Пока я смотрела в желтые глаза, пальцы сами сняли курок с предохранителя. Движения были стеснены, но мне удалось высвободить одну руку и направить пистолет на дракона. В обычном состоянии я бы никогда на такое не решилась, но сейчас все было иначе.
— Проваливай! — со злобой прошипел мне в лицо он.
Выстрел прогремел невероятно громко. Пистолет вздрогнул в моей руке, и я тут же получила свободу. Двухметровый парень завизжал от боли и упал на пол, держась за ногу. Пуля попала выше колена, и теперь алая кровь заливала всю штанину хозяина.
Я находилась в состоянии шока. Никогда прежде я не стреляла в людей. На деле это оказалось безумно тяжело для меня, я чувствовала, что совершила ужасный поступок. Мужчина на полу извивался, истекал кровью и кричал так, что мне стало плохо. Как же ему больно! Это была невероятная по своему ужасу картина, которую я запомню до конца своей жизни.
На шум мгновенно сбежались студенты и комендант, словно бы где-то лопнул невидимый пузырь, который прежде отделял меня и напавшего парня от остального мира. Я по-прежнему крепко сжимала пистолет в руке, но ноги вдруг стали ватными, и мое тело медленно сползло вниз по стене. Парню начали оказывать первую помощь, попытались наложить нечто вроде повязки, а двое крепких оборотней подняли его, воющего от боли, и понесли в медпункт. Краем сознания я отметила, что кто-то попытался снять с подстреленного повязку, но у него ничего не получилось. Черная ткань будто приросла к лицу.
Откуда-то появился отец. Я не помню, как именно он возник и как нашел в этой суматохе меня, сидящую на полу с зажатым в руке пистолетом.
— Машенька, — прошептал папа, опускаясь рядом, — отдай это мне. — Его пальцы осторожно и удивительно ловко забрали у меня пистолет. Отец поставил его на предохранитель и спрятал. Вокруг галдели студенты, весь коридор оказался заполнен какими-то людьми, которые перешептывались и со страхом глазели на меня. Папа обнял меня и прижал к своей груди, даря такое необходимое чувство защищенности и любви. В следующую секунду он взял меня на руки и встал. — Пропустите! Разойдитесь! — командовал папа, расталкивая зевак. Я обняла отца и прижалась к нему изо всех сил, спрятав лицо на груди.
Он куда-то меня нес, но мне было плевать, куда именно. Пока папа рядом, мне ничего не грозит, он никогда не предаст и не ударит в спину. Хотелось верить, что сейчас мы перенесемся в тот домик на краю империи, но нет… Папа всего лишь перенес меня в мою комнату и уложил на постель.
— На, съешь, — произнес он, сунув мне в зубы кусок молочного шоколада. — Сахар тебе сейчас необходим. — Папа практически запихал мне в рот шоколад. — Скажи, что там произошло? — Отец опустился на колени и заглянул в глаза.
Я попыталась ответить ему, но слова будто застряли в горле. Набрав в грудь воздуха, я попыталась сказать хоть слово, но гортань сжалась, звуки в буквальном смысле не могли покинуть мое горло. Кажется, от испуга я потеряла голос.
— Моя девочка, — с болью простонал отец, притягивая меня к себе и целуя в макушку. — Это я виноват! Не нужно было оставлять тебя здесь без охраны. Почему ты стреляла? Что он тебе сделал?
Я не смогла ответить и просто расплакалась. Папа сгреб меня в медвежьи объятия и начал зацеловывать все лицо, прямо как в детстве.
— Маленькая моя, не плачь, прошу, — шептал отец, пытаясь меня успокоить. — Тише, тише… На, съешь шоколадку. — Он дал мне еще одну дольку. — Все пройдет, дочка, все будет хорошо. Главное, что ты не пострадала, так ведь? Ничего не болит?
Я отрицательно помотала головой.
— Хорошо. Я здесь, я никуда не уйду, Маша. — Папа не желал прерывать объятия и продолжал прижимать меня к своей груди. Мне было очень хорошо и спокойно рядом с ним, я знала: папа не позволит никому меня обидеть. Жаль, что он не может всегда быть рядом.
Отец слегка покачивал меня, поглаживая и нашептывая ласковые слова. Даже в таком состоянии я понимала: он напуган не меньше меня и страшно переживает. Через несколько минут ласковых покачиваний я задремала, прижимаясь к самому родному человеку на свете.
— В каком смысле он ранен? — не в силах скрыть удивления, спросил Аристарх у Кристофера.
— Вот так! — развел руками Золотой дракон, стоящий напротив. — Мария ранила его неизвестным земным оружием. У него дырка в ноге, очень глубокая, да к тому же рана обожжена изнутри.
Черный дракон поморщился, представляя, что чувствовал его шпион, когда выполнял задание. Он ожидал чего угодно, но только не того, что сын главного разведчика, один из сильнейших воинов, подающий надежды парень с блестящим будущим окажется в руках лекарей. Это что же нужно было сделать, чтобы молодого дракона довести до больничной койки?
— Как она это сделала? — тихо спросил Аристарх, вперившись в друга изумленным взглядом.
— Мы еще мало что знаем, — признал тот. — Аргорду дали сильное снотворное, чтобы он поспал. Бедняга не мог успокоиться и выл от боли. Из раны вытащили это… — Кристофер протянул главе клана небольшой металлический конус.
— Как она всадила это ему в тело? — поморщился Аристарх, рассматривая предмет.
— Вся округа слышала очень громкий хлопок, будто что-то взорвалось.
— Сама Мария не пострадала? — Дракон метнул на друга настороженный взгляд, в котором на миг проскользнул страх.
— Вроде бы нет, — неуверенно пожал плечами он. — Почти сразу прибыл ее отец, забрал, унес в комнату и никого не пускает.
— Что значит не пускает? — прорычал Аристарх. — Она — моя жена, я имею полное право посещать ее, когда захочу!
— Ты — да, но не мы, — с раздражением ответил ему Кристофер. — Михаэль заявил, что, пока ему не предъявят урода, который довел
