— Пойдите к ней, мастер меча. Может быть, она ждет вас? Меня она видеть не хочет. Я чувствую, что моя близость вредит ей.
— Зачем этот дом?
— Я хотел, чтобы госпожа Нандалее была рядом со мной и… Нет, это лишь мнимая причина. Остальные драконники не должны видеть госпожу. Они только и говорят, что о ней…
— Да что случилось-то? — Он встревоженно поглядел на тяжелую дверь, на засов, на стены без окон. — Что…
— Яне хочу говорить об этом. Вы должны быть беспристрастны, когда увидите ее. Вы — роя последняя надежда. Если ничего не изменится, то… Мне придется отнять детей, вопреки ее воле. Она сама не отпускает их. Держит их в плену!
Нодон ничего не сказал, но придерживался иного мнения насчет того, кто кого здесь держит в плену.
— Кто заботится о госпоже Нандалее? — наконец поинтересовался он.
— Фирац, одна из моих видящих. Я убедил ее остаться, хотя она боится госпожу.
Нодону надоело слушать намеки. Он хотел сам видеть, что произошло! И эльф решительно отодвинул тяжелый засов. В дверях стояла Фирац. Может быть, Темный мысленно предупредил газалу? В доме стоял тяжелый душный и затхлый воздух, ударивший в лицо Нодону. Еще более жаркий и душный, чем тот, что стоял в скальном саду посреди пустыни.
— Скорее! — Газ ала схватила его за руку и потащила внутрь, а затем закрыла двери. — Нандалее не любит, когда становится прохладнее. Она… она меня пугает!
Маленький дом состоял из одной только комнаты, окутанной ярким светом дюжин масляных ламп. Нандалее сидела на полу в центре комнаты. Она была обнажена. Вокруг нее валялись одеяла и помятая одежда, и посреди всего этого возвышалась она. Нодону показалось, что драконница свила себе гнездо.
Она совершенно спокойно сидела в пбзе лотоса, повернувшись к нему спиной. Руки ее лежали на коленях, ладонями вверх. Волосы она собрала в неаккуратный пучок, так что татуировка на спине ее была видна практически полностью. Два караулящих друг друга дракона — ни у одного другого драконника не было изображения двух повелителей!
В маленьком доме стояла удушающая, влажная жара. Напротив входа здесь был большой каменный очаг, рядом с-которым у стены лежал штабель дров. На огне стояло сразу несколько горшков, в которых кипела вода.
— Нандалее?
Слепая газ ала покачала головой.
— Она не слышит. Здесь только ее тело, а дух витает где-то очень далеко. Если он вообще еще связан с этим телом…
— Что ты имеешь в виду?
— Я слепа, но я чувствую, что она все больше и больше отдаляется от мира… Я вижу только ее ауру, все то, что открывает мне Незримое око. Ее печаль, ее гнев и — что ее мучает больше всего — ее беспомощность. Она боится стать матерью… И бежит от этого. Сейчас она уже очень далеко от нас.
Нодон бросился к Нандалее, присел перед ней на корточки. Залитое потом лицо драконницы выглядело изможденным. Глаза чуть-чуть приоткрыты, закатились, так что видно только иссеченный красными прожилками белок. Тело ее исхудало, от рук и ног остались одна кожа да кости. И только живот представлял собой просто огромный шар.
— Она почти не ест, — прошептала Фирац, обращаясь к нему. — А то немногое, что съедает, почти полностью отдает обратно. Боюсь, что, если Темный придет за ее детьми, она не переживет этого. Она слишком слаба. Даже естественные роды могут поставить жизнь ее под угрозу…
Нодон встал и отошел немного, чтобы посмотреть на Нандалее с некоторого расстояния. Как могло так случиться? Теперь он понимал, почему Фирац пугалась, несмотря на свою слепоту. Нормального здесь не было ничего. Ни одна эльфийка не должна рожать таким образом. Он практически ничего не знал о беременностях, но это… У Нандалее не было практически ничего общего с теми беременными эльфийками, которых ему доводилось видеть за свою жизнь. Она сидела в позе лотоса, почти отрешившись от мира, и словно высиживала птенцов.
Да еще эта удушающая жара, стоящая в комнате. Если бы здесь были окна, он распахнул бы их. Эльф поглядел на дверь, вспоминая, как поспешно втащила его внутрь Фирац. Что сделает Нандалее, если он вынесет ее отсюда? Не может быть, чтобы это она придумала окопаться здесь.
Нодон снова опустился на колени, нежно накрыл ладонью ее руку.
— Тебе нужно уйти отсюда. Это место вредит тебе.
Слепая пророчица присела рядом с Нодоном и с поразительной ловкостью вытерла пот с лица Нандалее.
— Она тебя не слышит, — с грустью произнесла она. — На слова она не реагирует уже давно.
Он погладил женщину по руке.
— Все будет хорошо. Возвращайся и помоги нам.
Нандалее не отреагировала. Казалось, она не воспринимает его, как и говорила Фирац.
— Пожалуйста, вернись к нам. Сделай это ради своих детей, — произнес он немного громче и настойчивее.
Ничего. Нандалее сидела, словно окаменев.
Как же больно видеть в таком состоянии гордую, мятежную драконницу, готовую восстать против всякого, не боясь последствий. Он часто расходился с ней во мнениях, но она всегда до глубины души потрясала его. Он видел в ней что-то, чего ему самому всегда не хватало. Способность видеть мир таким, какой он есть, но не считать это данностью и неизменностью. Как могла сдаться именно она?
— Ты бежишь, — с упреком в голосе произнес он. — Ты понимаешь это, не так ли? Этот бой, от которого ты отказалась, самый важный из всех, что были в твоей жизни. Это бой за твоих детей. Как ты можешь отказываться от них обоих?
— Она словно уже почти мертва, — сдавленным голосом произнесла Фирац.
Нодон молча поглядел на газалу, затем положил руки на щеки Нандалее.
— Почему? Ты же драконница. Мы никогда не перестаем сражаться. Что с тобой случилось? Что так сильно изменило тебя?
— Любовь к Гонвалону, — в тишине произнесла видящая. — Разве ты не видишь? Когда он умер, то забрал ее сердце с собой.
— Что за чушь! — фыркнул Нодон.
— Вот потому с вами, мужчинами, так тяжело, что вы считаете любовь чушью. А мы — нет.
Ну, и что он должен на это сказать? Это же просто романтические бредни слепой пророчицы! Это последнее, что им может сейчас помочь. Нодон поглядел на потрескавшиеся губы Нандалее, на крупные капли пота на ее лице, блестевшие золотом в свете масляных ламп. Когда-то она была красива. Гонвалон отдал ради нее все. Более того, он умер ради нее, и в этом драконник был уверен. Может быть, именно это она и не может преодолеть? Что другой эльф заплатил за нее величайшую цену?
Нодону она не казалась красивой никогда, но привлекательной — да. Она была так непохожа на него.
Он снова пристально поглядел на нее. Эльфийка никому не позволяла сбить себя с пути, на который однажды
