– Будь повежливее, – сделала ему замечание Ольга, – человек нас спас, а ты…
– Я сыт по горло твоими капризами, – презрительно бросил он ей, – не доставай меня.
– Так что вы искали у вашего друга? – Яна повернулась к Ольге.
– Что-что, – скривил Ваксмахер рот. – Доказательства, что я ей изменяю! Или я вру?
Теперь уже он обернулся назад. Ольга подавленно молчала.
– Я вам не верю, – покачала головой Милославская. – Вы предлагаете мне бросить расследование, предупреждая, что оно не доведет до добра, а сами, утаивая правду, ставите близких под удар!
– Давайте тихо-мирно доедем до дома, – отмахнулся Ваксмахер, – у нас у всех был нелегкий день. А вот шпионить нехорошо! – язвительной добавил он.
– Приходится, – с притворным сожалением вздохнула Яна, – вы сами вынуждаете меня…
– Вам понравилось? – колко спросил он.
– Не очень, – вполне искренне ответила Милославская.
– Слишком слезливо, да? – жестким голосом произнес он.
В углах его губ притаилась ехидная, вызывающая усмешка.
– Я запрещаю тебе так говорить обо мне! – вскипела брюнетка.
– Я говорю не о тебе, – с безжалостной назидательностью процедил он, – а о спектакле. Наша гостья видела все через окно и долго будет еще находиться под впечатлением от увиденного.
Он провоцирующе усмехнулся, скосив глаза на Яну.
– Интимные подробности меня мало занимают, – быстро нашлась она, – я не вуайеристка…
– Правда? – с фамильярным недоверием перебил ее Ваксмахер. – Что же вам тогда понадобилось здесь?
– Я ищу то, что вы прячете, – не моргнув глазом сказала Яна, – из-за чего убили Женю. И я узнаю, кто ее убил.
– Боже, – воскликнул Михаил, – сколько патетики! Слышишь, дорогая? – он немного повернул голову в сторону.
Ольга неодобрительно молчала.
– Вы могли бы мне очень помочь, Ольга, – проникновенно заговорила Милославская, – вы сами убедились, к чему может привести ваше нежелание говорить.
– Оставьте ее, ей сейчас не до этого, я прав, дорогая? – с притворным участием сказал Ваксмахер.
– Заткнись! – злобно бросила Ольга. – Не желаю тебя больше слушать!
– О, наша беби показывает зубки, – нагловато ухмыльнулся Ваксмахер. – Видите, она не в себе. Искала-искала, да ничего не нашла. Я верен тебе, крошка, а ты подняла такую бучу! – вкрадчиво улыбнулся он напоследок.
Его голос дрожал от ласкового упрека.
– Вы поможете мне? – спросила Яна у Ольги.
– Не понимаю, что вы от меня хотите? – Ольга похоже тоже заразилась фальшью.
– Не прикидывайтесь, – разочарованно вздохнула Милославская. – Что вы искали?
– Миша вам все уже сказал, – резко ответила Ольга, – я лишь могу подтвердить его слова.
Яна замолчала. Она осторожно достала из сумки карты и, проявляя чудеса ловкости – в салоне бело темно – нашла «Внушение». Накрыла карту ладонью и попробовала сосредоточиться, мобилизовать свою внутреннюю энергию. Но у нее ничего не выходило, никакого тепла она не чувствовала. «Я слишком устала для гадания», – подумала Яна, – нужно будет попробовать в другой раз».
Они уже въезжали в город. Он спал, укрытый серым тяжелым воздухом, чреватым дождем. Редкие придорожные огни на миг слепили, потом ускользали в ночь, словно захлебывались в ее чреных свинцовых водах. Уныние пейзажа усилило Янино разочарование. Конечно, она не ожидала, что именно сегодня решит проблему, но все-таки она претендовала на небольшой шаг, на мизерное продвижение вперед по пути расследования. И что же она выяснила? Ваксмахер является любовником дочери Засурского. Она тоже в поисках. Ищет некий предмет, который искали у Жени? Что тут можно предположить? Зачем Ольге понадобилось нечто, что, возможно, скрывала Женя? Если Ольга обшаривала одежду Ваксмахера, значит, она догадывается, что вожделенный предмет у него. Но откуда она узнала об этом и почему хотела завладеть им тайно от любовника? Чем может обладать Ваксмахер, что жизненно важно для Ольги? А те двое, они ведь едва не убили Ваксмахера, требуя у него что-то. Кто они, на кого работают? На Засурского? Что за возня происходит в этом казино?
