Новость тут же доходит до руководства, мне лепят строгий выговор. Не осмотрел, расхождение диагнозов. Ну, думаю, нет, не мог я пропустить столько переломов, иду, интересуюсь результатами вскрытия, от чего умерла бабуля? Патанатом отвечает — от инфаркта умерла. А как же переломы? Да нет, говорит, там никаких переломов. А откуда взялись? Так снимки перепутали, там студенты занимались, кто-то учебный набор на столе забыл, рентгенолог не посмотрел на фамилию, описал как бабкины.
И как бы вроде с моей стороны никаких нарушений нет, все сделал правильно. Ненавязчиво намекнул заведующей: а может, выговор с меня снимут? Не, говорит, уже не снимут. Получил — значит получил, чтоб знал, где работаешь. Впредь будешь внимательней.
Кома
На днях попросили развлечь студентов, провести занятие. Тема идиотская: «Анестезия у больных в коматозном состоянии». И вопросы наверняка будут дурацкими. Но отказаться неудобно. Все так и получилось, начали с вопроса: «А какие отличия?» — «Да ни каких, делай все так, как у человека с обычным рассудком». — «Так он же не реагирует на боль?» — «А может, и реагирует, как ты это оценишь? Пробу Дегранжа проведешь? Только сначала найди стеклянный шприц, одноразовый от кипящего масла расплавится. Ах, вы не знаете, что такое проба Дегранжа? Медицинская мысль изобрела не одну пробу для проверки нарушений чувствительности, это только одна из них. Кратко ее суть: инъекция кипящего масла в сосок. Если не отреагировал, значит, мертв наверняка. А как ты поймешь, что происходит у него в голове? Голова — дело темное и исследованию не подлежит. Тут не всегда знаешь, что происходит в своей, а что произойдет в ней через пару минут — так вообще загадка, а у постороннего и подавно. У меня был случай, как больной в коме на такси уехал и по городу катался, а я долго его пытался поймать, так и не смог. Не верите? А было».
Вызвали меня на «Скорой» в один из питерских институтов, на кафедру физического воспитания и развития. Сильная, видимо, была в том институте кафедра, и работали на ней тоже люди сильные, личности гармонично развитые во всех отношениях, интеллекту которых позавидует нынешний мэр матери городов русских. Все сплошь бывшие боксеры-тяжеловесы и штангисты не самой легкой весовой категории. Заболел их заведующий, сам бывший штангист. Давление, заболела голова, какая тут работа? Сотрудники вызвали такси, езжай домой, отдыхай. Но пока ждали таксомотор, заведующему стало совсем худо, похоже, что в голове лопнула аневризма. Со скоростью падающей шторки фотографического затвора меркнет рассудок, кома. Тут такси не обойтись, и сотрудники вызывают «Скорую». Подъезжаем, такси стоит во дворе, ждет клиента. И естественно, никакого значения этому мы не придаем, стоит себе и стоит, кому до него дело? С пациентом все ясно, геморрагический инсульт, кровоизлияние в мозг. Левая половина тела полностью парализована, какая-то сила заставляет махать правой рукой, может быть судорога, может быть желание позвать на помощь. Вопросов нет, едем в стационар. Но возникает проблема: кафедра на третьем этаже, а мужик весом под сто пятьдесят. Но сотрудники горят желанием помочь, хорошо, говорю, несите в машину, фельдшер спустится чуть раньше, приготовит носилки, а я следом, с чемоданами. Но молод я еще был, во-первых, верил с силу человеческого разума, а главное — в его существование. А во-вторых, чуть задержался, чтобы записать домашний телефон секретарши. Симпатичная девушка очень беспокоилась за здоровье шефа, и я обещал вечером позвонить, сообщить о его здоровье. Может быть, договорюсь о встрече, сообщу лично. В ближайшие минуты за его здоровье я не переживал, давление мы ему снизили, сделали мочегонное, дышал он спокойно, четыре здоровенных бугая без проблем донесут на мягких носилках. Не уронят. Спускаюсь вниз, в машине никого. К фельдшеру: «Где?» — «Не видел, — говорит, — никого не приносили, сам жду». Подходят бугаи, отдают пустые носилки.
— А больного-то вы куда дели? Другой «Скорой» тут не было.
Отвечают:
— А как куда? Вы же сами сказали — несите в машину. Мы и отнесли.
— В какую?
— Так мы же ему такси вызвали. В такси посадили, он и уехал.
— Как уехал? Куда? А не дай бог помрет в такси, кто отвечать будет? Вы, мудаки… — ну, далее, понятно, было еще много слов, и в адрес сотрудников, и в адрес таксиста.
Ситуация, надо сказать, необычная. Больные убегают от «Скорой помощи», но чтобы потерять человека в коме? Надо звонить ответственному врачу. Заранее представляю, какие слова услышу. Снова поднимаюсь на третий этаж, звоню, пытаюсь объяснить, что столкнулся с опасной бандой долбоебов, для которых слово машина — полный и единственный синоним слова «такси». Для ответственного врача ситуация тоже не стандартная, предлагает подумать, обещает перезвонить. И как раз в этот момент звонит таксист. Видимо, узнал номер телефона у своего диспетчера.
— Слушайте, а что мне делать? Я его спрашиваю, куда ехать, а он только рукой машет и молча ссыт.
— А какого хера ты его повез?
— А чего? Мне его в машину посадили, я спрашиваю — куда, а он рукой махнул: вперед! Я и поехал. На каждом перекрестке спрашиваю, куда дальше, а он только показывает вперед. Я и еду.
— И куда ты сейчас заехал?
— Да я уже в районе Комендантского.
— Слушай, давай вези его обратно сюда, и побыстрее.
Перезваниваю ответственному врачу, говорю, что, кажется, ситуация разрулилась, таксист сейчас привезет больного обратно. Жду. Проходит вечность, такси нет, зато звонит таксист:
— Я не могу быстро приехать, у Старой деревни переезд закрыли, надолго. Что мне делать, он мне всю машину проссал!
— Ты сейчас где? Стой, где стоишь, сейчас к тебе «Скорая» подъедет.
— Ладно.
Снова звоню ответственному врачу, на сей раз звоню не по городскому номеру, а через 03, прошу соединить. Зачем? Ну я хоть и молодой был, но соображал, что через 03 разговоры записываются, ответственный все равно обо мне скажет многое, но хотя бы без мата. Так и так, говорю, таксист застрял в пробке, по адресу, пошлите туда «Скорую», пусть у они у него заберут больного. Ответственный соглашается с вариантом, даже хвалит за находчивость и обещает исполнить. Вроде все, можно ехать на станцию. Спускаемся, не успеваем отъехать — вызов по рации. Ответственный врач уже не боится засорять
