Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

с вырезками зашел разговор, когда я спросил Эфье, слыхала ли она о рейтинге домов. Она слыхала. Мы с ней долго говорили о том, что здесь хорошо и что скверно. Вывод: подпольная работа. Мы должны осторожно, на ощупь готовить наш последний решительный бой.

ЦК клуба СНОНЕМ намеревается выяснить, насколько расходы на улучшение здоровья подопечных доминируют над расходами на лечение и уход. В случае пожилых людей, как правило, выгода для здоровья невелика. Самая сложная операция часто позволяет протянуть максимум один годик, и на том конец. Так что, если вы хотите, чтобы вас подлатали, сколько бы это ни стоило, вам следует очень и очень экономить, ведь за это удовольствие вы платите сами. Вокруг меня хирурги не запляшут, даже будь у меня деньги. Одной заботой меньше.

Старики любят вздремнуть. Госпожа Брегман показала впечатляющий пример: заснула за обедом с ложкой во рту. Откуда медленно вытекал соус.

Признаюсь, после обеда у меня слипаются глаза, а по ночам одолевает бессонница. Очень это неудобно. К счастью, сонливость редко нападает на меня во время трапезы.

Брегман проснулась, когда ложка упала в ее тарелку. Она с изумлением взглянула на ложку, соскребла с платья (или, скорее, втерла в него) соус и продолжила трапезу как ни в чем не бывало.

понедельник 25 марта

“Мы” здесь никогда не говорим об иммигрантах, только о “приезжих”. А нидерландцы они или нет, роли не играет. Странная вещь, эта политкорректность. Нидерланды – общество апартеида: белые с белыми, турки с турками, бедные с бедными, дураки с дураками.

У нас проходит еще одна пограничная линия: старики со стариками. В нашем доме живут в основном белые, бедные, не слишком образованные старые люди. Есть даже две индийские дамы и один господин из Пакистана.

С остальными Нидерландами мы почти или вообще дела не имеем, разве что через персонал. Среди коего, в пропорциональном отношении, довольно много иммигрантов.

“Может, они и прекрасные люди, а может, и нет, но я предпочитаю медсестру-голландку”, – таково обычное мнение здешних обитателей. Чем старше публика, тем она консервативней. Кругом полно расистов, если судить по замечаниям, какие они отпускают за кофейным столом.

Подростки тоже нечасто решаются приезжать сюда, хотя родители, в общем, заставляют их хоть иногда навещать деда или бабушку. Принудительные визиты, вымученные разговоры. Подростки стесняются стариков. Ничего-то они не соображают, плохо слышат, еле двигаются, понятия не имеют ни о моде, ни о музыке, у них даже компа нет, а угощают одним печеньем. Живут в другом мире.

То ли дело малыши. Они что-то весело лепечут и не испытывают никакой неловкости. Старики и карапузы отлично ладят друг с другом.

Эверт основал брокерское бюро, где можно заключить пари на 1 евро. Нужно угадать, куда именно послезавтра состоится вылазка клуба СНОНЕМ. Тот, кто верно предскажет маршрут, сорвет весь банк. Если никто не выиграет, деньги получит банк, то есть Эверт. Старый хитрец. Никто пока что ставок не делал. Напряжение растет. Эфье в такие игры не играет.

вторник 26 марта

Я завел этот дневник для того, чтобы после моей смерти учинить небольшой, но громкий скандал. Эта идея немного отошла на задний план. Я замечаю, что писанина оказывает на меня положительное терапевтическое воздействие: я более раскован и менее растерян. Возможно, я опоздал с этим делом лет на пятьдесят, но тут уж ничего не попишешь.

У госпожи Слаг есть занудная дочь, она навещает свою мамашу раз в месяц по субботам, проводит с ней за чаем полчаса и раз за разом угрюмо пилит ее: дескать, ты когда-то что-то мне соврала. Использует эти жалкие полчаса, чтобы отравлять жизнь своей девяностолетней матери. Какой в этом смысл? Даже если все, что она говорит, правда и госпожа Слаг вовсе не святая, она еще в состоянии поболтать о пустяках.

Между прочим, дочке лучше бы помолчать и не привлекать к себе внимания, потому что она – непомерно толстая тетка грушевидной формы.

среда 27 марта

Сижу в выходном костюме, жду, когда настанет время нашей вылазки.

До нее осталось еще два часа.

Волнуюсь, как мальчишка.

Никак не могу сосредоточиться. Брожу по комнате туда-сюда и время от времени что-то роняю. Я уже два раза запускал пылесос: когда с буфета упала коробка шоколадных конфет и когда я смахнул со стола сахарницу. Не знаю, какими последствиями грозит падение шоколадной коробки, но падение сахарницы, как известно, к приходу гостей. Гости мне сейчас некстати, а потому спускаюсь к подъезду: буду торчать там, пока не подъедет такси.

четверг 28 марта

Эверт со своей брокерской конторой и думать не мог, насколько он был близок к тому, чтобы угадать цель нашей вылазки: казино. В 13.00 мы должны были, при параде и на пустой желудок, собраться у входа. Указание поступило от Эфье. Перед самым отъездом она еще раз предупредила, что нужно взять с собой документ, удостоверяющий личность.

Такси “Коннексион” подъехало точно в назначенное время и доставило нас через Ауд-Вест и Бейлмер в Голландское казино на Лейдсеплейн. Там нас встретил несколько ошеломленный, но вежливый и смышленый молодой человек.

– Я вижу, средний возраст вашей группы немного выше, чем у обычных посетителей. Надеюсь, вы проявите в игре соответствующую мудрость.

Весьма корректное приветствие для такого юнца.

Мы, как князья, прошествовали в зал по толстым коврам. Нам был предложен роскошный ланч, а после него фишки для рулетки, блэк-джека и техасского покера. По мнению нашего гостеприимного хозяина, техасский покер – последний писк моды. Но здесь мы с нашими сединами бросались в глаза: в техасский покер играют только бритоголовые юнцы в бейсболках, капюшонах и солнечных очках.

Игрушечные лошадки, бежавшие по игрушечному полю игрушечного ипподрома, вызвали у нас лишь недоверчивую усмешку. Гритье бросила в щель два евро, набрала дату своего рождения, раздался громкий перезвон, и на табло обозначился 24-кратный выигрыш по 2 евро. Потому что ее лошадка прискакала к финишу первой. Она, как Синтерклаас, разделила свой выигрыш на всех, и потом каждый швырял полученные монетки в непостижимые автоматы или играл в рулетку, потому что мы условились, что каждый получает пакетик с несколькими фишками.

Мы с самого начала договорились, что сбросим все выигрыши в общий котел. Через полтора часа мы собрались в баре, каждый вывернул карманы, и тут выяснилось, что мы выиграли 286 евро. Все сияли от радости, даже персонал казино. Видимо, по сравнению с сопляками, зацикленными на игре, и невозмутимыми китайцами, мы были для них глотком свежего воздуха.

– Ставлю всем за счет заведения! Да здравствует дом “Вечерняя заря”! – провозгласил бармен.

После трех порций виски Эверт пожелал поставить все 286 евро на число тринадцать и был убежден, что мы вернемся домой с выигрышем в десять тысяч евро.

– Тринадцать, у меня предчувствие!

Этой безнравственности