– Здесь в гору, – Яна вынуждена была прервать поток своих мыслей, потому что они уже подъехали к «Газавтоматике».
– Окей, – с оттенком самодовольства улыбнулся Ваксмахер, – эк вас занесло, – почти весело качнул он головой.
Дома Яну ждало сосредоточенное молчание стен, комнаты, похожие на аквариумы забвения и тишины. Она медленно разделась, и, оставив одежду на кресле, легла в кровать. Джемма растянулась на своем коврике. Яна и не заметила, как голубой поток ее мыслей, несущий ее сквозь ночь, выплеснулся в широкое, бескрайнее море сна.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На следующее утро Яна позвонила в квартиру Засурских. Она хотела поговорить с мачехой Антона. Решила, так сказать, зайти с другого фланга. Трубку продолжительное время не снимали, потом Яна услышала заспанный женский голос.
– Да-а, – похоже, это «да» переросло в зевоту.
– Доброе утро, извините, если разбудила вас, – Яна поняла, что у телефона Геля.
– Обычно я в это время еще не встаю, – капризно протянула мачеха Антона.
– Я была у вас, меня зовут Яна… Мне нужно с вами поговорить. Вы не могли бы уделить мне полчаса?
– Даже не знаю, – голос с сибаритскими интонациями выделывал прихотливые вензеля, – я, честно говоря, не представляю, чем могу помочь вам.
– Мне нужно просто поговорить с вами, – Яна говорила предельно мягко, поняв, что с ней беседует избалованная женщина.
– Даже ума не приложу, – воркующим голосом произнесла Геля. – Хорошо, давайте встретимся через два часа в каком-нибудь приятном месте.
– Может, мне проще приехать к вам?
– Нет-нет, – быстро сказала Геля, – мне все равно в город. Кафе «Ривьера» вас устраивает? Это на проспекте.
– Да, я знаю. Что ж, я вам очень благодарна, что согласились поболтать со мной.
– Господи, какие мелочи! – засмеялась Геля, и Яна различила в этом смехе нотки сытого довольства и пренебрежения.
Яна приняла ванну, сварила кофе, выкурила сигарету и устроилась с картами у журнального столика. Она выбрала карту «Взгляд сквозь пространство».
Положила на нее ладонь, все еще пахнущую лавандовым гелем, и, прикрыв веки, стала медитировать. Она хотела для себя намека – что это за загадочный предмет, который никому не дает житья, где его можно найти, у кого. Из черноты, застлавший поначалу Янин взор, выплыли очертания комнаты, в которой не было ничего от домашнего жилища. Яна поняла, что это какой-то офис или контора, что-то в этом роде. Тусклыми экранами на нее смотрели выключенные мониторы компьютеров, занимавшие два длинных стола, вытянувшихся вдоль прикрытых наполовину белыми жалюзи окон. Яна видела встроенные в стены шкафы, коричневый кожаный диван, два кресла, овальный стол, на одном углу которого лежали цветные, толстые папки, а ближе к центру – принадлежности для письма. Особенно выделялась резная деревянная вазочка для карандашей. Она казалась забредшей сюда невесть откуда, ее желтое дерево не вязалось с черными поверхностями столов, строгими контурами дивана и шкафами.
Комната была пуста, но Яне не давало покоя чувство, что это временное явление. Предметы замерли, будто их, минуту назад кружащих в вихре, остановил чей-то грозный взгляд. Воздух был спрессован в тоскливое облако ожидания. Являясь частью этого заряженного ожиданием пространства, Яна застыла, предвосхищая некое событие, которое должно было одеть эту комнату смысловой оболочкой. Яну забавляла отчетливость, с которой она видела интерьер, такой пронзительной ясности видения ей часто не хватало.
