потом еще один, еще… Затем неожиданно все просветлело, и Яна увидела, как мужской кулак грозно, с силой опустился на стол. Кулак стал постепенно уменьшаться, пока не превратился в точку, а его место вдруг заняли два силуэта, держащиеся за руки. Силуэты вырисовывались неясно. Лиц их невозможно было разобрать, но одно не вызывало сомнений – это были мужчина и женщина, и они бежали, пытались убежать от кого-то.
На этом видение оборвалось. По сути, оно не явило Милославской ничего конкретного, не дало ответа на главный вопрос, но она все равно была благодарна картам, поскольку они не отказались общаться с ней и показали не какую-то бессмыслицу, а определенный сюжет, в котором просто следовало разобраться.
Яна с трудом приоткрыла глаза. Она чувствовала опустошение и бессилие, и даже руки от карты отнять не могла, хотя та уже «молчала». Около двадцати минут она так и просидела, а немного восстановив силы, подняла обе ноги с пола и вытянула их на кровати, опустившись на маленькие подушки-думки, хаотично разбросанные позади.
Еще около получаса она не могла собраться с мыслями, и сделав безуспешную пару попыток увидеть в предоставленной картами информации логику, решила дать себе отдохнуть и задремала.
Сон охватил все ее существо в одно мгновение и унес куда-то далеко-далеко. Там было тепло и светло, и тело Яны, погруженное в забытье, ощущало приятные волны спокойствия и умиротворения. В этом сладком сне не было никакого сюжета, никакие образы не преследовали ее, одно ощущение – ощущение всепоглощающей гармонии владело ею.
Так пролежала она около двух часов. Постепенно сон становился все более поверхностным, и вскоре гадалка начала тонко чувствовать все происходящее рядом. Джемма, все это время дремавшая у ног хозяйки, неожиданно громко позевнула, заставив Милославскую окончательно вернуться к реальности.
Яна открыла глаза. Черные толстые стрелки больших старинных настенных часов нещадно напоминали ей о напрасно потраченном времени. Да, гадала она более чем двумя часами раньше. Гадалка закинула вверх руки и потянулась. Во всем теле еще чувствовалась какая-то усталость, ломота, бессилие. Нет, обойтись без этого сна она не могла.
Вставать почему-то не хотелось, хотелось понежиться еще в кровати, как следует прийти в себя. Расслабленное тело казалось сотворенным из ваты, и требовалось время на то, чтобы оно начало функционировать по-прежнему.
Несмотря на то, что и за окном, и в комнате было более чем тепло, Милославская почувствовала какую-то зябкость. Она поджала ноги, загнула нижний угол большого мягкого пледа, которым была покрыта ее кровать, и накинула его на себя.
Почувствовав необходимый уют и комфорт, Яна сладко позевнула. В тот же момент ее вдруг настигла мысль о минувшем гадании. Словно электрический разряд пронзил все ее тело, в момент собрав в комок все мысли и в прах развеяв рассеянность. Каков итог? Какой вывод следует сделать из увиденного? Что все это значило? Десятки вопросов разом навалились на сознание гадалки.
В воображении Милославской с неожиданной ясностью вдруг всплыл образ той гневной гримасы, потом промелькнул кулак, ударяющий по столу, пара, спешащая убраться подальше. Это видение казалось ей довольно прозрачно твердящим о чем-то. В нем не было той трудно поддающейся расшифровке загадочности, которой озадачивали ее некоторые сеансы. Только вот сразу прийти к какой-то более или менее реальной идее Милославская никак не могла.
Она задавала картам вопрос о Галюсе и ее телохранителе, об их судьбе. Значит, вероятнее всего, те беглецы они и есть. Но от кого они так спешили убраться? От своих похитетитлей6 само собой разумеется.
Такой складный ход мыслей заставил гадалку приподняться. Она облокотилась на спинку кровати и, подперев голову ладонью, еще глубже задумалась. Видение не показало ей, увенчался ли успехом побег той пары, однако, как говорится, отсутствие новостей порой есть самая хорошая новость. Милославской вдруг стало понятно одно – Галюся и ее телохранитель покинули логово преступников. Те в свою очередь находятся в припадке ярости и задались целью во чтобы не стало нагнать беглецов.
– Да, – вслух проговорила Яна, – телохранитель и девушка определенно сбежали от похитителей.
