Дальше до пьяной травмы доехали без приключений. Добродушная старушка-травматолог в спецприемном отделении встречает разбитые пьяные рожи со словами: «Все пьете? А вот вы знаете, какая интересная выставка в Эрмитаже, импрессионистов привезли из Франции. Почему бы вам не сходить? Не хотите? А в филармонии сегодня концерт, музыка барокко, это же прекрасно! Гендель, Вивальди… Не пойму, почему вы здесь, а не в филармонии? Ну хотя бы на концерт Юрия Антонова сходили, в “Юбилейном”». Бабушка была ходячей афишей всех культурных мероприятий Северной столицы.
Спецприемное отделение, или как ее называли в народе — «пьяная травма», состояло из основных помещений: предбанничек для оформления клиентов, операционная-перевязочная и палата-клетка человек на 50 с низенькими топчанами, падение с которых не грозило дополнительной травмой. Были тем еще какие-то служебные помещения, для отдыха, куда Вова и проник ночью, забравшись в постель к докторше. Как он выбрался из клетки, не понял никто. Это был единственный побег за всю историю спецотделения. Вову смело было можно поставить в один ряд с Червонцем и Ленькой Пантелеевым, рванувшими из «Крестов». Даже выше, поскольку сообщников у него не было. Докторшу, к которой под одеяло залез нежданный гость, едва не хватил паралич. Бабку в больнице уважали. После этого Вову долго били сотрудники «пьяной травмы», санитары.
В ожидании утренней выписки в клетке коротали ночь человек 30. Обычно к утру они знакомились, разбивались на группы по интересам, общались. Общая судьба, общее горе сближает людей. И тут уже под утро привозят нового посетителя. Обманутый муж заливал горе водкой, в каком-то кабаке устроил драку с официантами, попал в милицию и в результате в ту же клетку, к своему обидчику. Хотя не исключен тонкий расчет с его стороны, — «пьяная травма» была единственной в городе, все дороги битых пьяных сходились в одном месте, на Пионерской 16. И тут началось самое интересное. Публика разделилась, кто-то встал на сторону обманутого мужа, кто-то, не разобравшись в причинах, просидевший в клетке с вечера, удивился такой наглости: «Как это так? Как посмел какой-то новичок, еще не отмотавший срока, с порога наехать на их старого товарища, уже хлебнувшего зоны?» — и тоже принял самое активное участие в драке, но на стороне Вовы. Через несколько минут в клетке дрались все. Санитаров в ту ночь стоило пожалеть. Из кучи они пытались вытаскивать клиентов по одному, вязали ласточкой и складывали во дворе на асфальт, остыть. Работу закончили только с приходом на помощь новой смены. Эту драку потом вспоминали долго, ни до, ни после ничего подобного там не случалось. Вспоминали и меня, недобрым словом, как ее косвенного виновника. А Вова? Вове проломили череп. Кто конкретно, тут уже никакому следствию разобраться не удалось. Вову перевели в реанимацию, выжил он после трепанации черепа или нет, я так и не узнал.
Роллинг стоунз
Обещал рассказать друзьям про способ изгнания желчных камней без операции. Возможно ли такое в принципе? Рассказываю:
Начало 90-х, время расцвета мракобесия и нетрадиционной медицины. Был тогда в Питере некий медицинский кооператив, под названием «Гепар». Название произвели не от кошки-гепарда, а от латинского названия печени. Кооперативчик позиционировал себя как клиника нетрадиционной медицины и сулил избавление от камней в желчном пузыре без всяких операций, завлекая посетителей рекламой, что операция — каменный век, а мы якобы нашли способ. Реклама почему-то в основном печаталась в каких-то черносотенных листках, раздаваемых у метро, где вперемежку с советами, как избавить чистый русский генофонд от засорения инородным генетическим мусором, естественно семитским, рассказывалось о чудесных исцелениях в новой клинике. Писалось примерно так: наши корреспонденты были свидетелями, как на их глазах из организма естественным путем выходили желчные камни размером 5–6 сантиметров. Не указывалось, правда, как корреспондент непосредственно наблюдал процесс: или с помощью специального наблюдательного отверстия в нужнике, или пациенты должны были выделять камни публично. Между собой мы называли эту контору Роллинг стоунз.
Открытый мастерами способ был прост: клизма. И еще раз клизма, и еще. В промежутке какие-то упражнения из примитивной гимнастики йогов. Слабительное. И снова клизма.
Всем известно с детства: клизма — это хорошо, а при запорах особенно. Беда в том, что публика, изнуренная промыванием кишок, а публика была почему-то исключительно женская, порой падала в обморок. И требовался им врач уже традиционной ориентации. Во время сеансов приглашали подежурить, на что мы, врачи «Скорой помощи», охотно соглашались. Дел, собственно, никаких не было, дать понюхать нашатыря, ну, в исключительных случаях поставить капельницу. Платили более чем неплохо, работа не тяжелая, но врачи долго там не задерживались. А вот почему. Клиентки после многодневного запора, выделив из себя каловый камень, проще говоря, кусок слежавшегося дерьма, с восторгом тащили его врачу для демонстрации:
— Смотрите доктор, видите, у меня вышел камень! Видите, а никто не верил! — И начинали мять его в руках, крошить перед тобой на пол, на твой стол. Настойчиво совали его тебе в руки, предлагали самому оценить твердость, красоту и изящество формы. Желчные камни действительно бывают очень красивыми, красивых каловых камней не встречал, дерьмо оно и есть дерьмо.
Чем закончил этот кооператив, когда закрылся — сам или помогли, не знаю. Навредить, кажется, особенно не успел.
Бейджик
Начало 90-х, в канун очередной годовщины Международного женского дня вызов «Скорой помощи». Повод: травма головы. Обстановка в квартире примерно такая: мужчина, скажем так, позднего среднего возраста, на вид под 50, приглашает к себе двух влюбленных в него дам. Прелюдия короткая, портвейн быстро кончается. Одну из подруг мужчина ублажает по полной программе. Так, что абсолютно голая мадам после утех лежит на диване, широко раскинув все конечности. Лежит настолько неподвижно, что после появилась мысль — а была ли она жива вообще? Было незаметно никакого движения, разве что на сквознячке покачивался взъерошенный кустик лобковых волос. Ну да черт с ней, успокаивали мы себя после вызова, в конце концов, не к ней нас вызывали и никто ее осматривать не просил. Вызывали к ее подруге. Возраст
