На «трудовом десанте» Ирина Михайловна объявила пацанам Игоря:
– Ребята, сегодня футбольная тренировка отменяется.
Пацаны не возражали. Заманало бегать по полю и долбить мяч.
– Почему отменяется? – в одиночестве возмутился Лёва Хлопов.
– Проведём собрание отряда.
Делиться планами с Игорем Ирина считала недостойным своей власти, и потому Игорь, вылучив момент, отвёл её в сторону.
– Что за новости? – спросил он. – Какое такое собрание?
– Надо твоего Лагунова проработать.
Игорю это совсем не понравилось. Не многовато ли наказаний для несчастного Валерки? Ведь он ничего не сделал: режим, вроде, не нарушал, ни с кем в отряде не дрался, стёкол не бил, вожатым не хамил.
– Сколько можно его трепать? Свистунова уже дала ему по мозгам.
– Она дала, а я не дала. И отряд не дал.
– Какой ещё отряд? – поморщился Игорь. – Нафиг детей друг на друга натравливать? Они ведь скажут то, что ты прикажешь сказать!
– А это и есть коллектив! – Ирина ни в чём не сомневалась.
– Пожалей мальчишку, – искренне попросил Игорь, не желая спорить.
– Ничего с ним не случится.
– Ты ведь это делаешь, чтобы Свистунова тебя ни в чём не обвиняла.
Ирина рассердилась.
– Во-первых, Игорёк, – отчеканила она, – Свистунова и так меня не обвиняет. С Лагуновым не я виновата, а ты. Это ты его распустил! А во-вторых, пусть коллектив его перевоспитывает, если вожатый не в состоянии!
Решимость Ирины невозможно было поколебать. Игорь приуныл. В Валерке он чувствовал что-то родственное и не хотел беспощадно давить его самостоятельность бульдозером, подобно Ирине или Свистухе.
После «трудового десанта» четвёртый отряд собрался на веранде. Пацаны и девчонки, толкаясь и переругиваясь, рассаживались вдоль стен на скамейки и стулья, как бывало на «свечке».
– Это моё место, ты, корова! – сцепился Гурька с Леночкой Романовой.
– Твоё место в зоопарке! – ответила Леночка.
– Тихо, тихо, ребята! – успокоила отряд Ирина. – У нас важный разговор. Валерик Лагунов, иди сюда, встань вот тут.
Валерка вышел из рядов и, недоумевая, встал рядом с Ириной. Игорь порадовался, что оказался у него за спиной и потому не увидит его укора.
– Итак, ребята, у нас вопрос. Вот ваш товарищ – Валерий.
Ирина указала на него как на экспонат. Отряд заинтересованно затих.
– А чё я? – пробурчал Валерка со сдержанным вызовом.
Пионеры засмеялись.
– Обсудим его поведение, – предложила Ирина.
– А что он сделал? – спросила из угла глупая Женька Цветкова.
Ирина молчала, испытующе глядя на отряд: она хотела, чтобы пионеры сами отыскали проступок Валерки. Пионеры зашептались и приглушённо загомонили. Игорь различил, как по мальчишкам и девчонкам полетела весть: «Лагунов Вафлю убил! Вафлю и Бамбука! Отравил зубной пастой!». Бамбук, пищеблоковский пёс, и вправду с утра был какой-то мрачный.
– Убил – ну и убил, – сказал Гельбич. – Собаку же, не физрука.
– Не трогал я никого! – огрызнулся Валерка.
– Лагунов отбивается от коллектива, – наконец сообщила Ирина. – Нигде не может укрепиться. В кружок пения записался – сбежал. В кружок рисования записался – тоже сбежал, да ещё и Нине Сергеевне нагрубил. Про нашу футбольную команду я уже молчу. Он туда давным-давно не ходит.
Отряд озадаченно зашумел, не зная, как расценить метания Валерки.
– Что скажешь в своё оправдание, Лагунов?
– Ничего не скажу! – огрызнулся Валерка.
