– Восхитительно! – хоть в этом не покривив душой, проговорила Милославская. – Но я хотела бы кое-что с вами обговорить. Обратиться к вам меня побудили, конечно, ваши письма, хотя кроме этого было еще одно обстоятельство.
Лилия нахмурилась, но продолжала внимательно слушать Яну. Милославская экспромтом сочиняла историю, помогающую ей увязать неизвестные письма незнакомки со смертью Олега:
– Понимаете ли, я провожу независимое журналистское расследование. Надеюсь, результаты его, опубликованные в нашей газете помогут привлечь внимание общественности и власти к проблемам наркомании и наркодилерства. Если бы вы ответили на несколько вопросов…
– Задавайте, – женщина неожиданно перебила Яну. Ее глаза смотрели внимательно и настороженно, хотя на губах и оставалась все та же улыбка.
Яна решила отбросить церемонии и задать вопрос прямо в лоб. Ей было интересно, как женщина на него отреагирует.
– Скажите, – ровным голосом произнесла Милославская, не отводя взгляда от лица женщины. – Это Олег Сизов поставлял вашему сыну наркотики? Это он приучил к ним вашего мальчика?
На мгновение лицо Лилии, быстро опустившей глаза и сделавшей вид, что она внимательно рассматривает свой безупречный маникюр, исказила гримаса боли и страха. Она смутилась, но быстро справившись с растерянностью и вновь смело и даже холодно взглянула на Яну.
– Я понятия не имею о существовании какого-то там, Олега, вы сказали? С чего вы это взяли, кстати, хотелось бы знать.
– Извините, но я не могу разглашать свои источники информации, – Яна мгновенно пришла к однозначному выводу.
Чтобы женщина теперь не говорила, Милославская была уверена, что карты ее не подвели и имя Сизова Лилия слышит не впервые, как пытается ей представить. И эта ложь как раз обличает ее больше, чем если бы было сказано, что Олег и Александр знали друг друга. Конечно, оставалась все же возможность, что смерти Олега и Александра связаны совсем другим образом – личностью убийцы. То есть, что они действительно были не знакомы, маньяк-убийца случайно остановил на них свой выбор. Но все же какое-то чувство подсказывало Яне, что это не так.
Делая вид, что достает только лишь пачку сигарет, Яна извлекла из сумочки нужную карту «Да» и «Нет». Желая отвлечь Лилию, пристально следящую теперь за ее манипуляциями, Яна спросила:
– Здесь можно курить? Вы не будете против?
– Ну конечно, курите, – женщина придвинула поближе к Милославской пепельницу в виде раковины, обвитой водорослями.
Яна прикурила сигарету, глядя из-под полуприкрытых век на собеседницу, глубоко затянулась, выпустила маленькое облачко дыма и сосредоточилась, положив правую руку на карту, находящуюся у нее на коленях. Лилия, видя, что Яна не собирается пока вступать в разговор, чувствовала себя несколько растерянно. По ее лицу понять это было невозможно, но от внимательного взгляда Милославской не укрылось, как женщина нервно теребит лежащую у нее на столе под бокалом нарядную салфетку. Казалось, длинные ногти с безупречным маникюром готовы хищно вонзиться в беззащитную ткань, чтобы растерзать ее на множество маленьких клочков. Должно быть окружающий Яну «Морской мир» навеял неожиданную ассоциацию с красивым морским цветком, который неожиданно обнаруживает свой хищный оскал в том случае, когда слишком близко к нему подбирается маленькая беззащитная рыбка.
Но Яна отогнала непрошенные и неуместные мысли полностью сосредоточившись на карте. Про себя она тихонечко бормотала: «Тихонов Александр и Сизов Олег были знакомы?».
Через несколько секунд ладонь, лежащая на карте потеплела. Яна тут же перешла ко второму, волнующему ее ничуть не меньше вопросу: «А знает ли об этом мать Александра?». Неожиданное тепло не исчезло, казалось, оно даже стало нарастать, усиливаться.
