Случались и всевозможные накладки – и каждая из них грозила положить конец эксперименту. Однажды Биллу Томасу в три часа ночи позвонила дежурная медсестра. В этом не было ничего необычного: он же как-никак главный врач. Но медсестра хотел поговорить вовсе не с Биллом. Она потребовала к телефону Джуди. Билл передал трубку жене.
– Ваша собака нагадила на пол, – сообщила Джуди медсестра. – Приезжайте и уберите за ней.
Медсестра считала, что подобное не входит в ее обязанности. Не для того она училась в школе медсестер, чтобы убирать за собаками! Джуди отказалась приезжать. Да, были некоторые сложности, признается Билл. Наутро, прибыв на работу, он обнаружил, что медсестра поставила над кучкой стул, чтобы в нее никто не наступил, и ушла домой.
Одни сотрудники полагали, что нужно нанять в штат кого-то для профессионального ухода за животными – это и в самом деле не входило в обязанности медсестер, к тому же никому за это не доплачивали. Более того, зарплату сотрудникам не повышали уже года два, а то и три, поскольку бюджет штата сократил расходы на содержание домов престарелых. Разве можно рассчитывать, что тот же штат выделит деньги на зверей, птиц и растения? Другие считали, что нужно организовать все как дома: уход за животными следует распределить между всеми по справедливости. Когда держишь домашних животных, всякое бывает, и кто оказался поблизости, тот и решает проблему, будь он хоть директор, хоть санитарка. На самом деле это была битва противоположных мировоззрений: что же такое “Чейз-Мемориал” – больница или дом?
Вторую точку зрения всеми силами поддерживала Лоис Грейсинг. Она помогала сотрудникам распределить обязанности. Постепенно все сотрудники согласились, что наполнить “Чейз-Мемориал” жизнью – задача для всех и для каждого. И все они занимались этим не потому, что согласились с какими-то рациональными доводами или пошли на компромисс, а потому, что скоро было уже невозможно не заметить, как полезны перемены для обитателей дома престарелых: они стали просыпаться и оживать. “Даже те, кто, как мы считали, уже навсегда утратил дар речи, вдруг начали говорить, – вспоминает Билл Томас. – Те, кто уже давно замкнулся в себе и вообще не выходил из комнаты, теперь просили у дежурной сестры разрешения погулять с собачкой”.
Попугайчиков разобрали по комнатам и каждому дали имя. В глазах обитателей дома престарелых понемногу загорался свет. Билл Томас написал об этой истории целую книгу, в которой приводит цитаты из дневников сотрудников, которые дают понять, какое прочное место заняли звери и птицы в повседневной жизни обитателей дома престарелых – даже тех, у кого была тяжелая деменция:
Гэс прямо обожает птиц. Слушает их пение и предлагает им свой кофе.
Наши подопечные облегчают мне работу – многие подробно рассказывают, как прошел день у их птичек (например, “весь день пела”, “плохо ест”, “повеселела”).
М. С. сегодня пошла со мной в “птичий обход”. Обычно она сидит под дверью кладовки и смотрит, как я хожу туда-сюда, поэтому сегодня я пригласил ее пройтись со мной. Она согласилась с большим жаром, и мы отправились в путь. Я подсыпал корм и менял воду, а М. С. держала миску с зерном. Я подробно рассказывал ей, что делаю, а когда устраивал попугайчикам душ, она заливалась смехом[76].
Итак, в число обитателей дома престарелых “Чейз-Мемориал” теперь входили сто попугайчиков, четыре собаки и две кошки, а также колония кроликов и несколько кур-несушек. А еще несколько сотен комнатных растений и замечательный цветник и огород. Кроме того, при доме престарелых открыли детский сад для детей сотрудников и кружки для школьников.
Ученые анализировали результаты этой программы в течение двух лет, по целому ряду параметров сравнивая обитателей “Чейз-Мемориал” с обитателями другого дома престарелых неподалеку. Исследование показало, что в среднем количество врачебных предписаний на каждого обитателя в “Чейз-Мемориал” сократилось вдвое по сравнению с контрольной группой. Особенно резко снизилась потребность в антипсихотических средствах вроде галоперидола. Общие расходы на лекарства составили всего 30 % от расходов контрольного дома престарелых. Смертность снизилась на 15 %. В чем тут дело, ученые понять не могли. Но у Билла Томаса была своя версия: “Я считаю, что снижение смертности вполне можно объяснить фундаментальной человеческой потребностью в смысле жизни”.
И некоторые исследования подтверждают этот вывод. В начале семидесятых психологи Джудит Роден и Эллен Лангер провели в одном из домов престарелых в Коннектикуте эксперимент: всем обитателям раздали по растению в горшке. Половине поручили поливать растение и прочитали лекцию о пользе выполнения повседневных обязанностей. Другая половина не должна была поливать растение – это делал за них кто-то другой – и выслушала лекцию о том, что за их благополучие отвечают сотрудники дома престарелых. Через полтора года оказалось, что старики, у которых появились обязанности – даже такие несложные, как поливка комнатных растений, – лучше сохранили активность и остроту ума. И, похоже, они дольше жили[77].
Билл Томас в своей книге приводит историю своего подопечного мистера Л. За три месяца до того, как Л. поступил в дом престарелых, у него умерла жена, с которой они прожили вместе более 60 лет. Он потерял аппетит, его детям приходилось все больше и больше помогать ему с повседневными делами. Потом он загнал машину в кювет, и полиция предположила, что это могла быть попытка самоубийства. Когда мистер Л. выписался из больницы, родные отправили его в “Чейз-Мемориал”.
Билл вспоминает, как они познакомились: “Я не понимал, почему он жив до сих пор. События последних трех месяцев до основания разрушили его привычный мир. Он потерял жену, дом, свободу, а хуже всего – окончательно перестал понимать, в чем смысл дальнейшего существования. Жизнь утратила всякую радость”.
Очутившись в доме престарелых, мистер Л. стремительно угасал, несмотря на антидепрессанты и попытки его приободрить. Он перестал ходить. Целыми днями лежал в постели. Отказывался от еды. Но тут как раз запустили программу с животными, и мистеру Л. предложили взять к себе в комнату пару попугайчиков. “Он согласился с безразличием человека, уверенного, что скоро умрет”, – вспоминает Томас.
Но вскоре все изменилось. “Поначалу перемены были еле заметны. Мистер Л. стал садиться в постели так, чтобы лучше видеть, чем заняты его новые питомцы”. Он стал давать советы сотрудникам, приходившим ухаживать за птицами, рассказывал, что они любят и как у них дела. Попугайчики его вытаскивали. По мнению Билла Томаса, это наглядное подтверждение его гипотезы о том, что могут дать человеку другие живые существа. Вместо скуки – непредсказуемость. Вместо одиночества – компания. Вместо беспомощности – возможность о ком-то заботиться.
“Мистер Л. снова начал есть, одеваться и выходить из комнаты, – рассказывает Томас. – С
