Попробовав остроту лезвия, он спрятал нож. — Хоть рано, хоть поздно. Я не волнуюсь.
— Ну разумеется. Всего лишь стачиваете клинки до ничего.
— У тебя нет никаких обязанностей?
Девушка закинула тощие руки за голову, усмехаясь. — Вот сейчас я не работаю.
Он помрачнел, вытащил еще один тонкий стилет из потайного кармашка в рукаве, попробовал острие и начал двигать по оселку. — Что слышно о Геффене?
— Отступил. Залег на дно. Похоже, они ждут от нас штурма главной крепости.
— Вряд ли. — Танцор не поднимал головы.
— Забавно. Так и Угрюмая сказала: не нужно.
Он лишь хмыкнул.
— Как насчет уроков? Вы обещали.
Он взглянул на нее. — Вроде?
— Вроде рукопашного боя.
Танцор пожал плечами и спрятал нож. — Хорошо. Думаю, на задах.
Вошла Хаул, заметила его и нависла сверху. Выглядела она как обычно: растрепанная, космы и грязные пятна на одежде. Он уже гадал, меняет она их хоть изредка. Маги! Самый странный сорт людей. Впрочем, Зубоскалу, кажется, было всё равно.
— Тот кораблик, — начала она. — "Закрученный". Он готов к продаже. Мы ведь покупаем, верно? Таков план?
Неумеха скорчила рожу. — Это проклятое корыто?
Танцор вздохнул, лишь сейчас вспомнив: Ву рядом нет и неизвестно, что там задумывал чертов дурак. — Ага, — выдавил он, проглотив ярость. — Таков план.
Хаул и Неумеха спросили в унисон: — Как?
Он неопределенно повел рукой. — У нас много что припрятано. Слушайте. Следите за ним. Если найдутся еще покупатели, разведайте: кто и откуда.
Ответная улыбка колдуньи была понимающей. — Точно. Ожесточенные торги нам вовсе ни к чему. — Она ушла на кухню — нет сомнений, докладывать Угрюмой.
Неумеха смотрела с нетерпением. — Итак? Где ваши деньги? В носках?
Он сел прямее, сжав челюсти. Проскрипел: — Скоро будут…
* * *К вечеру Танцор буквально дрожал от разочарования и нетерпения. Где же ублюдок? Не понимает, что им нужно завершить планы? Не понимает, что нельзя уходить вот так, никому ничего не сказав?
В миске давно остыл суп. Он сидел за столиком один — напаны, похоже, сумели ощутить его мрачное настроение.
Что же можно сделать? Похитить судовладельца и силой получить подпись? А потом? Плюх в гавань, без сомнений. Однако Танцор не был убийцей. Ассасином, да, но не простым убийцей. На его взгляд, разница между этими понятиями подобна пропасти.
В этот миг дверь открылась, Ву вошел в зал. Он задумчиво гудел себе под нос, отряхивая песок и пыль с рукавов.
Танцор ринулся из-за стола. — Где ты был?
Ву застыл на полушаге, открыв рот. Схватился за подбородок. — Ну… я думаю, ты знаешь.
Танцор махнул рукой: — Да, да. Но ты ушел на целую вечность. Ничего не сказав. Оставив дела на нас. Я не имел понятия, когда тебя ждать и вообще, вернешься ли ты!
Морщины на лбу стали гуще. — Но, Танцор… я и не думал, что тебе интересно…
Танцор и не знал, что способен на такую ярость. Он чуть не подавился, заскрипев сквозь сжатые зубы: — Мы, вроде бы, партнеры…
Зубоскал крикнул из другого угла: — Не лучше ли вам перенести любовные объяснения наверх?
Танцор метнул горящий взор на мечника, указал Ву на потолок. Ву пожал плечами и направился к лестнице.
Захлопнув дверь конторы, Танцор подскочил к нему. — Даже и не…
Ву выставил поднятый палец и улыбнулся, хотя на столь уродливом, сморщенном лице улыбка казалась злой и безумной. — Прогресс, дружище! Великий прогресс!
Танцор на миг потерялся. — Неужели? Прогресс? Какой-такой?
