– Иди ко мне, – строго проговорила Милославская Джемме, стоя у двери. В руке она держала самый короткий поводок, который и собиралась укрепить на ошейнике овчарки. Она сама уже одела неброское голубое платье-тунику с воздушным длинным приталенным кружевным шелковым жакетом с короткими рукавами. Этот наряд удачно, по мнению многих, подчеркивал фигуру женщины, казавшейся в нем совсем молоденькой, и выставлял на всеобщее обозрение ее длинные красивые ноги. Яна специально выбрала столь провоцирующий костюм, нежно льнущий к телу, чтобы отвлечь своих сегодняшних собеседников от задаваемых вопросов и от самой миссии Милославской, заставив расслабиться, отвлечься и задуматься совсем о другом.
Взглянув на часы, и убедившись, что до назначенного времени еще не менее 30 минут, Яна присела в кабинете, приготовив карты. Ей хотелось немного узнать об Альбине, так что она намеривалась использовать «Взгляд сквозь оболочку», помогающий проникнуться настроением собеседника, почувствовать его состояние, движения его души и устремления.
Но как только карты оказались в ее руках, из маленькой колоды выпала карта «Взгляд в прошлое». Джемма, быстрее молнии, метнулась под ноги Яне и осторожно держа глянцевый прямоугольничек в зубах, принесла хозяйке упавшую карту. Яна рассмеялась:
– Ну раз уж сама судьба опять вмешивается в мои дела и предлагает использовать именно эту карту, то нам с тобой, девочка моя, остается только послушно повиноваться.
Отложив остальные карты, Милославская задумчиво посмотрела на принесенную Джеммой. Изображенный под лакированной поверхностью загадочный глаз с ведущими к нему ступеньками, как бы манящими окунуться в неведомое, шагнуть в пропасть прошлого притягивал, приглашая погрузиться в потусторонний мир и открыть для себя новые истины.
Прикрыв глаза Милославская положила карту на стол, накрыв ее правой рукой. Медленно тепло стало распространяться под ее ладонью. Вот только, почему-то об Альбине думать в этот момент вовсе не хотелось. Напротив, все мысли Яны сосредоточились на Дарье Владимировне Сизовой, на ее загадочном, смутно знакомом и вызывающем неведомое беспокойство голосе. Карта под рукой, казалось, стала не только нагреваться, но и как бы немного вибрировать.
В то же мгновение словно тысяча крохотных льдинок ослепила Яну своим сиянием, вонзаясь в ее тело и даже глаза острыми краями. Все цвета радуги, отражаясь в их прихотливых гранях и переливаясь, промелькнули перед ее внутренним взором, подарив незабываемое ощущение счастья и покоя. После подобного нереального разноцветья окружающий мир, внезапно представший перед ее взглядом, показался удивительно тусклым и бесцветным.
Вот только понять, что именно появилось перед ее глазами Милославская практически не успела. Лишь показалось, что в ярком освещении окружающая ее со всех сторон белизна режет глаза. И ярким пятном с белизной контрастировал лишь алый цвет.
Затем неведомые звуки осколками боли вонзились прямо в мозг Милославской. Яну в самый неподходящий момент закружило сильнейшим потоком воздуха. Она оказалась в неведомой воронке, словно образованной из пыли. И через мгновение, открыв глаза, она поняла, что находится вновь дома. Карта не сработала из-за того, что в дверь позвонили, а возбужденная Джемма, почему-то настроенная очень негативным образом к неизвестному посетителю, захлебывалась в неудержимом лае, пытаясь привлечь внимание хозяйки. Такое неожиданное извлечение из видения плохо сказалось на самочувствии Яны. Она ощущала, не только бессилие, сильнейшее истощение, но и мучительную головную боль. Виски ломило, а в глазах мелькали черные пятна.
Яна несколько секунд приходила в себя, бессмысленно глядя на встревоженного пса, сидящего рядом. Джемма, заметив, что хозяйка очнулась, наконец-то угомонилась и замолчала. Головную боль Яны усиливал лишь дребезжащий звонок. Через несколько секунд она встала, подхватив волочащийся за Джеммой поводок, и вышла, заперев за собой дверь и калитку. Неподалеку уже стояла новенькая «девятка» нежного сиреневого цвета. Представительный полный мужчина в темных очках, со внушительным животиком и небольшой проплешиной на темени, быстро вышел из салона и открыл перед Яной дверь. Милославская сразу его узнала – это именно он на похоронах шел рядом с Дарьей Владимировной и ее мужем. Заметив важно шествующую рядом Джемму, Альбин застыл, даже не распрямившись, как бы в полупоклоне.
