— Может быть, каждый получает таких слуг, каких заслуживает? — Ливианна отвернулась и опустилась на колени рядом с костром, чтобы засыпать землей остывшие угли. Она уйдет и никогда больше не вернется — в данный момент она знала наверняка только это.
Возможно, разумнее будет просто отказаться от поисков. Первое полнолуние уже миновало. До второго полнолуния осталось почти целых две недели. Эльфийке вспомнилась угроза Человекавепря. Действительно ли он явится в Альвенмарк, чтобы найти ее, когда минует второе полнолуние, а она не вернется во дворец из Лунного света? В такое место, как сад Ядэ, он не сунется. Может быть, порвать с Золотым и, как поступил ее сын, довериться милости Темного? Перворожденный наверняка примет ее. Но предательство принесло Гонвалону погибель. Глупо пытаться служить более чем одному небесному змею.
Последние искры костра потухли под черной землей. Она поднялась и, не оборачиваясь к бузине, пошла прочь.
— А ты не думала о том, что Ияли могла солгать тебе? Глупо думать, что духи, которых мы вызываем, всегда говорят только правду.
Ливианна молчала. Она была уверена, что ей не лгали. Это непохоже на Ияли. Если истина была слишком щекотливой, она начинала говорить загадками. Так зачем, же ей лгать? Она была предана Анату, и, если несправедливость, причиненная ее госпоже, откроется, это будет ей только на руку.
— Думаешь, что можешь разгадать мысли детей человеческих? — Голос Махты Нат слабо звучал в ее мыслях. А ведь Ливианна отошла менее чем на сотню шагов. Она поднялась по холму, радуясь, что может покинуть долину. Эльфийка подумала о Длинноруком. Какую роль он играл в заговоре? Пришел только для того, чтобы держать Анату, пока Ишта и Пернатый дрались с Пурпурным? Это слишком просто! И какова была его плата?
Ливианна вспомнила серебряных львов, против которых рядом со звездой альвов в Золотом городе сражалась Бидайн. Это было одно из творений кузнеца. Как сказала Ияли? Они принесли золото, когда победили Пурпурного.
— Альвы всемогущие! — вырвалось у нее. Она поняла, что случилось с небесным змеем. Более того, она уже даже встречалась с Пурпурным! У него была новая голова! Что ж, благодаря призыву решилась хотя бы одна загадка…
Если небесные змеи узнают, что сделали с их братом по гнезду девантары, они не успокоятся, пока не утопят последнего из человеческих богов в его собственной крови. Возможно, Пурпурный мертв, но дети человеческие не прекращают осквернять его тело. И это длится уже много веков!
Родильный дом
Будет ли Темный ждать его? Нодон стоял перед открытой аркой светящихся врат. Лишь шаг отделял его от пирамиды Дыхания Ночи. Он уже видел старую кладку и темноту. Он мог быть повсюду. Истекло ли время изгнания? Перестал ли сердиться повелитель? Он мог бы подождать, пока Темный пришлет ему весточку… Нет! Нодон решительно пересек звезду альвов и вошел внутрь пирамиды. Он должен узнать, как дела у Нандалее и что стало с ее детьми.
С облегчением и некоторым удивлением он увидел, что его никто не ждет. Не было даже газалы в роли посланницы Темного. Эльф нерешительно пошел по извилистым переходам, пока не увидел квадратный кусочек синего неба в конце туннеля.
Нодон вышел из-под камня, и его окутала влажная жара потайного оазиса меж Скал. На миг он застыл на пороге пирамиды, вслушиваясь в крики птиц, наблюдая за безумным полетом мотыльков над вытянутым прудом с кувшинками. В воздухе витало столько ароматов. Были тут и запах тухлой воды, и только что состриженной зелени, и запах переспелых манго, и дым.
Дым?
Он прищурился. Здесь было настолько светло, то он с трудом видел, что происходит под густой листвой деревьев, росших на другой стороне пруда. Когда-то эта потайная долина представляла собой большой сад. Здесь жила почти сотня семей кобольдов. Они боролись с природой, пытаясь спасти сад. Но всякий раз, возвращаясь домой, Нодон видел новые признаки поражения. Сад Ядэ постепенно превращался в то, чем был до того, как ему попытались навязать порядок: в джунгли.
Однако было здесь и что-то новенькое. В тени деревьев Нодон увидел белую каменную кладку. Там построили небольшой домик с куполообразной крышей, и из маленького отверстия в ней валил дым. Он не помнил, когда в саду Ядэ в последний раз что-то строили. Что же произошло за то время, что его здесь не было?
Встревоженный эльф вышел из пирамиды, обошел пруд и ступил под сень деревьев манго. На земле лежали гниющие фрукты. В воздухе гудели пчелы, вспугнутые его шагами. Они поедали сладкую фруктовую мякоть.
Нодон почувствовал, что за ним наблюдают. Сквозь сень листвы то тут, то там пробивались лучики света. А между ними царила тьма. Больше тьмы, чем могло быть. Он здесь!
— Хорошо, что вы вернулись, мой мастер меча, — донесся из тени голос Темного. Несмотря на то что слышен он был только в его мыслях, все звуки вокруг тут же стихли. Замолчали птицы, даже мухи перестали жужжать.
— Я ушел, потому что таково было ваше желание, не мое, кой повелитель, — с горечью ответил он.
— Ошибка… Возможно…
Нодон всмотрелся между тенями, но не увидел Перворожденного. А затем его взгляд остановился на новом доме, который не поглощала тьма. Его стены сверкали белым меж черных стволов. Нодон подошел ближе, обошел его и увидел, что в нем нет ни единого окна. Низкая дверь была сколочена из тяжелого темного дерева. Она тоже была без окошка. Зато был здесь тяжелый засов, закрывающийся снаружи. Перед ним была тюрьма!
— Госпожу Нандалее не держат в плену, — опередил его Темный. — Это для ее защиты. Ее нельзя было больше оставлять среди других драконников. Ты же помнишь первого из ее детей, которого я забрал!
Как же это можно забыть? Это существо, которое вырвал Темный из живота Нандалее.
— Это произойдет снова?
— Я не знаю, мой мастер меча. Я сунулся на поле боя, где ничего не знаю, и боюсь, что проиграл. Она… она отказывается пускать меня. Дети давно уже должны были родиться… Мне даже кажется, будто они чего-то ждут.
— И чего же?
Внезапно он появился. Родился из тени, которая даже сейчас открывала его лишь на малую толику. Впервые на памяти драконника его узкое, бледное лицо было отмечено тревогой, с темнымикругами под глазами и с морщинами, еще глубже укоренившимися
