Волна ударила в золотую решетку, затрещали, пробегая по кованым яблоням, белые молнии, но возле ворот уже никого не было.
Наде показалось, что они оказались в костре. Все вокруг было наполнено золотым, оранжевым и слепяще-белым пламенем. Огонь закручивался в вихри, опадал и снова поднимался к высокому потолку комнаты, но не жег. Чародейка прикрыла глаза ладонью, жалея, что у нее нет очков, как у пана Руша. Попробовала оглядеться.
Они были в золотом замке. Стены комнаты сложены из золотых слитков, потолок, пол, даже рамы на окнах были покрыты желтой позолотой. Окон было два. За тем, что на левой стене, мягко розовело утреннее небо. Далеко внизу, между облаками, можно было рассмотреть землю: побережье, косой выступающее в море, темное пятно городка в тени косы и рыбью чешую моря. Окно на стене справа было плотно занавешено многослойным бледно-голубым шелком.
Сама комната была почти пуста. Кушетка у дальней стены, посреди комнаты широкое кресло и кофейный столик рядом. В кресле, прикрыв глаза, полулежал мужчина.
Эол мягко тронул Надю за локоть.
— Это и есть Ярок. Только, как видишь, он ничем тебе не поможет.
Чародейка подошла к креслу, поклонилась, но бог даже не вздрогнул. Он был похож на южанина — белокурые волосы и загорелая кожа. На вид ему было около тридцати пяти, высокий, широкоплечий, крепкий. Между красивыми выгоревшими до белизны бровями залегла глубокая морщина. Он крепко вцепился в подлокотники кресла. Его пальцы временами судорожно вздрагивали. Ярок не выглядел спящим, скорее больным.
— Что с ним?
Эол пожал плечами.
— Не знаю. Марина говорит, что он умирает.
— Я думала, что боги бессмертны.
— Он не умрет в твоем понимании смерти, Надежда. Просто однажды перестанет быть богом, олицетворением солнца, а превратится в звезду на небе. Так уже случилось с бабушкой и дедом.
— Как давно он такой? Лет пятнадцать?
— Он всегда был высокомерным и держался в стороне, мне сложно сказать.
— Но вот это состояние? Как давно?
— В последний раз я говорил с ним лет пять назад.
Клык, стоявший все это время у зашторенного окна, втянул носом воздух и тихо заскулил. Надя обернулась, и волк подошел ближе. Остановился рядом в человеческом обличье.
— Мы зря пришли. Я снова чую запах грозы.
— Марина не оставит вас в покое.
Надя посмотрела на мужчину в кресле.
— Эол, что, если это не его желание? Ты знал, что она создает чудовищ, которые нападают на Побережье?
— Нет.
— Леший и Марк не соперники ей. Мокошь не вмешивается в дела людей и богов. Роджер мог бы поспорить, но появилась я, и теперь он спит в замке Мака. Не считая Ярока, она могущественнейшая богиня Яблоневого Края. И какое странное совпадение: он каждую ночь приходит отдохнуть в ее покои и год за годом теряет себя…
— Ты говоришь глупости! Она никогда не навредила бы ему! Они любят друг друга веками… — Уверенности в его голосе не было.
— Ярока нельзя усыпить, верно? Он — солнце и луна, а поэтому просто сожжет Спящий замок. Здесь что-то еще.
— Море рядом, — сказал Клык.
Надя вспомнила, как Марина ласково перебирала волосы солнечного бога и, прежде чем Эол понял ее порыв, она подошла к спящему.
Легкокрылый успел лишь коротко вскрикнуть: с начала времен никто кроме Марины не прикасался к Яроку.
Надя опустила руку на голову бога. Она была готова обжечься, но волосы у него были мягкими, и лоб, несмотря на испарину, — холодным. Надя погладила Ярока по голове, запустила руку в густые волосы и сразу почувствовала под пальцами тонкие иглы.
— Что ты делаешь?!
Надя нашла золотые шпильки, совершенно незаметные в золотых волосах. Она достала одну, и солнцеликий бог застонал. Еще одна, и еще.
— Марина рядом! — крикнул Клык.
Эол схватил чародейку за руку, посмотрел широко раскрытыми глазами.
— Я понял, Надя. Я разбужу его, но сейчас — уходи!!!
В следующее мгновение Надя и Клык стояли у входа в заброшенный Оперный театр, рядом с заледеневшими скульптурами солнцеликого бога…
— Что теперь? — спросил волк, засовывая руки в карманы брюк и покачиваясь на пятках.
Надя огляделась. Небо затягивало грозовыми облаками, чужими этому краю.
— Я не беру назад сказанных слов. Я обещала помочь вашим теням и сделаю это.
— Как?
— Отправляюсь на юг, за Серую Завесу. Мне нужна помощь, и я надеюсь найти ее в Царстве Мертвых. Ты хотел вернуть тени их хозяевам? Я отведу их туда.
Клык перестал раскачиваться, посмотрел на нее.
— Значит, это конец? Для нас и для них?
Надежда пожала плечами.
— Решать вам. Я иду в Хель, и тени, которые найдут в себе смелость вернуться к хозяевам, должны идти со мной.
— Дай нам немного времени, чародейка. У нас не было возможности попрощаться с хозяевами, так дай проститься хотя бы с их тенями.
Белый волк поднял морду к небу и завыл. И Надя снова не увидела, как они появились: волки вышли из теней, поднялись из снега. Останавливались вокруг, становились людьми. В последний раз.
— Не торопи их, госпожа, — попросил Клык, садясь на ступени лестницы, и чародейка терпеливо села рядом.
На горизонте снова вспыхнула лиловая зарница далекой грозы. Надя сняла с запястья деревянный браслет, покрутила, и вдруг у нее в руках появилась деревянная шкатулка.
— Пусть тени войдут сюда.
Она поставила шкатулку у ног и стала ждать, обхватив колени руками. Люди вокруг постепенно пропадали, вместо них на ступенях заброшенного театра оставались волки. Шкатулка у ног девушки наполнялась ночью.
Дождь начался неожиданно. Забарабанил по крышам и спустя мгновение уже был у театра. Клык поморщился и поднял воротник куртки. В воздухе пахло морем.
Надя посмотрела на небо, потом на Клыка. Парень сидел на ступенях, ссутулившись. Ни он, ни его человеческая тень так и не решались попрощаться.