Лишь через несколько секунд, когда Яна постаралась очистить свои мысли от ненужного и сосредоточиться на образе сидящей перед ней Лилии, карта понемногу стала остывать, превращаясь в то, чем она и была на самом деле – всего лишь картонный прямоугольничек, покрытый лаком. Но Милославская на этом не остановилась. Карту «Да» и «Нет» она обкатывала пока еще не так уж долго, поэтому, чтобы быть уверенной в результатах, ей хотелось провести еще один наглядный эксперимент. Конечно, у Яны были некоторые сомнения – все-таки ее внутренняя энергия почти на пределе, но сохранившийся потенциал позволял рискнуть.
Яна, по-прежнему пристально глядя в глаза Лилии, думала: «Ты расскажешь мне сама что-нибудь о сыне, о его вкусах, пристрастиях, радостях?»
Яна уже было пришла к выводу, что на это не хватит ее сил, карта откажется содействовать и попытка внушить простое желание поведать любую историю будет безуспешной, когда карта стала понемногу теплеть под ее рукой. На этот раз тепло нарастало очень медленно, постепенно, но, видимо, внушение все же сработало.
Взгляд Лилии с большим трудом оторвался от Яны и заметался по столику, перескакивая с вазы с цветами на пепельницу, бокал, скатерть и вновь на пепельницу. В это мгновение лицо ее прояснилось и женщина, словно для того, чтобы заполнить паузу и проявить гостеприимное радушие проговорила неуверенным тоном:
– Как вам нравится убранство ресторана? Вы обратили внимание на то, сколько у нас здесь раковин? Все выдержанно в стиле морского дна, несколько необычно, правда?
Яна лишь молча кивнула. Ей не нравилось, что хотя карта и подтвердила, что желание Милославской выполниться, Тихонова говорила вовсе не о том. Но в следующее мгновение она успокоилась – Лилия продолжила:
– Это все Саша, мой сын. Он с раннего детства мечтал исследовать морское дно. Именно из-за него мы каждое лето отправлялись на море и занимались дайвингом, подводным плаванием в специальном снаряжении. У Саши осталась великолепная коллекция ракушек, добытых им самим. Он даже научился их шлифовать и полировать.
Яне тут же вспомнилось видение, когда мальчик преподносил неизвестной рыженькой девочке красивую крупную ракушку. Тем временем Лилия, как в забытьи, взахлеб делилась воспоминаниями:
– Мы с мужем давно мечтали открыть свой ресторанчик – он у меня прекрасный повар, а как только мои родственники помогли с деньгами Саша загорелся. Это он придумал название ресторанчику и он же упросил оформить его таким образом. Он сам все придумал, фантазировал, был так увлечен вплоть до тех пор пока не увлекся этим…
Растерянный и поблескивающий непролитой влагой взгляд Лилии вновь заскользил по убранству ресторанчика. Внезапно из-за двери, ведущей во внутреннее помещение, появился невысокий толстый, румяный мужчина с добродушным лицом, которое в данный момент портили сердито нахмуренные брови и угрюмый взгляд. Тихонова, точно обрадовавшись неожиданно подвернувшемуся предлогу вскочила, проговорила, что муж требует ее немедленного внимания, извинилась и удалилась на кухню.
Яна лишь улыбнулась. Этот уход сильно напоминал бегство, но Милославская была довольна результатом. Теперь она точно знала, что тем или иным образом семейство Тихоновых причастно к смерти Олега. Яна собиралась задать женщине еще несколько вопросов, чтобы все же выяснить, каким образом их сын познакомился с Олегом и кто эта неизвестная рыженькая девочка, мелькавшая в Яниных видениях. Но больше узнать от Лилии Яне на этот раз ничего не удалось. Через несколько минут к ней решительным шагом подошел повар, которого Тихонова представила, в качестве своего мужа. Довольно-таки грубо он проговорил:
– Что вам нужно от моей жены? Вы ее расстроили. Уходите!
После этих слов Тихонов замолк, выжидательно глядя на Яну. Милославская, не ожидавшая подобных действий поднялась, но при этом, не отрывая взгляда от лица повара четко проговорила:
– Что вы знаете о смерти Олега Сизова?
На лице мужчины изобразилось неподдельное изумление. Он неуверено проговорил:
– Кого? О чем вы…
Но в следующее мгновение, побагровев, визгливо воскликнул, привлекая внимание немногочисленных посетителей:
– Убирайтесь! Вы сумасшедшая, ненормальная!
