Жена могла похвастаться ярко-рыжими волосами, выбивавшимися из-под шляпы. Длинное дерзкое лицо было усеяно черными шелковыми мушками. Это была Хелен, шпионка роялистов, авантюристка, контрабандой перевозившая золото.
Мейкпис нырнула за угол, прежде чем Хелен успела ее увидеть. Из своего укрытия она видела, как муж Хелен тепло пожал руку генералу. Мужчины, похоже, были добрыми друзьями.
Что делала здесь Хелен? Может, она с самого начала была сторонницей парламента и работала на роялистов в качестве двойного агента? Нет, вряд ли. Ни один двойной агент, посланный парламентом, не провезет через все кордоны столько золота для короля.
Скорее всего, Хелен действительно была шпионкой короля, но в жизни играла роль сторонницы парламента. Саймонд сказал Мейкпис, что добыл доказательства, разоблачавшие роялистского шпиона. И что шпион принадлежал к мелкопоместному дворянству, имел собственное хозяйство… короче, кто-то вроде Хелен.
Сердце девушки стремительно покатилось вниз. Дружба с Хелен была фикцией, основанной на лжи Мейкпис, но ей нравилась эта женщина.
Что же теперь делать? Самый безопасный и наиболее логичный выход – не попадаться Хелен на глаза. Если та не узнает, что ее бывшая подруга сейчас тоже в Уайтхоллоу, то не сможет предать ее в случае разоблачения. И все же Мейкпис отшатнулась от этой мысли.
Что еще можно предпринять? Даже будь она настолько безумна, чтобы попробовать предупредить Хелен, как это осуществить? За Хелен наверняка наблюдают, так что шепнуть ей несколько слов на ухо, оставшись при этом незамеченной, просто невозможно. Вероятно, есть какие-то условные знаки, которыми роялистские шпионы предупреждают друг друга об опасности, но Мейкпис их не знала.
И тут ее осенило, что кое-кто, возможно, и знает. Она нашла тихий уголок, где могла бы сосредоточиться, закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Леди Морган, – подумала она, – мне нужна ваша помощь. Я хочу объяснить Хелен, что она попала в ловушку. Есть ли какой-то способ предупредить ее?»
– Ты спятила?! – разозлился доктор. – Если эта женщина уйдет отсюда живой после того, как увидела тебя и Саймонда, она не станет молчать! Слух дойдет до Фелмоттов!
– Думаю, я действительно спятила, – откликнулась Мейкпис. – Я знаю, что Хелен никогда бы не рискнула провалить свою миссию ради меня, но считаю, что в крайнем случае она бы рискнула своей шеей. О, я не собираюсь приводить ей лошадь или выхватывать пистолет, чтобы защитить ее. Но хочу… дать ей шанс бороться.
Молчание тянулось бесконечно.
«Морган, – снова попыталась Мейкпис, – ты полна решимости оставаться моим врагом. Но Хелен не сделала тебе ничего плохого. Она твоя соратница. Ты тоже при жизни была шпионкой, верно? Можешь вспомнить, каково это – жить как она?»
После небольшой паузы из темного уголка сознания Мейкпис донесся знакомый жесткий голос:
– Найди бумагу, которую сумеешь передать ей без всяких слов. В пузырьке, украденном тобой у леди Эйприл, содержится сок артишока. Он может послужить невидимыми чернилами.
Мейкпис поспешила к входу, содрала с двери религиозные трактаты и быстро вернулась в свою комнату. Окунула перо в сок артишока и написала на полях трактата короткое послание:
«Свадьба – ловушка. Бегите, если можете».
Морган оказалась права. Сок только смочил бумагу и почти сразу высох, не оставив следов.
«Как она его прочитает?» – спросила Мейкпис.
– Буквы появятся, если поднести бумагу к пламени свечи, – пояснила шпионка. – Пометь ногтем нужный угол, чтобы она знала, где находится скрытое сообщение.
