— Если ты не против, — сказала я.
Блондинка печально улыбнулась и словно просветлела…
— Я люблю эти воспоминания.
Я судорожно вздохнула и ответила:
— Тогда давай. — И, указав на своё опухшее от слёз лицо: — Лично я, как понимаешь, никуда не тороплюсь.
В собственную комнату вернулась уже за полночь, с чётким намерением упасть на кровать и отрубиться. Этот план был невероятно близок к исполнению, но стоило включить свет, сон отступил, его место занял шок. Просто на полу возле письменного стола обнаружилась большая ваза, а в ней даже не букет — букетище! Целая охапка крупных алых роз.
Первые секунды я стояла и даже не могла пошевелиться. За все восемнадцать лет жизни цветы получала лишь дважды — на последний день рождения и на выпускной. Букеты преподносил Драйст, и они, разумеется, не шли ни в какое сравнение с этим.
— С ума сойти, — совладав с голосом, прошептала я.
А потом прямо как в фильмах о красивой жизни: шагнула к букету, чтобы извлечь зажатый между бутонами конверт, вытащить золочёную карточку и прочитать лаконичное: «Не грусти». И подпись: «Твой Крам».
От этого «твой» бросило в жар, а внутри что-то перевернулось. Я торопливо спрятала карточку обратно и зажмурилась. Крам. Подарил цветы. Мне.
Поступок был за гранью всех представлений о байкере, и что думать, я не знала. Целую вечность тупо таращилась на розы, после чего всё же заставила себя развернуться и отправиться в душ.
Засыпала гораздо дольше обычного — мысли путались, сердце стучало набатом. Странный день сегодня: я потеряла большую любовь и получила самый невероятный знак внимания из всех…
В ВИП-части столовой было непривычно тихо и как будто пасмурно. Минимум разговоров за столиками, а в одежде студентов преобладал чёрный цвет. Увидав всё это, я невольно опустила голову — на похороны Мака собирались практически все, наверное, я была единственной нежелательной персоной. А родственники Ривса ничего подобного не устраивали. Не знаю почему.
Прежде чем взять поднос, огляделась в поисках Крама, однако брюнета не обнаружилось. Это стало поводом вздохнуть с облегчением — просто я по-прежнему не знала, как реагировать на букет и, главное, что говорить.
Вот теперь подхватила поднос, шагнула к застеклённому прилавку, а потом отправилась к привычному столику. А поздоровавшись с девчонками и усевшись на стул, услышала:
— В Сити погибли ещё трое охотников. — Реплика принадлежала Руф.
Внутри словно что-то оборвалось, а сердце в груди споткнулось. Несколько секунд я смотрела на девушку, затем приступила к еде. Не торопилась, жевала медленно, но вкуса блюд не чувствовала, кофе тоже показался пресным.
Говорить не пыталась, остальные тоже молчали. Лишь в конце завтрака всё та же Руф сообщила:
— Мы сейчас уезжаем, и большинство планирует заночевать в Дамарсе.
Я задумалась и кивнула — спасибо за предупреждение. Очутиться на этаже в одиночестве и не знать, почему так пусто, это отличный повод для паники.
— Ходят слухи, что Турос хочет приостановить нашу учёбу в Тавор-Тин, — внезапно заявила Иста. — Вернуть всех в Дамарс, чтобы обеспечить более надёжную защиту.
Девчонки глянули на Исту с удивлением, а я никаких особых эмоций не испытала, меня занимали другие мысли — мысли о том, что я сама намерена предпринять.
Как только с едой было покончено, попрощалась с девчонками и отправилась обратно к лифтам. Проигнорировав первый звонок — он служил предупреждением о скором начале занятий, — поднялась на принадлежащий охотникам этаж. А потом взбежала по потайной лестнице и, остановившись возле одной из гостевых комнат, постучала.
Через секунду не выдержала и позвала:
— Страйк, это Лирайн. Можно тебя?
Внутри всё дрожало, но внешне я точно выглядела спокойной. Стояла и старалась не думать о последствиях, которые этот поступок повлечёт. Конечно, мне следовало признаться с самого начала, но что сделано, то сделано, и сожалеть о прошлом глупо. А сейчас я… просто скажу и буду надеяться, что Страйк поймёт.
Только ответа не последовало, дверь не открылась, и я постучала снова. Спустя ещё секунду вздрогнула от оклика:
— Лирайн?
Обернулась, чтобы обнаружить за спиной куратора Фендалса.
— Страйка ищешь? — спросил куратор. И после моего кивка: — Он уехал ещё вечером, сразу после тренировки.
Я растерялась, а Фендалс добавил:
— Что-то случилось? Могу чем-нибудь помочь?
Я отрицательно покачала головой. Решение осталось неизменным, только говорить с кем-то, кроме Страйка, я не желала. Страйк участвовал в тех событиях, видел ту четвёрку демонов, к тому же он… очень хороший. Если кто-то и поймёт, то только он.
— Могу дать номер его мобильного. — Предложение куратора стало неожиданностью, лично я про телефон даже не вспомнила.
— Да, — выдохнула с облегчением. — Если можно.
Я тут же принялась рыться в сумке, чтобы найти собственный гаджет, а через пару минут уже торопливо шагала к своей комнате — свидетели в этом разговоре мне были не нужны.
Несколько нажатий на сенсорные клавиши, вызов и…
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны… — сообщил механический голос.
Я разочарованно скривилась, однако сразу послала повторный вызов — увы, не помогло. Страйк был недоступен, а мне предлагалось оставить голосовое сообщение, и после третьего неудачного вызова я предложением воспользовалась. Назвала своё имя и попросила тренера перезвонить как только сможет. Сказала, что хочу обсудить очень важный вопрос.
Следующие несколько минут бесцельно бродила по комнате в глупой надежде, что Страйк объявится в сети вот прямо сейчас и непременно перезвонит, только чуда не случилось. Телефон молчал, а мне пришлось верьгуться в реальность — шумно вздохнуть и вспомнить, что занятия и грядущие экзамены ещё никто не отменял.
Возвращаться вниз не хотелось, но я заставила себя подхватить сумку и отправиться на учёбу, а мобильник переложила поближе. Если охотник перезвонит, просто возьму телефон и выйду из аудитории, а если нет — буду звонить ему после занятий. Ведь рано или поздно Страйк появится в сети?
— Таким образом Вебер Бор стал основоположником философской школы «бористов», которая просуществовала вплоть до начала
