров, решили по всем правилам. Несколько дней заготавливали бревна и хворост, затем начали осадные работы по всем канонам военной науки. Возвели линии туров и бревенчатых полисадов, под прикрытием которых установили пушки. Панику в городе это навело изрядную. Город готов был сдаться и так, попроси только! Но русские не просили.
Среди воевод начались брожения. Дураков ведь среди них особо не было. Поход превращался в откровенный фарс. В результате князь Василий Серебряный и поддержавший его воевода Львов, разругавшись с большими воеводами и собрав остатки тех, кто не ушел с Воротынскими, покинули лагерь и пошли делать то, зачем их сюда и посылали: грабить Казанское ханство. Войско похудело еще почти на сорок тысяч.
Не нужно думать, что управляли сим действом совсем уж дураки. Делалось это не просто так, а по задумке. Так хотели татар выманить, чтобы не гоняться за ними по степи, а с чувством, толком, расстановкой встретить их на укрепленных позициях. Во всяком случае, именно это стали бы говорить молодому государю. И никогда бы они не признались, что война сия им совсем нигде не стучалась. Одна проблема, Мокшан совсем не Казань, и никто особо не бросался его защищать со всем войском. Стрельнули-то всего пару раз, правда, из великих пушек, а из города уже прибежали в панике уговаривать, чтобы их наконец захватили.
Дальше же начались сложности. Окрестные князья упорно не хотели идти под руку великого князя. Даже чье-то творческое осмысление, что к присяге принимают только крещеных, не отпугивало знать так, как то, что служить в таком разе они будут обязаны, иначе землю отберут. Сопротивление стало возрастать, но так и не приобрело силу организованного.
Поскольку врагами приказали считать всех, началось разграбление местности. Войска стали растекаться по округе. Численность больше не защищала, и потому пошли потери и разгромы небольших групп. Отряды, а точнее ватаги появились в войске просто: в даточную его часть попало много разбойного люда. Или иди воюй, или голова с плеч. Почти все выбирали первое, тем более что нынешние войны в основном мало отличались от их привычного ремесла. В каком-то смысле казанцы послужили даже добрую службу Москве.
Благо, гвозди были очень дороги, и потому ничего не прибивали к полу, а следовательно, все лежало плохо, и было обязательно подобрано, чтобы потом увезти и положить хорошо. Русские в данном случае от татар отличались мало и полонили всех на землях, заподозренных в симпатиях к Крыму. А поскольку князьки верноподданнических чувств не изъявляли, то подозревали их поголовно.
Урон Руси в период боярского правления был нанесен немалый. Тут и наместничий произвол. Уехало много иностранцев, даже тех, кто получил русское дворянство и поместья. Это уже сейчас сказывалось. Надобность в перестройке крепостей столкнулась с почти полным отсутствием архитекторов – своих-то не воспитывали. Да и международный авторитет подпортился. В некоторых областях царило поэтому запустение, ощущалась острая нехватка черносошенцев и других податных сословий.
Если при Василии III Московия считалась чуть ли не землей обетованной для грамотных и целеустремленных, то сейчас этого не было. Не ехали больше иностранцы на Русь. Как легко все испортить, и как трудно потом все восстанавливать! Потому-то и полонили почти без разбора. А уж ежели пленник был в чем-то мастер, так вообще хорошо. В итоге помещики в первую очередь старались нахолопить побольше.
Земли на десятки верст стали пустеть, и в великое княжество Московское потянулись караваны свежих невольников. Правда, будут они в таком состоянии недолго. Проще выставить тем невысокие выкупные, а пока они собирают средства, помочь обустроиться на земле. Глядишь, и пообвыкнутся, и никуда уходить с обжитого места не станут. Крепостного права-то позаимствовать у культурной Европы еще не успели, а холопов содержать дело хлопотное, вот и крутились, как могли.
Мокшану в некотором смысле повезло – сами сдались, и причислить просто так к сторонникам Крыма их уже не получалось. Потому город отделался только слабой формой разграбления. И только тех, кто попробовал сопротивляться, убили, а семьи полонили. В общем, легко отделались. Все это прорусских настроений не прибавляло, а как раз наоборот. Ожесточенность сопротивления со стороны казанцев увеличивалась.
Поскольку большие воеводы были все еще здесь, сюда же пришло известие, что воеводу Львова разбили войска Сафа-Гирея, а его самого полонили и казнили. Князь Серебряный устремился было на подмогу, но казанцы по какому-то им понятному случаю вдруг собрались и ушли в сторону столицы. В грамотке князь так и написал, что продолжит преследование поганых и при возможности кого и побьет.
По весенней степи тянулись вооруженные люди. Это были русские войска ушедших от Мокшана воевод. В нем, в отличие от основного войска, пушек и пешцев не было, что заметно сказалось на скорости их передвижения. Костяк составили поместные полки, но не только. Большая часть казаков, а также касимовские татары во главе с Шиг-Алеем, тоже ушли с ними.
Это войско было уже внушительным, но к великим по этим временам его уже не причислишь. На совете Шиг-Алей настаивал на походе на Казань. Он вполне надеялся освободить престол и стать Казанским царем, хотя и понимал, что силы его сторонников довольно невелики, другие же князья и мурзы вполне могли занять и враждебную позицию. Но было одно но: он уже видел, сколько эта война могла принести на эту землю, и надеялся так ее остановить. Молодой великий князь был полон решимости покончить с Казанью, и упорства у него на это хватит, да и военной силы у Москвы с каждым годом прибавлялось. Мутное времечко боярского правления кончалось. Однако воеводы уперлись.
Их тоже понять можно: столица была довольно сильной крепостью, хоть и деревянной, и защищать ее было кому. Пушек же не было, да и осадными работами заниматься было некому.