Руки Мейкпис тряслись нервной дрожью, но она притащила стопку трактатов в бальную комнату и стала их раздавать. Кое-кто из присутствующих бросал на нее странные взгляды. Но таких было мало. Религиозным пророкам пристало подобное необычное поведение.
Большая часть гостей разместилась на маленьких сиденьях-подоконниках спиной к белой пелене за окнами. Хелен восседала между невестой и незнакомой леди и, казалось, легко завладела беседой. Судя по тому, как собеседницы закрывали смеющиеся лица веерами, шутки ее не отличались пристойностью.
Мейкпис остановилась рядом, присела в неуклюжем реверансе и чуть ли не силком вложила трактаты в руки каждой леди. И тут Хелен мельком глянула на Мейкпис. На кратчайший миг глаза рыжеволосой женщины вспыхнули. Шок… Узнавание… Но выражение было таким мимолетным, что его заметила только Мейкпис. Хелен тут же откинула голову и рассмеялась над какими-то словами невесты, словно Мейкпис была совершенно невидима.
Мейкпис двинулась дальше, продолжая раздавать трактаты, и, заикаясь, бормотала что-то несвязное в ответ на шутливые попытки какого-то краснолицего джентльмена пофлиртовать с ней. Зато она прекрасно уловила минуту, когда Хелен беспечно извинилась перед собеседницами и покинула комнату.
Немного позже она вернулась. Теперь улыбка казалась приклеенной к лицу. Краснолицый джентльмен приветствовал ее как старую знакомую, осыпал веселыми комплиментами и попытался убедить отойти в сторонку и позволить почитать ей стихи. Однако Хелен отделалась от него и поспешно зашагала к мужу. Проходя мимо них, Мейкпис уловила обрывок тихого разговора:
– Я что-то не то съела, – сообщила Хелен. – Мне очень плохо. Дорогой… думаю, мне нужно вернуться домой.
– Можешь попробовать не позорить меня хотя бы раз? – отрезал муж. – Если ты достаточно здорова, чтобы скакать верхом, значит, достаточно здорова, чтобы остаться и говорить гостям любезности. А если возьмешь коня, как я буду возвращаться?
В комнату вошли мужчины сурового вида, одетые в черное. Мейкпис подумала, что в них было что-то воистину зловещее, как у мрачных жнецов, внезапно появившихся на веселом пикнике. Переглянувшись с Саймондом, они дружно кивнули. Хелен тоже заметила их и побледнела.
Время истекло.
Трое в черном молча, вежливо кланяясь, прошествовали к Хелен и ее мужу… и миновали их. Остановились перед румяным джентльменом, пытавшимся флиртовать с Мейкпис.
– Сэр, – объявил один, – надеюсь, вы спокойно пойдете с нами и не доставите неприятностей собравшимся.
Джентльмен уставился на них и уже открыл было рот, словно пытался выпалить слова протеста или изобразить непонимание. Но молча сжал губы, тяжело вздохнул и с извиняющимся видом улыбнулся гостям, наблюдавшим за ним со страхом, любопытством, смущением или подозрительностью.
Потом обличенный шпион тяжело поднялся, осушил кубок, швырнул его в физиономию ближайшего врага и ринулся к двери – неожиданно для всех. Мейкпис едва успела убраться с дороги, когда он пролетел мимо.
– Заприте входную дверь! – крикнул кто-то.
Раздался грохот.
– Он выскочил в окно, на передний газон!
Все военные бросились в коридор. За ними последовало большинство слуг и гостей. Входную дверь распахнули, и толпа высыпала во двор. Туман по-прежнему был так густ, что Мейкпис едва различала одинокую фигуру, бегущую под укрытие деревьев. Но шпион неожиданно остановился и побежал в другом направлении, потому что из-за деревьев выскочили другие смутные фигуры и погнались за ним. Очевидно, те, кто устроил ловушку, на всякий
