— Дерзких деток стоит иногда проучить, чтобы они запомнили, где проходит граница, — Коля поднял руку с клинком. — Один маленький шрамик на лице — и ты будешь выглядеть гораздо мужественнее и в то же время он будет напоминать тебе о том, что с некоторыми людьми связываться не стоит.
— Довольно! — прошипел Барнаба — спокойно, но решительно.
Воин нахмурился. Шрамы, заменявшие ему брови, сошлись на переносице. Выглядел он страшно.
В этот миг дверь в святыню распахнулась. Порыв ледяного ветра пронесся по круглой каюте, от него задрожали массивные корни корабельного древа, заплясали огоньки пламени в жаровне, по стенам побежали причудливые тени.
У самого входа они поставили две большие медные жаровни, в которых горели высокие язычки пламени. Кто бы ни хотел войти в святыню, должен был переступить через них.
Стоявшая на пороге фигура придавила спиной тяжелую дверь, закрыла ее. Это был Набор. С бороды и волос его свисали сосульки, тяжелый плащ был покрыт блестящим слоем инея. Лицо покраснело от холода. Лоцман смотрел на них широко открытыми от ужаса глазами. На плече у него сидела его маленькая обезьянка, держась за прядь Наборовых волос. Большие серьги, которые он носил обычно, лоцман из-за мороза поснимал.
— Он вернулся! — прохрипел он. — Я видел его!
Барнабе показалось, что из комнаты, ставшей их последним пристанищем, уходят последние крохи тепла. По спине пополз холодок, и ему пришлось как следует постараться, чтобы машинально не обхватить себя руками.
— О ком ты говоришь?
— Санган! Кок…
— Так ты нашел его наконец, — вырвалось у Барнабы. — И где же он был? Зачем прятался? И почему ты не впустишь его?
— Он нашел меня, — с трудом произнес Набор. — Вдруг оказался у меня за спиной, когда я стоял на носу корабля, хотел посмотреть, каким курсом мы идем. Из-за ветра я не слышал, как он подошел.
— Но ведь это хорошо, что он вернулся. Отойди от двери. Санган наверняка расскажет нам, что произошло.
Лоцман так сильно покачал головой, что обезьянка слезла с плеча и села на руку.
— Эго вернулся не Санган. Вы не видели его глаза. Его глаза… — Стук в дверь заставил лоцмана умолкнуть.
Несмотря на расстояние, Барнаба отчетливо увидел, что дверь в петлях ходит ходуном. Каждый удар был подобен раскату грома.
— Я с ним разберусь! — С этими словами Коля бросился по ступенькам к двери, перемахнул через жаровни. Набор пытался остановить его, но старому лоцману нечего было противопоставить разозлившемуся друснийцу, и Коля просто отшвырнул его в сторону.
Стук прекратился, словно стоявший за дверью видел сквозь нее.
— Не делай этого! — крикнул Барнаба, но рука Коли уже потянулась к двери.
Гость
Коля был в таком настроении, что хотелось кого-нибудь заколоть. Ему было противно сидеть без дела среди трусов. Мерзко было, что их осаждает враг и нужно ждать, что нет того, против кого можно выйти с мечом в руке. Сейчас с этим будет покончено. Кто бы ни стучал в дверь, он наверняка из плоти и крови. И сейчас он, черт побери, получит сполна за все пережитое!
Друсниец решительно распахнул деревянную дверь.
Всего в шаге от него на верхней палубе стоял Санган в облаке кружащихся в воздухе снежинок. Не считая набедренной повязки, кок был обнажен. Борода была покрыта изморозью. Хотя повар был уже немолод, тело у него было мускулистым — за исключением недавно начавшего появляться брюшка. Он много лет ходил на поднебесных судах Нангога и, как и у всех членов таких команд, кожа у него была загорелой и дубленой от ветра. Но теперь она у него стала какой-то сероватой, и стоял он странно, напряженно. А глаза! Такого Коле видеть никогда не доводилось, а взгляд их заставил его, кто никогда не боялся поединков, кто сражался даже с демонами из Альвенмарка, невольно сделать шаг назад.
Эти глаза были похожи на лед на деревенском пруду в конце зимы. Такие же словно бы растрескавшиеся, грязно-белые, обещающие темную воду под коркой льда. Но они не просто застыли. Они совершенно изменились. За ними таилась тьма, душа настолько темная, что с ней не никогда сравниться даже душе самого ужасного чудовища среди людей.
То, что стояло напротив него, хоть и было внешне похоже на Сангана, но в остальном не имело ничего общего с коком, который всегда был не прочь пошутить.
Коле показалось, что это существо наслаждается тем, что он на него таращится, питается страхом команды, затаившейся внизу, в святыне. Почти все они не отводили взгляда от открытой двери. Даже Барнаба, который обычно был довольно бойким на язык, не произнес ни слова.
— Вам конец, — заявило существо низким голосом. Несмотря на то что каждое слово было отчетливо слышно, голос прозвучал так, словно доносился издалека. Губы Сангана шевелились, но не так, как обычно, когда он что-то говорил. Сущий пустяк, но голос напугал Колю почти так же, как эти ледяные глаза.
— Выходите, и мы подарим вам быструю смерть.
«Болтунов всегда убивать легче», — подумал Коля. Пусть этот ублюдок попробует двенадцать дюймов самой лучшей стали!
Шагнув вперед, он вонзил клинок в живот существу по самую рукоять и выругался — ощущение было какое-то не такое. Он заколол уже не одну дюжину мужчин, но сейчас ему показалось, что он всадил клинок в глыбу льда, а не в живую плоть! Повернув меч, он выдернул его из раны — на доски не упало ни капли крови.
Незнакомец смотрел на него своими ледяными глазами.
— Надо было выбрать тебя, — произнес далекий голос. На этот раз, когда он говорил, губы вообще не шевелились. При этом он поднял руку, словно в насмешливом приветствии.
— Хочешь быть как я? Могу устроить! — фыркнул Коля, изо всех сил обрушивая клинок на руку существа. Он со звоном рассек замерзшую плоть, отрубив чужаку правое предплечье.
На миг стало так тихо, что слышен был только рев бури. Чужак не вскрикнул от боли, даже, кажется, не разозлился, просто не отводил взгляда от глаз Коли. Затем наклонился, не отводя взгляда, поднял отрубленную руку и молча прижал ее к ране.
Коле показалось, что вдруг стало еще холоднее. По обнаженной руке словно толстые белые жилы поползли морозные узоры. А потом незнакомец вдруг отпустил свою руку — и оказалось, что предплечье снова приросло к обрубку. Словно играя, существо шевельнуло руками.
— Думаешь, я такой же, как ты? Не уверен.
Друсниец отступил на шаг, почувствовал спиной исходивший от жаровен жар. Одним прыжком перемахнул через пламя и тут же снова обернулся, отчаянно стараясь не спускать глаз с чужака, но тот не двинулся с места.
— Думаете, можете уйти от нас? — В его замогильном голосе не слышно было даже насмешки. — На сколько еще вам хватит дров
