Лука кивнул, а потом его лицо внезапно потемнело.
– Выкуп! – ахнул он.
Повернувшись, он поспешил к тому месту на мосту Риальто, где обычно сидел отец Пьетро. Та тумба, на которой священник обычно сидел, пустовала, половина лавок на мосту была закрыта. Казалось, все боятся тратить деньги в любом виде.
– Вы сегодня не видели отца Пьетро? – спросил Лука у какой-то женщины, проходившей мимо.
Та молча покачала головой и пошла дальше.
– Вы не видели отца Пьетро? – спросил он у одного из торговцев.
Тот отшатнулся, словно ответ будет стоить ему слишком дорого.
– Придем попозже, – принял решение брат Пьетро. – Посмотрим, не появится ли он тут позже.
– Дело в выкупе за моего отца, – проговорил Лука, стараясь прогнать нарастающий страх. – Они хотели, чтобы им заплатили английскими ноблями. Мы отправили английские нобли, как они и просили.
– Когда отправился посланник? – уточнил брат Пьетро.
– Вчера, – мрачно ответил Лука. – На закате.
– Тогда, возможно, он опередил новости и уже сейчас платит рабовладельцу, а твой отец благополучно перешел под его опеку. Известие о падении стоимости монет должно дойти туда спустя несколько часов, считая с момента этого утра. Новость еще только должна покинуть Венецию. Возможно, покупка уже совершилась и твой отец в безопасности.
– Мне надо отправить чистое золото на тот случай, если монеты начнут истекать кровью!
Лука шагнул было к банку, но тут же остановился, так как понял: золота ему не получить, потому что в банках его нет, да и ему нечем заплатить за золото, кроме как уже не имеющими хождения английскими ноблями.
Его юное лицо осунулось от потрясения.
– Брат Пьетро, мы вложили все средства милорда в нобли. Мы тоже разорены. Мы потеряли все деньги милорда, и я не смогу купить золото, чтобы освободить отца!
Лицо брата Пьетро оставалось мрачно-спокойным.
– Мы рискнули и проиграли, – сказал он. – Мы притворялись богатыми, а теперь мы бедные.
– Надо ждать, – сказал Лука вслух самому себе. – Надо ждать. Другого пути я не вижу. Я поклялся освободить отца, и теперь… мне надо ждать. Возможно… но надо ждать. Ничего другого не остается.
– Молись, – посоветовал ему брат Пьетро.
* * *Вернувшись домой, они застали Фрейзе и девушек за простой трапезой, состоявшей из супа и хлеба.
– Рынок почти не работает, – сообщила Изольда. – Лавочники принимают только серебро, а цены на все продукты взлетели до небес.
Ишрак от потрясения выглядела совершенно больной.
– Английские нобли не берут, даже если взвешивать их у них на глазах на весах для пряностей, уравновешивая чистым золотом, – сказала она. – Даже когда люди видят, что нобли из чистого золота, за них торговать отказываются. Даже овощей на них не купить. Говорят, неизвестно, сколько они теперь стоят – а еще говорят, что это несчастливые монеты. Невозможно отличить кровоточащую монету от настоящей. Никто ничего не хочет брать. Я обменяла рубины матушки Изольды на мишуру!
Изольда положила руку Ишрак на плечо.
– Не вини себя, – тихо проговорила она. – Нам не хуже, чем всем, кто сейчас оказался в Венеции.
– Чем всем, кого жадность заставила покупать монеты, – горько отозвалась Ишрак. – Я сохранила эти драгоценности во время наводнения, уберегла от грабителей и преступников в монастыре. А потом ограбила тебя сама.
– Довольно! – негромко приказал брат Пьетро. – Ты не сделала ничего такого, чего не делали опытные дельцы. Посмотрим, сколько золота ты сможешь получить на монеты завтра, когда дож откроет свою сокровищницу. Ты можешь выйти рано утром. Фрейзе может проводить тебя к менялам.
