«Я же ему сказал — сбежать вместе было бы куда лучше, — сообразил я. — Но даже если он понял и истолковал это по-своему, то как ухитрился меня нагнать? И не привел ли за собой погоню?»
Однако я больше никого не сумел различить в метели, из чего сделал вывод, что либо все они погибли, либо кто-то все-таки выжил (чародеи могли уцелеть, если Сарго вовремя спохватился и установил защиту хотя бы для себя и супруги), но сейчас им чуточку не до меня.
Отходить от пышущего жаром дракона не хотелось, но стоять на месте смысла не было. «Погрелся — и вперед, Санди, — сказал я себе. — Если дракон идет за тобой по пятам, сможешь еще разок погреться. И еще, и еще, пока не дойдешь до поворота».
Дракон жадно хватал пастью снег.
«Вполне вероятно, он ждет, пока ты окончательно выдохнешься, чтобы закусить, — мелькнуло в голове. — Но что мешает ему сделать это прямо сейчас? А, не о том ты думаешь!»
И я снова принялся штурмовать пургу. Дракон не отставал. Вернее, сидел на одном месте, но как только терял меня из виду (а для этого достаточно было сделать пару лишних шагов), немедленно нагонял.
— Лучше бы ты впереди шел! — в сердцах сказал я и поперхнулся снежным зарядом. — И от ветра защита, и в снегу вязнуть не нужно.
«А еще лучше было бы сесть на него верхом, — добавил мысленно. — Хотя нет. Меня с его хребта сдует к песьей матери. Падать вроде бы и не высоко, но приятного мало».
Плохо помню, что было дальше. Я брел, увязая в снегу, непрерывно ругался… Не вслух, конечно, все равно бы меня никто не услышал, а раз так, зачем драть глотку с риском простудиться насмерть? Если я уже не простыл, конечно…
Потом… Кажется, я в очередной раз упал и не смог подняться. До поворота было рукой подать, еще сотня шагов, может, чуть больше, но силы меня оставили.
«Кто бы мог подумать, что я сдохну настолько нелепо!» — мелькнула мысль перед тем, как я провалился в беспамятство…
«Говорят, замерзающим кажется, будто они в тепле, — вот первое, что пришло в голову, когда ко мне вернулось сознание. — Дорогое мироздание, можно, я уже окончательно издохну? Надоело мотаться туда-сюда, как поплавок в проруби…»
Мироздание, как обычно, не откликнулось, равно как ни один из сонма божеств всех времен и народов, его населяющих. Я всегда знал, что это враки, поэтому не особенно удивился, но… Нужно же к кому-то или чему-то взывать, даже если ты отъявленный безбожник?
Открыв глаза, я ничего не увидел. Было темным-темно. И да, тепло.
Пошевелиться я мог, но с некоторым трудом, будто запутался в спальном мешке или на меня упал балдахин, только почему-то очень жесткий. Совсем рядом, словно бы за тонкой стенкой, что-то гудело, как кузнечные мехи, и мерно бухало. Поначалу я решил, что это кровь стучит у меня в ушах — один из верных признаков надвигающегося приступа. Немудрено: из жаркой духоты фургона в леденящий холод, потом снова в тепло… Следовало удивиться, почему я до сих пор ничего не чувствую, но удивляться я уже устал. Вдобавок сообразил, что биение слишком сильное (с таким мне бы уже голову разорвало) и редкое для человека…
Для человека! Этот запах был мне хорошо знаком — дым и металл, и кровь.
«Похоже, Санди, дракон взял тебя под крылышко!» — подумал я, силясь не захохотать. Это нервное, со всеми случается. Только не всем доводится приходить в себя под боком у дикого дракона, который с какой-то стати проникся к ним симпатией. А что еще я мог подумать? Сожрать он меня не сожрал, хотя возможностей у него была масса, вдобавок подобрал и обогрел. Надеюсь, он не принял меня за своего детеныша?
В голову лезла совершеннейшая дичь, и я усилием воли прогнал ее и попытался собраться с мыслями. Я жив — это уже неплохо. Я, кажется, ничего не успел отморозить (во всяком случае, руки-ноги слушались) — еще лучше. Не простудился насмерть — вообще замечательно. И не изжарился о драконий бок, что тоже прекрасно.
К слову, сейчас дракон не казался таким обжигающе-горячим, как тогда, в фургоне. От него исходило сильное ровное тепло, не горячечный жар… Может, дело в том, что он все-таки напился? В смысле, наелся снега, не важно! Вдобавок снаружи такой холод и ветер, что зверь волей-неволей должен охлаждаться.
Интересно, снег тает, не долетая до него? Если так, любопытное должно быть зрелище: этакая бурая глыбина посреди снежной равнины. А может, и вокруг все растаяло до земли…
Однако нужно выбираться. Сколько прошло времени, я не знал, а часы у меня отобрали чародеи — решили, видимо, что часовая цепочка может послужить для побега, а какой-нибудь шестеренкой я смогу перепилить удавку. Молодцы, что подстраховались: в крышке под портретом смазливой девицы прятался дымный порошок и еще кое-что, вот только проку от этого на тот момент было маловато.
Я ткнул локтем в твердый бок раз, другой — безрезультатно. Правда, стоило мне затрепыхаться сильнее, как дракон зашевелился, крыло, в складках которого я и ночевал, развернулось, и я скатился вниз.
Ветер утих. Снег еще шел — крупные хлопья мягко кружились в воздухе и таяли на расстоянии пары ладоней от драконьей спины. Внизу действительно виднелась голая земля, того и гляди, первоцветы покажутся.
Сугробы намело мало не по пояс, но по такой погоде сто шагов до поворота — ерунда! Скорее взмокнешь, штурмуя заносы, чем замерзнешь! Вот только… что делать с драконом?
Он лежал, по-кошачьи свернувшись клубком и опустив голову на передние лапы. Продырявленное крыло, которое он развернул, чтобы выпустить меня, осталось сложенным лишь наполовину и напоминало истрепанный бурей парус на сломанной мачте. Я не сразу сообразил, что этак он прикрывает меня от снега. Отличный тент, всем рекомендую.
— И что мне с тобой делать? — спросил я вслух. — То есть, благодарю, конечно. Без тебя я бы околел, но… дальше-то что?
Разумеется, он не ответил. Лежал и смотрел на меня немигающими желтыми глазами. Только крыло свернул,
