К этому времени у Булата Шалвовича уже был годовалый сын, и взять оставшегося без матери Игоря в новую семью он отказался.
Солдатик выстрелил в самого себя…
Игоря забрали в Воронеж Ирина Васильевна, Василий Харитонович и Клавдия Игнатьевна. Однако, пробыв здесь полтора месяца, Ирина Васильевна была вынуждена срочно вылететь во Владовосток, где на флоте служил ее муж. Игорь Булатович Окуджава полетел вместе с тетей.
В феврале 1966 года с гастролями во Владивосток приехали Роберт Рождественский, художник-график Стасис Красаускас и Булат Окуджава.
Читаем в книге Ирины Живописцевой «О Галке, о Булате, о себе…»: «Он (Булат) сказал о свем желании видеть Игорушу чаще, о том, что скучает без него. Понятно, что приезжать во Владивосток можно только изредка, — значит, Игоруша должен был уехать. Булат не хотел, чтобы он жил в Воронеже у дедушки с бабашкой. В то же время взять его себе не входило в его планы. Оставался один вариант. И мои родители приехали в Москву, чтобы жить вместе с Игорушей. Они были рады и этому. Был доволен и Булат и, возможно, Игоруша».
Итак, Смольяниновы-старшие с внуком поселились в квартире на Аэропорте, в которой умерла их дочь и мать Игоря — Галина Васильевна.
Впрочем, этот альянс оказался недолговечным.
С трудом закончив школу, Игорь ушел в армию, а старики вернулись в Воронеж.
Из армии Игорь Булатович Окуджава пришел уже совсем «другим» человеком.
Бенедикт Сарнов пишет: «Да, как это ни грустно, квартира Игоря очень скоро стала пристанищем для разных — не всегда даже близких — приятелей Игоря, что ни день собиравшихся у него для совместных возлияний и беспорядочных случайных соитий…
Я позвонил Булату.
Сказал, что мне необходимо срочно с ним увидеться. (Бенедикт Сарнов и Игорь Окуджава жили в одном доме)
Моя сообщение о том, что Игорь «колется» и даже приторговывает наркотиками, Булата не сильно поразило. Мне даже показалось, что он об этом уже знал. Во всяком случае, догадывался, чего-то подобного от моего визита и ждал. Согласился, что да, все это очень опасно и что-то с этим делать надо… спросил, во что обойдется этот врачебный визит (к сыну), и вручил предназначавшиеся для доктора 25 рублей.
Эта реакция меня слегка ошарашила, но я подумал, что Булат, наверно, не понял, чем все это грозит его мальчику. А может быть, как раз наоборот: прекрасно понимал, но уже знал, что все его усилия ни к чему не приведут — Игоря ему не спасти.
Он, видимо, какие-то попытки уже предпринимал и не с одним психиатром на эту тему уже беседовал.
Что же касается нашего доктора… то он, побеседовав с пациентом, спустился к нам, на седьмой этаж, получил свой гонорар и произнес успокоительную речь, смысл которой был в том, что Игорь в опасную фазу наркомании еще не втянулся и, как он думает, не втянется.
В общем, Игорю удалось его охмурить, а тем самым отчасти и нас тоже.
Кончилось все это ужасно».
Известно, что в начале девяностых Игорь Окуджава устроился звукорежиссером в театр «Сфера» (рассказывали, что он обладал великолепным голосом и прекрасно пел), где он проработал около трех лет, затем ушел, торговал книгами в «Олимпийском», перенес ампутацию ноги, родил сына Алешу.
Он умер в возрасте 43 лет абсолютно больным, одиноким и раздавленным человеком.
Его похоронили рядом с матерью.
И наступило полное молчание…
Впрочем, общение между старшим и младшим братьями (Булатом и Виктором) к тому времени тоже уже давно было прервано (по инициативе последнего).
Под копытами снег голубой примят. Еду в возке я по чужой стороне… Так грустно, брат мой, грустно, мой брат! Ах, кабы вспомнил кто обо мне. Там горит огонек у того леска. Еду в возке я. Дуга на коне… Все тоска окружает, тоска, тоска! Ах, кабы вспомнил кто обо мне. Все чужие леса да чужая даль. И мороз страшней, и душа в огне… А печаль-то, мой брат, печаль, печаль! Ах, кабы вспомнил кто обо мне.Если не знать, что это стихотворение написал Булат, то вполне логично было бы задать вопрос, о каком из братьев идет речь — старшем или младшем. Кто из них грустит, тоскует и печалится, кто просит вспомнить о нем, ведь и тот и другой были склонны к депрессивным, порой даже сумеречным состояниям, от которых каждый спасался, как мог. Булат — стихами, Виктор — затворничеством и писанием научных трактатов.
В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый прошепчет, что надежда есть.И вновь неясно, кто есть кто в этих строках, кто спасется, а кому не на что надеяться?
Отцовство старшего брата и сиротство сына, одиночество младшего брата и вечное сыновство отца — сон внутри сна, двойник внутри двойника, когда уже невозможно разобраться в том, что снится, а что есть явь, кто есть кто, потому как слишком уж близки люди, мучающие друг друга и не могущие разорвать этот замкнутый круг, которому они обречены, или которому они обрекли сами себя.
От безысходности хочется повернуть время вспять и начать все сызнова.
Вот в 11-ю группу русского отделения филфака Тблисского государственного университета имени Сталина приходят сестры Ирина и Галина Смольяниновы, которые успешно сдали зачеты и экзамены за первый семестр.
В группе их встречают радушно, все быстро знакомятся — Ира — Саша, Лев — Зоя, Галя — Булат.
После занятий студенты любят собираться и читать стихи — Бернса, Межирова, Тихонова, Сельвинского, Бодлера.
Разврат и Смерть, — трудясь, вы на лобзанья щедры; Пусть ваши рубища труд вечный истерзал, Но ваши пышные и девственные недра Деторождения позор не разверзал. Отверженник поэт, что, обреченный аду, Давно сменил очаг и ложе на вертеп, В вас обретет покой и горькую усладу: От угрызения
