Оглянувшись, Мейкпис увидела, что почти все свадебные гости сгрудились перед домом. Хелен выглядела ошеломленной и пораженной ужасом.
Старший из одетых в черное мужчин, прикладывая салфетку к ране на лбу, нанесенной брошенным кубком, быстро двигался вперед в компании Саймонда.
– Вы были правы, – сказал он Саймонду. – Преступник действительно пытался сбежать. Я ожидал от него несколько большего достоинства.
– А я нет.
Саймонд чуть приотстал и, проходя мимо Мейкпис, поймал ее взгляд и расплылся в улыбке.
– Охота началась, – шепнул он. – Держись ближе ко мне.
Растерявшиеся люди ныряли в туман и тут же теряли друг друга из вида. Непроглядную пелену разрезали крики:
– Туда! Я вижу его! Стоять!
– Не позволяйте ему добраться до деревьев!
Послышался резкий треск. Еще один. Словно ломавшиеся в бурю сучья.
– Изменник валяется на земле!
– Доставьте хирурга!
Саймонд ринулся на последний вопль, и Мейкпис, облизнув пересохшие губы, бросилась за ним. Двое мужчин стояли над третьим, распростертым у их ног. Из дома выбежал мужчина с кожаным мешком, пересек газон и опустился на колени рядом с упавшим. Мейкпис предположила, что он, должно быть, и есть хирург.
– Можете зашить рану? – спросил один из офицеров. – Ему нужно ответить на кое-какие вопросы!
– Какой-то гений всадил ему в голову пулю с близкого расстояния, – огрызнулся хирург. – Мне понадобится половник, чтобы собрать его мозги!
Мейкпис ощущала запах пороха, совсем не похожий на сладкий, почти живой дымный аромат стряпни или лесных костров. Сейчас в воздухе плавал горьковатый металлический смрад, и ей вдруг пришло в голову, что, возможно, так пахнет адский огонь.
– Нам нужны носилки! – воскликнул один из солдат. Другой вытащил из кармана Библию и, хотя был почти ослеплен туманом, поднес ее поближе к глазам и попытался читать вслух.
Саймонд приблизился к телу, встал на колени и в этот момент напомнил Мейкпис кота у мышиной норки. Потом застыл, словно тот же кот, увидевший молниеносный взмах мышиного хвоста.
Мейкпис тоже кое-что увидела: полупрозрачную прядь над телом – не дым и не туман. Это оказался призрак, очень слабый и несчастный. Он почуял убежище в Саймонде и нерешительно потянулся к его лицу.
Только Мейкпис стояла достаточно близко, чтобы увидеть улыбку Саймонда. Когда призрак был почти у его рта, он вдруг ощерился и глубоко вдохнул, словно желая втянуть призрака в легкие. Глаза его блестели хищным возбуждением.
Призрак отпрянул. Несколько секунд он нерешительно колебался, а затем Мейкпис увидела, как он поплыл по газону, так невесомо, что травинки лишь слегка пригибались. Маленький кустик почти неразличимо шевельнулся, словно его толкнули. С листьев посыпались капельки влаги. Это заметили только Мейкпис и Саймонд. Остальные смотрели на тело.
Саймонд мгновенно вскочил и помчался за призраком. Мейкпис специально отстала на несколько ярдов, но не упускала его из вида. Он бежал петляя, и она предположила, что призрак шпиона виляет, пытаясь избавиться от погони, совсем как в предсмертные минуты. Теперь Саймонд мчался к деревьям. Возможно, призрак все еще льнул к последней прижизненной надежде на то, что окажется в безопасности, если доберется до леса.
Мейкпис последовала за родственником в лес. Листья папоротника цеплялись за ее колени. Иногда из тумана выплывали сучья деревьев, и она едва успевала увернуться. И все же не выпускала из вида светлые волосы и темный камзол Саймонда, по-прежнему петлявшего между деревьев.
Перебравшись через поваленное дерево, она наткнулась на маленькую поляну и увидела стоявшего на коленях Саймонда, руки которого сжимали охапку опавших листьев. Глаза его были закрыты.
Заслышав ее шаги, он открыл глаза. Лицо осветилось самодовольной улыбкой:
– Я его поймал.
На мимолетную долю секунды его лицо исказилось, и казалось, что кто-то другой смотрит из его глаз, мучимый ужасом и отчаянием. Но хищная ухмылка тут же вернулась, и он снова стал Саймондом.
– Что ты сделал? – выпалила Мейкпис, слишком испуганная, чтобы выбрать более почтительную форму вопроса.
– Схватил предателя, – пояснил Саймонд, и Мейкпис показалось, что он наслаждается ее реакцией.
– Призрак шпиона теперь в тебе?
Мейкпис заметила, что легкий спазм снова исказил его лицо.
– Зачем? Зачем ты это сделал?
– Видишь ли, мои «новые друзья» из армии парламента – люди требовательные. Они хотят, чтобы я постоянно снабжал их новыми сведениями, которые можно использовать против роялистов. Мне нужно ублажать их, если я хочу унаследовать принадлежащие мне по праву поместья. Они желают, чтобы я узнавал больше, став шпионом, но это будет означать, что я рискую головой. Я нашел более безопасный способ добывать информацию. Ты брезглива?
Мейкпис медленно покачала головой.
– Хорошо. Не хотелось бы, чтобы ты упала в обморок и отвлекла меня от допроса. Посмотрим, готов ли он выложить все.
Саймонд опустил глаза, а когда снова заговорил, слова его были обращены вовсе не к Мейкпис.
– Итак, мой добрый друг, почему бы тебе не облегчить душу и не дать мне список своих достижений? Потом можешь открыть, где спрятал свои бумаги, и помочь с парой расшифровок…
После паузы Саймонд пощелкал языком и рассмеялся:
– Теперь он запаниковал и требует сказать, где находится и почему так темно. Все как всегда. Но когда я начинаю понемногу выпивать их души, они становятся куда более сговорчивыми. Пока окончательно не теряют разум.
– О чем ты? – прохрипела Мейкпис.
– Говорю же, у меня была целая толпа призраков. Я также сказал, что призраки в наших телах пытаются вытянуть силу хозяина. Но я обнаружил нечто куда более интересное. Если мы сильнее призрака, все может сработать и наоборот. Обладающий моим даром – нашим даром – может вытянуть силу из одинокого призрака и сжечь его, как топливо.
Я долго тренировался, начав с самых слабых и потрепанных призраков, каких только мог найти. Бедлам – прекрасное место для таких. С тех пор я вбирал все более сильных духов, чтобы самому стать сильнее. Слава богу, все так и вышло, иначе тот раненый призрак Старшего от сэра Энтони сделал бы это за меня.
Понимаешь? Видишь, что предназначил для нас Господь? Мы охотники, кухарка Мейкпис. Мы хищники. И если будешь хорошо мне служить, я научу тебя всем тонкостям.
Саймонд отвел взгляд и, судя по улыбке, снова уделил внимание призраку. Его лицо то и дело искажали гримасы. И каждый раз мимолетное выражение было все более испуганным и измученным.
Мейкпис сказала, что не брезглива. На кухне она много раз снимала шкуру с предназначенных на обед животных. Но ее не тошнило так сильно даже тогда, когда по указаниям доктора она резала человеческую плоть, чтобы избавить пациента от гангрены.
У нее не было твердых понятий о добре и зле. Конечно, она знала, за какие грехи посылают в ад, и довольно часто слышала их перечень. Мейкпис очень не хотелось, чтобы с ней или с людьми, которых она любила, происходили такие ужасные вещи, но так уж устроен мир – в нем