– Простите, – лучезарно улыбнулась Яна. – Можно я с собачкой? Она у меня очень смирная и послушная.
Словно специально опровергая эти слова, Джемма злобно уставилась на собеседника Яны и недовольно зарычала, обнажая мощные, слегка желтоватые клыки, способные легко перекусить руку мужчины.
– Джемма, – недовольно окрикнула ее Яна, резко дернув за поводок. – Это друг, понимаешь?
Собака с некоторым сомнением посмотрела на хозяйку, как бы спрашивая: «Ты сама хоть понимаешь, о чем говоришь?», но все же успокоилась и скользнула на заднее сидение. Милославская устроилась рядом и огляделась. В салоне была приятная прохлада кондиционированного воздуха. Видимо, и кабинет хозяина машины был снабжен хорошим кондиционером, так как даже в эту жару на нем был не только белый костюм, но и даже несколько аляповатый, по мнению Яны, галстук и легки пиджак.
Усевшись в машину, мужчина обернулся и, наконец-то, соизволил представиться:
– Юрий Владимирович Альбин. Даша сказала мне, что вы хотите побеседовать с людьми, знавшими Олега на работе. Я отвезу вас туда. Надеюсь, сперва вы побеседуете со мной.
Джемма, после некоторых сомнений устроившись сзади на полу, а не на сидении рядом с хозяйкой, просунула свой нос между передними сидениями и враждебно уставилась на Альбина. Только послушание и желание угодить обожаемой хозяйке мешало ей выразить все свое отношение к этому неприятному, по ее собачьему мнению, типу. Ново всяком случаеовчарка решила не спускать с него глаз, чтобы полностью контролировать ситуацию.
По дороге, которая заняла очень мало времени, так как оказалось, что офис Альбина располагался не в центре города, а неподалеку от местожительства Яны, Милославская молчала. Ей не хотелось перебивать разглагольствующего водителя или прерываться во время серьезного разговора в самый неподходящий момент. Прежде всего ее задачей было разобраться в настроении, душевном складе, типе характера собеседника, так что она предпочитала внимательно слушать, впитывая не только визуально, но и с каждым произнесенным собеседником словом.
Ей помогало, что сам Альбин, словно заполняя возникшую паузу, торопливо рассказывал о переживаниях Даши, а также о том, как важно для его сестры, чтобы убийца был назван. Именно поэтому, поняла Яна, он готов тратить время на разговоры с Милославской, ведь душевное состояние его несчастной сестры в данный момент самое главное. А обращение к непредвзятому арбитру, каковымпо его мнениюи способна была стать Яна, может помочь несчастной женщине найти виновного.
Яна, молча выслушивающая его тираду, лишь поглаживала Джемму по голове, как бы успокаивая враждебно настроенную собаку. Она сама не могла избавиться от возникшей при появлении этого мужчины в ее душе тревоги, какой-то нервозности. С самой первой встречи с Сизовой, когда Яна видела лишь смутно вырисовывающуюся сквозь затемненные окна машины фигуру Альбина, ей было не по себе. Теперь же это ощущение не исчезло, а скорее обострилось.
Машина плавно подкатила к невысокому особняку, явно построенному еще в девятнадцатом веке. Но даже в старости дом выглядел благородно. Его изящных и в то же время внушительных линий не могли испортить ни несколько облупившаяся краска, ни довольно-таки замызганный балкон с поломанными прутьями.
Яна удивилась. Ей казалось, что такой представительный на первый взгляд и по виду достаточно обеспеченный человек, как Альбин, предпочтет стиль, принятый среди большинства новоиспеченных нуворишей России, поклоняющихся американскому убранству. Но, видимо, он не забыл исконно русских истоков, и вместо отделанного декоратором офиса в небоскребе, уродующем классическую красоту приволжского городка, отдал предпочтение помещению в старом купеческом доме. Но, по всей видимости, как поняла Яна со слов Альбина, все объяснялось отнюдь не эстетическими пристрастиями, а элементарным удобством.
– Пройдя через двор, можно выйти к моей автобазе, – голос мужчины был слащаво приветливым, также, как и его взгляд, скользящий по ее фигуре и задержавшийся на ногах, когда он придерживал тяжелую дверь, чтобы пропустить Яну. Затем Альбин просительно проговорил:
– А может, эта милая собачка здесь останется? Или во внутреннем дворе? Там ей будет уютно.
