Я побежал со всех ног к стене, ожидая в любой момент удара по амулету, сопровождаемого криком «Справедливость», или какой-то другой магической атаки. Но ничего подобного не случилось. Вместо этого, когда я немного перевел дух, моя спина взорвалась от боли. С двух сторон в меня полетели ножи, и я сообразил, что каббалисты начали метать в меня свои серебряные кинжалы – оружие, которое они приберегали для оборотней. Один угодил в бок под левым плечом, другой в правую почку.
Быть может, если бы такое случилось с кем-то другим – жителем Скоттсдейла, например, – он бы стал оплакивать судьбу своего кожаного пиджака. Но даже рабы моды забыли бы о проблеме гардероба, получив нож в почку, потому что такую боль невозможно ни с чем сравнить. Она вызывает страх, который парализует все мышцы, тебе кажется, что любое движение лишь усилит боль, и ты не осмеливаешься кричать или дышать, потому что даже это делает твое положение невыносимым.
Я тяжело рухнул в мощеном проходе по другую сторону стены и едва не потерял сознание от боли. Я вырвал нож из почки, издал пронзительный крик – смесь агонии и облегчения – и сразу взялся за исцеление, потому что эта рана вполне могла оказаться смертельной. Яд, проникающий в мою кровеносную систему…
Теперь я понимал, что совершил ошибку, когда вел себя вежливо с «Молотами Бога». Их правила оправдывали немедленное применение силы, в отличие от моих. Если бы я сразу напал на них с таким же энтузиазмом, как они, то сейчас не находился бы в столь отчаянном положении. Конечно, мое положение все равно оставалось бы тяжелым, но не грозило бы напрямую моей жизни.
Чертовски трудно сосредоточиться, когда ты умираешь от почечной недостаточности, а твой мозг способен лишь скулить. Я уменьшил величину в центре боли с одиннадцати до единицы и сосредоточился на исцелении почки. Это не оставило мне времени и сил на борьбу с «Молотами Бога». Мой хитрый, наполовину сформировавшийся план затеряться в магазинчиках площади Хейден не принес плодов. Выхватить Фрагарах и дать последний бой также не представлялось возможным. Один удачный бросок ножа после самой примитивной засады вывел меня из строя на ближайшее время, к тому же в плече у меня засел еще один нож, который я даже не мог достать. Булыжник не давал мне доступа к земле; под ним, несомненно, был цемент. Остатки магии в медвежьем амулете необходимо было сохранить для того, чтобы не дать себе умереть, так что я не мог рассчитывать на эффективную оборону, когда они придут, чтобы меня прикончить.
До меня доносились крики, полные гнева и страха, а приближающиеся шаги возвестили о новых испытаниях.
– Vot on, — сказал кто-то по-русски. «Вот он».
Мое поле зрения быстро заполнилось черными туфлями и одеждой каббалистов.
Внезапно рядом с моим носом возникли джинсы и пара кедов «Чак Тэйлор».
– Привет, джентльмены, вы можете уделить мне секунду? – заговорил по-русски обладатель кедов.
Хор яростного рычания стал ответом на его просьбу, они требовали, чтобы джинсы вместе с кедами убрались прочь с дороги и не совали нос в чужие дела. Кто-то поинтересовался, откуда он взялся.
– Я уйду, но сначала мы поговорим, – ответил голос твердо, но спокойно, и я узнал Иисуса.
Теперь нас со всех сторон окружали люди в черном. Я надеялся, что никто из них не поднял нож с моей кровью. Это было бы очень плохо. Впрочем, едва ли хуже, чем вонзить его мне в другую почку.
Резкий голос раввина Иосифа обрушился на Иисуса:
– Почему вы вмешались? Это вас не касается.
– Не соглашусь с вами, – ответил Иисус, снова переходя на английский язык. – Вы прервали наш ленч, а мой друг еще не расплатился по счету.
– Так ты его друг? Друг того, кто якшается с демонами? – ответил Бялик на том же языке.
– Твоя мать якшается с демонами, – сказал я, хотя мои слова больше походили на кашель, чем на связную речь.
Ни на что другое у меня просто не осталось сил. Я не мог переместиться даже на дюйм. Почка – сложный орган; мне требовалось гораздо больше сил и времени, чтобы привести ее в порядок. Я лишь не давал ей отравить мои внутренности, но работать она не могла. В моих венах уже накопилось немало яда, и остатки сил уходили на борьбу с ним. Я понимал, что долго не продержусь.
– Он не больше якшается с демонами, чем вы сами, – сказал Иисус. – Вы неправильно интерпретировали его действия и причинили вред тому, кому следовало помочь.
– Кто ты такой?
– Я Иисус Христос.
Они даже не моргнули.
– Отойди в сторону, или мы тебя убьем.
– Не убий, джентльмены.
Один из каббалистов – не Иосиф – вытащил нож и угрожающе им взмахнул.
– Мы не шутим, безумец. Не стой на нашем пути.
– Дайте мне сначала поговорить с Аттикусом О’Салливаном.
– Ты сам напросился, – прорычал каббалист, шагнул вперед и ударил Иисуса в плечевой сустав – не смертельное ранение, но явно избыточное, если ты просто хочешь, чтобы кто-то отошел в сторону.
Я услышал, как рвется ткань рубашки, потом звук входящей в плоть стали; однако Иисус не отшатнулся и никак не показал, что получил ранение, если не считать того, что из его плеча торчал нож. С тем же успехом каббалист мог вонзить лезвие в деревянный столб.
– Истинно говорю, это было чрезвычайно грубо, – сказал Иисус. – Я начинаю думать, что вы не чтите завет.
Он спокойно вытащил нож из плеча, так мы обычно извлекаем зернышко, застрявшее между зубами. Он был неуязвимым и для заклятия, наложенного на рукоять, как и я. Лезвие вышло легко, без малейших следов крови; я это заметил, когда Иисус небрежно бросил его на землю.
– Кто ты такой? – резко спросил Иосиф Бялик. – Ты демон?
– Едва ли, – ответил Иисус. – Скорее наоборот. Я ведь тебе уже сказал. Но словам больше никто не верит. Полагаю, ты захочешь получить видимое доказательство.
Надо мной возник новый источник света – не жаркий, но яркий, – я прищурился и увидел, что белый сияющий круг повис над головой Иисуса и начал подниматься в воздух. Тут я с некоторым опозданием сообразил, что в воздух поднимался сам Иисус. Я опустил глаза – его кеды оторвались от земли. Он левитировал.
– Я христианский бог, – терпеливо объяснил он. – Пророк вашего народа, раввин Иосиф. Я еврей. Ты не подождешь немного, чтобы послушать меня? Я обещаю, что мистер О’Салливан никуда не уйдет.
Несколько секунд все молчали. Не каждый день удается увидеть парня в одежде хиппи с нимбом вокруг головы, парящего над землей. Тут требуется время, чтобы это дерьмо уложилось у тебя в голове, в долговременной памяти.
– Мы выслушаем, – сказал раввин Иосиф,