Ишрак кивнула, но лицо ее так и осталось печальным.
– Мы и так знаем, что получим, – расстроенно сказала она. – Один дукат за три нобля. А рубины я продала, когда соотношение было противоположным.
– Нас ждет работа, – объявил брат Пьетро Луке.
– Какая? – не понял Лука.
Он почувствовал, что совершенно измучен, буквально болен из-за тревоги за отцовский выкуп. Он даже не сумел заставить себя напомнить Ишрак, что разделил ее неудачу. На самом деле он поступил даже более глупо, чем она: обменял деньги милорда на английские нобли, попытался купить свободу отца за фальшивые монеты – разорился сам и подвел отца.
– Нам надо написать милорду, – заявил брат Пьетро. – Надо рассказать ему о том, что здесь произошло. И мне придется зашифровать письмо перед тем, как ты его подпишешь. Нам надо отправить сообщение уже сегодня. Лучше, чтобы он узнал все от нас, чем от кого-то из венецианцев.
– А кто доносит ему из Венеции? – спросил Фрейзе, отрываясь от супа.
– Не знаю, – ответил брат Пьетро, – но кто-нибудь наверняка доложит.
Лука сел за стол и придвинул к себе перо и бумагу.
– Не знаю, с чего и начать, – признался он.
– С конца прошлого доклада. Мы сообщили ему, что нашли фальшивомонетчиков и собираемся на них донести, – напомнил ему брат Пьетро. – Он наверняка будет весьма недоволен тем, что мы на них не донесли.
– Мы нашли фальшивомонетчиков, но позволили им скрыться, – перечислил свои ошибки Лука. – Мы вложили все средства милорда в английские нобли, а теперь они стоят лишь крошечную часть прежней цены. Мы лишили его целого состояния.
– И позволив фальшивомонетчикам скрыться, а обменному курсу обвалиться, мы разорили множество достойных людей и подорвали доверие к Венеции, – добавил брат Пьетро. – Я еще никогда не участвовал в таком катастрофическом расследовании.
– А что он делает, когда недоволен? – нервно спросил Лука.
Брат Пьетро пожал плечами:
– Не знаю. Я еще никогда не терпел такой неудачи. Я никогда не состоял при расследователе, который не сообщал о преступлении, который общался с преступниками и нарушал приказы.
Наступила ужасающая тишина.
– Мне очень жаль, – смущенно проговорил Лука. – Жаль, что подвел Орден, и его, и тебя.
К его изумлению, брат Пьетро поднял голову и одарил его одной из своих редких улыбок.
– Передо мной можно не извиняться, – сказал он. – Ты узнавал правду, как делаешь это всегда: упорно и неотступно, со вспышками удивительной прозорливости. Однако правда в том, что спекуляции, получение прибыли и торговля – гнилое дело, и оно скукоживается, словно гнилое яблоко, выеденное червяками. Милорд знает это не хуже нас с тобой. Он направил нас в город тщеславия, и мы увидели его уродливое лицо. Сами мы ничего дурного не сделали, однако мы следовали его указаниям в греховном мире. Если бы мы донесли на фальшивомонетчиков раньше, они все равно могли скрыться. Сбежать им помогли Ишрак и Фрейзе, а не мы, члены Ордена. И даже если бы смогли остановить их быстрее, мы все равно опоздали бы: к тому времени, когда мы все узнали, они уже вывели поддельные монеты на рынок.
– Спасибо, – все так же смущенно отозвался Лука. – Ты очень добр, что прощаешь мне мои ошибки. Ты хотел донести о мошенниках быстрее, и ты был прав. Нам следовало бы поступить именно так. И спасибо тебе, что спас Фрейзе.
Брат Пьетро отвернулся.
– Об этом мы говорить не будем, – потребовал он. – И в докладе об этом не скажем.
* * *Когда