Ею овладела потребность немедленно позвонить Незнамову и узнать, не объявилась ли еще Галюся в родных пенатах. Она протянула руку и взяла с тумбочки телефонную трубку. Джемма, увидев, что ее хозяйка «вернулась к жизни», радостно, сжав зубы, проскулила. Милославская резво подмигнула ей и набрала номер клиента.
Некоторое время раздавались монотонные длинные гудки, и гадалка совсем было разочаровалась. В тот самый момент, когда она уже была готова дать трубке «отбой», из нее раздалось хриплое, усталое «алло», настолько апатичное и вялое, что Яне не понадобилось ничего спрашивать у клиента, ей и без всяких объяснений стало ясно – ее надежды не оправдались. Чтобы не травмировать Незнамова предположением, которое в итоге вполне могло оказаться обманчивым, она не стала ничего говорить и, помолчав несколько секунд, отключила трубку.
– Алло, алло, – раздраженно вторил Дмитрий Германович, и Милославской было по-дружески жаль его.
Яна стала строить различные предположения.
– Может быть, они еще не сбежали, а только собираются? – бормотала она.
Нет, этого не могло быть, ведь она обращалась к «Взгляду в прошлое». Следовательно, увиденное ею находилось где-то позади. Да, но «прошлое» понятие растяжимое. Относилась ли представшая в видении картина к действительно прошлому или же ее следовало причислить к только что минувшему, но тем не менее канувшему в лету? Если справедливость была на стороне последнего, то вполне вероятно, что Галина Незнамова еще просто-напросто не добралась до дома. В конце-концов никому даже не было известно, сколь далеко упрятали ее незнамовские недоброжелатели.
В этом случае оставалось только набраться терпения и ждать. Сознание гадалки вновь озарилось светлой надеждой. Сама того не замечая, она улыбнулась во весь рот и спустила ноги с кровати, чтобы наконец встать.
Вопреки ее ожиданию, тапочек на привычном месте не оказалось. Заглянув под кровать, одну из них Яна обнаружила в самом дальнем углу. Использовав пластмассовый веер для выбивания ковра, гадалка с трудом извлекла ее оттуда. Тщательно оглядев комнату, она увидела и вторую – валявшейся за креслом. Гадалка непроизвольно перевела взгляд на Джемму. Та виновато смотрела на нее.
Безусловно, эта азиатская овчарка была существом необыкновенным, но порой она вела себя как самая обыкновенная псина, испытывающая подсознательную потребность в игре, которая, в случае ведения ее в домашних условиях, как правило, заканчивалась порчей хозяйского имущества.
– Э-э-э, – покачивая головой с шутливой укоризной, прищурившись, протянула Милославская. – А я-то думала, а я-то надеялась!
Собака поджала хвост и забилась в угол. Яна поймала себя на мысли, что сама виновата в этом хулиганском проступке любимицы: последние пару дней она не выгуливала ее как полагается, не давала ей возможности порезвиться так, как требовала ее природа. Ведь и человек бы, подержи его взаперти да в одиночестве, готов был бы не то что тапки драть, но и собственные локти покусывать.
– Ну, – не меняя строгого тона, произнесла гадалка, – что же ты? Давай сюда второй башмак.
Джемма с завидной готовностью соскочила с места и юркнула под кресло, пространство под которым для нее было явно маловато. Она зажала тапку в зубах и неуклюже выбралась назад. Затем, понурив голову, подошла к хозяйке и осторожно опустила башмак у ее ног.
– Вот так-то! – выразительно заметила Милославская, потрепав любимицу по холке.
Она нырнула ногами в тапки и, потягиваясь, побрела по коридору. Взгляд ее упал на «собачий туалет», от которого, вопреки увещеваниям рекламодателей, несло так, то хоть нос зажимай, и еще раз дала себе обещание немного погодя выгулять Джемму как следует.
Она наскоро приняла душ, практически мгновенно уничтожила дымящийся завораживающим ароматом омлет, привела себя в порядок и была готова к ожидаемой собакой прогулке. Однако в тот самый момент, когда она переступила порог дома, в комнате зазвонил телефон. Возвращаться не хотелось, но любопытство было сильнее лени. Не разуваясь, Милославская торопливым шагом бросилась назад и вскоре трубка была у нее в руках.
– Наконец-то! – обрушился на нее знакомого тона возглас. – Где тебя черти носят, Яна Борисовна?!
