Он повернулся к рыцарю и осведомился:
– Я полагаю, ты и в плен сдался, понадеявшись на очередное чудо девы Марии. Мол, она избавит тебя от литовского костра, сделав вторым. Так? Только честно.
Людвиг смущенно потупился и еле заметно кивнул в ответ.
– То-то я весь последний час слышу некий тихий женский голос, – доверительно поделился с ним Сангре. – Знаешь, что он мне нашептывает? Освободи его, освободи. И кто ведает, может, я к нему и прислушаюсь, но… после того, как ты подаришь мне свою святыню, а заодно подскажешь, у кого из рыцарей или прочих вояк есть подобные ладанки.
– С волосами? – уточнил крестоносец.
– Да какая мне на хрен разница, волосатые они будут или лысые, – равнодушно пожал плечами Петр. – Главное, чтоб в них были мощи.
Людвиг, занимавший в замке пост одного из заместителей комтура, оживился, принявшись перечислять, что у кого имеется. Счастливцев набралось немало, чуть ли не два десятка. Правда, из них осталось в живых меньше половины, но и этого через край.
– Развяжи-ка его, – кивнул Петр Яцко, и едва толмач освободил рыцаря от пут, Сангре предложил выгоднейшую сделку.
Дескать, сейчас тот поработает на него, в смысле, вначале пройдется по покойникам, поискав у них ладанки, а затем потолкует с живыми, дабы те в добровольном порядке передали ему свои реликвии. И тогда Людвига отпустят просто так, безо всякого выкупа.
Разумеется, крестоносец не до конца поверил богоотступнику – предавшему господа наплевать на любое клятвопреступление. Но и не воспользоваться столь соблазнительным шансом на получение свободы он не мог. А вдруг этот дон Педро и впрямь сдержит свою клятву. Но вначале…
– Что я могу пообещать взамен живым? – деловито спросил он.
– Они станут вторыми, – усмехнулся Сангре. – Если кому-то этого окажется мало, а святыня достойна моего внимания, я ему подле Бизены воочию продемонстрирую, сколь ужасна предстоящая смерть. Но имей ввиду – ладанки с мощами простых святых или мучеников отпадают. Мне подавай что-то а ля супер-пупер.
– Чего подавай? – робко переспросил переводивший его речь Яцко.
– Мощи апостолов, не ниже, – мгновенно поправился Сангре.
Людвиг согласно кивнул, пообещав сделать все возможное. Слово свое он сдержал. Пошарив в сопровождении Локиса по телам покойных, он вернулся обратно в подвал к своим товарищам и к утру доложил навестившему его Петру, что в общей сложности подыскал пять штук из числа величайших святынь, и немедленно продемонстрировал их. Начал он с овального медальончика, открывавшегося сбоку благодаря хитро устроенной защелке.
– Здесь хранится перст апостола Иоанна, кой вручает тебе почтенный брат-рыцарь Лотарь из баварского…
– Стоп! – перебил его Сангре. – Рыцарские имена и их бывшая прописка мне пока ни к чему. Это ты надиктуешь священнику, – и он отложил медальончик в сторону, потребовав: – Жми дальше, штандартенфюрер.
Вторая святыня оказалось тоже крутой: ноготь апостола Фомы. Третья – гвоздь из распятия святого Петра.
– А это что за телячья шкура, да вдобавок облысевшая?! – грозно нахмурился Сангре, недоуменно разглядывая небольшой кусочек, и впрямь напоминающий засохший кусок плохо выделанного пергамента. – Ты чего мне впарить собрался, стервец?
Людвиг повернулся к владельцу святыни и тот, донельзя перепуганный суровым тоном язычника, робко пояснил, что это кусочек кожи Варфоломея, кою по повелению его врагов, погрязших в язычестве, содрали с живого апостола. Далее оную святыню вывезли из Фессалии, коя близ Константинополя, его далеким предком еще в начале прошлого века, и с тех пор она передается по наследству от отца к сыну.
– Стало быть, передо мной остатки разграбленных благородной Европой константинопольских сокровищ, а ты, значит, из семьи потомственных бандюков, – сделал вывод Петр и, сменив деланный гнев на милость, поторопил Людвига. – Валяй дальше.
Тот робко протянул крохотный флакончик с несколькими желтоватыми каплями, плескавшимися внутри:
– А это что?
– Самое ценное, – понизил крестоносец голос до благоговейного шепота. – Здесь хранятся капли молока из сосцов пресвятой Богородицы. Того самого, коим она вскармливала Исуса.
Сангре, опешив, повернулся к Яцко.
– Ты с переводом не того? Не напутал? Ну-ка, переспроси.
Толмач переспросил. Ответ оказался прежним.
– Мда-а, – растерянно протянул Петр. – Не скупится матушка Европа на идиотов, – и, он, кашлянув в кулак, отвернулся, отчаянно кусая губы, чтобы не заржать во весь голос. Выдержав паузу, он повернулся к рыцарю, властно отстранил его протянутую с флакончиком руку, и заявил:
– Коготь апостола или его чешуя, в смысле, шкура – куда ни шло, но такое я принять не могу. Оно чересчур святое, недостоин я такой щедрости, оставь у себя. Сразу оговорюсь: слюни апостола Филиппа и мочу апостола Матфея тоже не предлагать. И вообще, мне и этих пяти за глаза. А теперь иди, отыщи своего муллу, раввина, аббата, короче, того, кто у вас в Рагните вел все службы. Пусть он под твою диктовку составит грамотку, причем на двух языках: на латыни и на русском. В ней должна быть вкратце рассказана история каждой реликвии, как она попала в руки прежнего владельца и чудеса, совершенные ею. – Тут Сангре спохватился, что бесплатная передача святынь, да еще столь массовая, впоследствии может вызвать сомнения, и торопливо добавил: – А в конце оставьте место для их стоимости – я сам ее позже назову.
Глаза рыцаря алчно блеснули. Сангре, подметив это, криво усмехнулся и пояснил:
– Подразумевается, что эти гривны пойдут в качестве частичного погашения вашего выкупа. Понятно?
– Но если писать все подробно, будет очень долго, – растерялся Людвиг. – И вряд ли падре Антоний знает русский.
– А ты, любезный, решил прямо сегодня к себе на базу НАТО удалиться? – хмыкнул Петр. – Нет, дорогой, не выйдет. Мне ж написанное в любом случае надо у секретарей великого кунигаса Литвы сверить, а то мало ли чего твой пастор Шлаг накарябает. Вы ж публика такая – глаз да глаз за вами. Вдобавок и местного митрополита из Новогрудка надо дождаться, чтобы он самолично перевод заверил. Короче, с недельку придется в плену потомиться. Да ты не волнуйся, – хлопнул он по плечу поникшего крестоносца. – Можешь кого угодно спросить – дон Педро всегда держит слово. Будь спок – шнапса с баварскими сосисками не обещаю, но отъешься ты на дармовых литовских харчах железно, и уйдешь без выкупа вместе со своим далай-ламой…
Гонец, по всей видимости, быстро нашел Гедимина и тот не заставил себя ждать, прибыл в Троки на четвертый день. К тому времени успели и подготовить грамоту на латыни, и перевести ее на русский язык.
– Ну, я свою часть выполнил, как и обещал, – довольно отрапортовал ему Сангре. – Осталась твоя.
– Все сделаю, не сомневайся, – заверил кунигас.
– А сверх того?
Гедимин настороженно уставился на Петра. Но тот пояснил, что ему нужен пустячок, не более. Всего-навсего надежный купец, готовый выполнить небольшое поручение. Правда, слегка рискованное, но зато в случае удачи сулящее принести