Ву вытряс пыль из темного жакета. Огляделся, нашел графин с водой и затянулся, едва проглотив. — Врата. Думаю, они наши….
Танцор встал в почти боевую позицию, опустил плечи. — Неужели? Открыл?
Маг- дальхонезец поднес пальцы к глазу, оставив между ними едва заметный просвет. — На малую толику.
Танцор прижался к стене и поглядел в потолок. — Так… не открыл.
— Открою! — настаивал маг. Он глотнул снова и начал рыться среди бумаг. — Потому я и вернулся. За тобой. Для последнего этапа.
— Значит, я должен благодарить?
Ву изучал пригоршню записок и рисунков. Поднял лицо, слепо моргая: — Ну да. И не только. Вместе мы сможем вовремя устранить все помехи. Твои мышцы и мой ум!
Танцор ощутил, как топорщатся волоски на затылке. — Скорее мои мышцы и ум, а твое… сумасшествие.
Малютка-маг казался обиженным. — Думаю, не так. — Он фыркнул и, вытащив мешок из-под стола, принялся кидать туда бумаги. — Нужна пища и вода.
Танцор поднял руку: — А? Пища и вода для чего?
— Для путешествия. Кто знает, что мы найдем?
Танцор скрестил руки на груди. — Нет. Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Нужны приготовления. Несколько дней, ладно?
Ву прижал мешок к груди, в глазах было недоумение. — Что? Дни?
— Врата ждали нас… сколько? Тысячу лет? Они никуда не денутся.
— Но…
— И не ускользай без меня! — Мелкий маг плюхнулся в кресло, так и не отпустив мешка. — Хорошо. О, еще одно. Говорят, "Закрученный" готов к продаже. Что мы делаем? У нас есть средства?
Ву рассеянно кивнул, шаря рукой по захламленному столу. — Да. Думаю, да. Назначь встречу здесь, утром.
— Отлично. Сообщу Угрюмой.
Ву пошевелился, несколько неуверенно воздевая палец. — Позаботься, чтобы все видели, как ты отдаешь ей приказы. Пусть помнят, что над напанами есть босс.
Танцор кивнул, думая: "Интересно, как это примет Угрюмая? Возможно, найдет разумным". — Ладно. Утром. — Он кивнул на прощание и закрыл дверь. Жаль, снаружи не было замка. Ассасин потряс головой и пошел искать Угрюмую.
Отдав распоряжения, тяжело прошел к излюбленному столику. Было давно за полночь, когда последний клинок приобрел должную остроту.
* * *Утром его разбудил стук в дверь. Танцор неуверенно протер глаза, крикнул: — Что?
— Полдень, — ответила Прощай. — Владелец обещал явиться в полдень.
— Ладно. — Он оделся и поспешил позавтракать.
Команда напанов уже собралась, и вышла исполнять назначенные задания: охранять собственность, показывать присутствие на улицах, всем давая знать, кто именно контролирует здешние бары, склады и ночлежки.
Откушав ячменной каши, сыра с хлебом, заев яблоком (пищу он выбирал тщательно, чтобы удостовериться, что даже Арко не смог ее испортить), он поднялся к двери конторы. Постучал, подождал. Ответа не было. Во внезапной судороге ярости он распахнул дверь.
Ву лежал в кресле, закинув ноги на стол и храпя. Танцор ощутил укол вины, ярость ушла; он осторожно закрыл дверь за собой, подошел к столу, налил воды и сел на столешницу. Громко прополоскал горло.
Ву закашлялся, пошамкал губами и с трудом открыл глаз.
Странно, однако храп по-прежнему оглашал комнату. Он доносился сверху. Танцор медленно поднял глаза. На балке возлежал косматый длиннолапый нахт, розовая пасть разинута. Танцор швырнул в него свитком пергамента, зверек кашлянул, зашлепал губами и открыл глаз.
Танцор не впервые испытал чувство дежа вю.
Ву схватил стакан и допил воду. Закряхтел, потягиваясь — как и нахт сверху — и постучал по столу пальцами. — Итак, что слышно?
— В полдень.
— Превосходно.
— А… деньги у нас точно есть?
— О да. В известном смысле.
Ему не понравилось, как это звучит. Однако ассасин воздержался от вопросов.