Ему было неприятно, что его поставили перед всеми и развинчивают на детали. Серебристый свет хмурого дня казался хирургическим.
– А вы, ребята, что скажете? – обратилась Ирина к коллективу. – Вы же его товарищи. Лёва, ты капитан футболистов. Объясни Лагунову.
Лёва неохотно встал и смущённо потеребил конец красного галстука; галстук он теперь носил и на тренировке, и в тихий час. Валерка смотрел на Лёву с недоверием. Может, Лёва поступит как друг и не осудит его?
– Ты, Валерик, хочешь сам с мячом водиться, – Лёва тяжело засопел. – А футбол – игра командная. Тут надо другим мяч передавать. Но тебе так не нравится. Это неправильно. Интересы команды должны быть выше своих.
Валерка мгновенно закипел от возмущения. Разве он играл как эгоист и ни с кем не считался? Да он потому и ушёл с этого дурацкого футбола, что никакой команды нет: пацаны мяч у своих же вышибают!
– Ты чё?! – крикнул Валерка. – Я нормально играл! Это Титяпа мяч держит! Горох ни одного паса не сделал! Славик из своей зоны сдёргивает!
– Он врёт! Врёт! – завопили Титяпкин и Горохов. – Чухан ты, Лагунов!
Игорь знал, что Валерка прав, – он же видел игру.
– Горохов и Титяпкин, не обзываться тут! – гаркнул Игорь.
Но Ирина безапелляционно отсекла оправдания Валерки.
– Нечего свою вину на других переваливать, Лагунов! Напортачил – так ответь! – Ирина взглядом поискала, кого бы ещё привлечь для разгрома Валерки. – А ты что скажешь, Сергушина? Ты же командир отряда.
Анастасийка встала и томно вздохнула, закатив глаза, будто Валерка уже так утомил её, что никаких сил больше нет.
– Он за забор без разрешения выходит, Рин Халовна.
Ирина распрямилась, словно её наградили. Значит, она была права, подозревая глубокую антиобщественность Валерки Лагунова! Шляться за оградой – это серьёзное преступление! Молодец, Сергушина!.. А Валерка не мог поверить тому, что прозвучало. Анастасийка выдала его? Анастасийка? И это после того, как он защищал её от Бекли? Что же за подлость-то такая!
– Стукачка! – гневно крикнул Валерка.
Анастасийка скорчила гримасу: фи, какая низость – оскорблять девочку!
Ирина сидела на стуле, будто в башне невидимого танка, невидимая пушка которого невидимо уткнулась прямо в лоб Валерке.
– И критику ты не любишь, Лагунов! – сурово заметила Ирина.
«А кто её любит?» – подумал Игорь.
– Всё-таки объясни нам, Лагунов, чем тебя не устраивает коллектив?
Валерка не знал, что сказать. Как-то всё запуталось. Он глядел на ребят и понимал, что никто из них и слова не произнесёт в его поддержку.
Он не совершал никаких плохих поступков. Все выходят за территорию лагеря. Все время от времени с кем-то ссорятся, отлынивают от какого-либо мероприятия, не спят после отбоя. Человек ведь не робот! Его, Валерку, осуждают за то, что он не робот! И осуждают нечестно, потому что сами – тоже не роботы! Только изображают из себя роботов! А для чего это надо?
Конечно, коллектив всегда прав. Но разве четвёртый отряд – коллектив? Две недели назад они и знакомы-то не были! Их собрали здесь, кого попало, и никакое общее дело их не объединяет! Разве они воюют с каким-то врагом? Разве строят что-то полезное? Кому-то что-то важное доказывают? Сами за себя что-то решают? Они друг с другом ни о чём договориться не могут, а вместе умеют только нарушать правила, которые и придуманы-то не ими!
Валерку охватило жесточайшее разочарование. Разочарование в ребятах, готовых молча отступиться от него, если уж так сложились обстоятельства. Разочарование в людях вообще, потому что люди зачем-то нагромоздили в жизни правил и законов, по которым ты всегда виноват! Где правда, где дружба, где высокие цели
