— Не стоит так говорить о племяннице, — укоризненно сказала Альтабет. — Девочка ведь не виновата ни в том, что уродилась особенной, ни в том, какими методами ее воспитывали.
— Да, последнее — всецело вина покойной сестры, но о мертвых — либо хорошо, либо ничего…
— Либо правду, — завершила она, чем изрядно меня удивила. Мало кто знает окончание этой поговорки. — Конечно, у нее были причины так поступить, но результат… удручающий, уж простите.
— За что же? Все так и есть. Удивительно, что Кьярра хотя бы говорить умеет! И даже считать, правда, только до тысячи, — вздохнул я.
— А грамоте она обучена?
— Буквы знает и разбирает самые простые слова. Но это по ее уверениям, а мне было недосуг проверять, правду ли она сказала.
— Ну, не все еще потеряно. — Альтабет хотела успокаивающим жестом коснуться моей руки, но я вовремя потянулся к масленке.
Необходимость отказаться от перчаток, пусть даже временно, выводила меня из себя: все кругом ощущалось слишком остро, резко, на грани переносимого.
— Я тоже надеюсь на это, госпожа Суорр, — ответил я. — Знавал я людей, которые выучились читать и писать уже взрослыми и в итоге сделались успешнее сверстников, которых с раннего детства пичкали науками.
— Жизненный опыт бесценен, — кивнула она. — Но это не случай Кьярры. У нее нет ни жизненного опыта, ни образования.
— Точно так. Придется нанимать ей учителей или платить чародеям, чтобы сами занимались с нею, но… — Я вздохнул как можно тяжелее. — Сперва нужно, чтобы она подпустила к себе хоть кого-то постороннего! В особенности — чародея.
— Вы говорили, что девочка их опасается, но… неужели она настолько хорошо их чувствует? — нахмурилась Альтабет.
— Да она их за день пути чует! Я еще в Талл аде пригласил к ней лекаря-чародея — просто убедиться, что она здорова и сможет перенести дорогу, — так она чуть гостиницу не разнесла, стоило ему подойти к двери.
— Странно… Если она жила с родителями в глуши, то откуда ей знать, как отличить чародея от обычного человека?
Вопрос был каверзный, и ответа на него у меня не имелось. Что ж, мне даже играть не пришлось.
— Кьярра сразу сказала, что в этом поезде есть чародей, — сказал я. — Теперь не знаю, что и подумать… Не заманивала же их моя сестра в чащу леса, чтобы научить дочь чуять колдовство? С нее бы сталось…
— Может быть, это ее муж пытался как-то повлиять на ситуацию и позвал специалиста… ну, хотя бы под видом обычного доктора? — предположила Альтабет. — Очевидно, он понимал, как важно начать обучение чародейки как можно раньше, но переубедить супругу не мог, поэтому привлек человека со стороны?
— Если так, не завидую этому несчастному… — пробормотал я. — Возможно, вы правы. Кто-то наверняка бывал в их доме, а почему молчал… Не хочу даже предполагать.
— Не будем об этом, — согласилась она и все-таки дотронулась до моего рукава. — Говорите, Кьярра почувствовала кого-то в поезде?
— Да, и вторую ночь не дает мне спать. Она уверена, что чародеи только и думают о том, как бы выкрасть ее и использовать… Для чего, она сама не знает. У нее страшный сумбур в голове.
— Немудрено… Потерять мать, лишиться привычного мира, очутиться среди незнакомых людей — это серьезное испытание для ребенка.
— Кьярра совершеннолетняя.
— Но по умственному развитию она даже не подросток, уж извините за прямоту, — сказала Альтабет. — Мне показалось, что ведет она себя, как избалованное дитя.
— Правда ваша… — мрачно выговорил я. — Вот и сейчас мне пришлось задобрить ее лакомствами, чтобы иметь возможность отлучиться, и то ненадолго. Не хочу знать, что случится, если ей вздумается прогуляться по коридору в одиночку!
Альтабет молча вертела в пальцах ложечку.
— Никак не получится убедить Кьярру, что чародеев здесь нет? — спросила она наконец.
— Разве только провести ее от головы поезда до хвоста и продемонстрировать каждого пассажира. Но это не сработает: вы же сами вчера сказали, что сопровождаете раненую чародейку, и Кьярра теперь думает, что та притворяется, а на самом деле спит и видит, как бы ее похитить.
— Право, я не знала, что все настолько серьезно…
— Разве я виню вас? — печально сказал я, начиная получать удовольствие от этого спектакля. — О! Госпожа Суорр, быть может, все-таки удалось бы заставить Кьярру позабыть об этих бреднях, но для этого потребуется ваша помощь. Я понимаю, что слишком многого прошу, но…
— Вы хотите показать ей мою подопечную? — правильно поняла мою мысль Альтабет. — Чтобы Кьярра убедилась — бедняжка совершенно беспомощна? Это можно устроить. И, думаю, не стоит ждать до вечера — к тому времени ваша девочка накрутит себя сильнее прежнего. Давайте поступим так: завтрак скоро закончится, пассажиры разойдутся по своим купе. Тогда и приходите. Заодно я отдам вам обещанные бумаги, хорошо? Я могла бы захватить их с собой, но не рассчитывала увидеть вас в вагоне-ресторане: вы ведь сказали, что неусыпно следите за племянницей.
— Я понял: еще немного, и я попросту рехнусь, если останусь с нею взаперти, поэтому пришлось рискнуть, — вздохнул я. — Благодарю вас, госпожа Суорр! Где вас искать?
Она назвала номер купе, и я поспешил откланяться, сославшись на то, что и так отсутствовал слишком долго, а оставлять Кьярру без присмотра опасно. Признаюсь, я действительно волновался: обещания обещаниями, но как знать, что может взбрести ей в голову?
— Теперь я знаю, что чувствую, — встретила меня Кьярра.
— И что же?
— Слов нет, — развела она руками и вдруг лукаво улыбнулась. — Пусть Бет предлагает разные. И объясняет, что они значат. А я буду думать, думать… подходит или нет? Это долго, потому что я не привыкла.
— Вообще-то ты довольно быстро соображаешь, — сделал я комплимент.
— Бет об этом не
