Яна, небрежно бросив на стол деньги за коктейль из мидий, усмехнулась и издевательски ласково протянула:
– Вы великолепно готовите! Только не стоит так кипятиться – вас может и удар хватить, вон как покраснели. В такую жару берегите свое здоровье с особым тщанием и пореже кричите на посетителей.
Яна понимала, что подобным поведением сжигает за собой все мосты и Тихоновы приложат все усилия, чтобы больше яна к ним и близко не подошла, но удержаться не могла. Ей хотелось не такими словами поставить на место невоспитанного повара, интеллектуальное развитие которого судя по всему оставляло желать лучшего.
Яна элегантно проскользнула между столиками, провожаемая теперь уже угрюмым и неприветливым официантом с мелкими острыми зубками. У самого входа она обернулась и помахала рукой наблюдавшему за ее отходом хозяину, стоявшему у столика с сердитым видом и очаровательно улыбнулась остальным посетителям. Внимание всех было приковано только лишь к Яне.
Выйдя на улицу и ощутив, как липкие пальцы удушающей жары жадно прикасаются к ее телу, Милославская задумалась. Теперь наиболее перспективной ей казалась связь смерти Олега с Тихоновыми. Ей уже было известно, что Олег барыжничал – распространял наркотики. На этой основе выстраивалась четкая логическая цепочка. Вероятно, именно он и приучили Александра к героину. Затем он и стал косвенным виновником гибели мальчика, передав ему в больницу наркотики. Чувства, ясно написанные на лице Лилии в тот момент, когда Яна спросила о Сизове, говорили о том, что матери данные факты были известны и вызывали у нее вполне объяснимое чувство.
Ничего удивительного Яна не видела в том, что желая отомстить виновному в гибели родители мальчика предприняли бы какие-то действия. Вот только вызывало сомнение участие в данном супруга Лилии. Чтобы так искренне изобразить удивление и растерянность непонимания, написанные на его лице при первом упоминании о Сизове, надо быть, по меньшей мере, выдающимся актером. А учиться данному мастерству, гримасничая сверкающим кастрюлькам и сковородкам, по мнению Яны, было не столь уж и легко. Так что скорее всего, в отличии от супруги, он не ведал о существовании Олега. Так что разгадку необходимо было искать у Лилии.
Конечно, оставалось беспокоящее Милославскую белое пятно – как именно познакомились Маша и Олег. У Яны возникали вполне резонные сомнения, в том, что Олег подходил к случайным неизвестным ему пацанам на улице. Знакомство могло состояться через друзей Александра и в этом можно было бы увериться, если бы не возрастная разница. Ровесники Олега никогда бы не приняли в свою компанию ребенка, которым являлся для них Саша. Какая-то деталь упорно не укладывалась чтобы образовалась единая картина.
Яна понимала: все ее умозаключения весьма и весьма условны. Они были построены лишь на видениях и предположениях, то есть сообщать о чем-то Руденко или просить его содействия не имело смысла – он бы просто поднял ее на смех. Милославская сама не была уверена в том, что нащупала именно ту ниточку, которая выведет ее к убийце. Но все же отказываться от данной версии она не собиралась.
Раздумывая таким образом Яна добралась до дома. Она отперла калитку, задумчиво приласкала обрадовавшуюся собаку и прошла в дом. Прежде, чем войти, она осторожно оглянулась. Джемма стояла рядом, не проявляя никакого беспокойства, из чего Яна сделала вывод, что собака на этот раз не чувствует никакого подвоха, а неизвестные люди на белой «шестерке», караулящие что-то или кого-то у ее дома уехали. Конечно, Милославская не была паникершей. Она трезво оценивала меру опасности и понимала, что, вполне может быть, эти неизвестные не имели к ней лично никакого отношения. Ну а Джемма просто перестраховалась, решив, что присутствие неподалеку посторонних угрожает безопасности любимой хозяйки. На самом же деле это вполне могли быть случайные молодые люди, обнаружившие тихий уголок, в котором можно спокойно заняться интимным общением. Ну а из-за жары они открыли дверцы. Появление же здоровенной собаки напугало их до полусмерти, в связи с чем весь сексуальный пыл остыл, вот они и укатили срочным темпом на все четыре стороны.
И все же какое-то предчувствие подсказывало Яне, что неизвестные следили за ней. Ей казалось, что в эти несколько дней, прошедшие с момента появления Сизовой, ее безотказная зрительная память подсознательно зафиксировала появление именно этой пыльной шестерки с двумя мужскими фигурами на передних сидениях.
В таком случае, вполне возможно, что неизвестная личность, обладавшая не малой властью, позволяющей организовать данную слежку, опасалась, что Яна раскроет убийство. И именно для того, чтобы вовремя помешать ей, за Милославской следили. Подозрения Яны падали прежде всего на человека, уже пытавшегося иным способом узнать о том, как продвигается работа экстрасенса. Это был Альбин. Но зачем ему мешать расследованию? Если он сам и был убийцей, а теперь боялся, что Яна обо всем узнает, то скорее всего он мог бы попытаться устранить Милославскую другим образом.
У Яны даже дрожь пробежала по телу. Думать о том, что преступник может пойти на крайние меры по отношению к ней не хотелось. В ней сохранялся здоровый и естественный инстинкт самосохранения, в данный момент призывающий к особой осторожности.
Но, с другой стороны, зачем тогда преступнику, организовавшему слежку, так явно показывать свои намерения и вмешивать в дело столько людей, которые впоследствии могут, помня об интересе Альбина, догадаться о том, почему Яна так внезапно исчезла. И при чем же тогда Тихоновы, привидевшийся ей мальчик?
Вторым человеком, не желающим, чтобы яна нашла ответ на то, кто виновен в смерти Олега бы Никитин. По всему видно, что он желал не только сохранить в тайне несчастье своего сына, но и вполне резонно предполагал – мальчик мог знать о смерти Олега больше, чем говорит, а то и оказаться одним из подозреваемых в совершении убийства. Так что мотивы его были столь же объяснимы, как и у Альбина.
В любом случае, Яне было не по себе. Картина, вырисовывающаяся перед ней, казалась слишком запутанной и неестественной. Чувство тревоги, беспокойства усиливалось с каждым днем. Словно в кошмарной выдумке Кафки закручивались события вокруг Яны, пытаясь ввести ее в заблуждение.
Больше всего женщину беспокоило то, что как ей казалось временами, все не так уж и сложно, разгадка близка, достаточно лишь вспомнить какой-то факт, уловить какую-то нить и все станет ясно. Но воспоминания скрывались от нее за пеленой мрака, память отказывалась служить должным образом, пряча факты, как будто предчувствуя, что они лишь доставят Яне новые тревоги.
Через мгновение Милославская выкинула ненужные мысли из головы и решила вновь обратиться к картам.
Задумчиво перебирая их и вглядываясь в символические картинки, казалось бы, разговаривающие с экстрасенсом на своем непонятном языке, яна остановила свой выбор на «Джокере». Интуитивно Яну тянуло именно к этой карте, способной предоставить нужную информацию с наименьшими затратами энергии, внутреннего потенциала. Карта была немного повреждена, так что временами давала информацию не совсем понятную и кажущуюся несколько неуместной, но зато она требовала меньших затрат энергии, что было немаловажно – женщина чувствовала, что понимание нависшей над ней опасности угнетает ее.
Кроме того, Яну беспокоила связь между убитыми мальчиками. Впервые она чувствовала некоторую неуверенность. Эта связь не только была весьма сомнительной, если рассматривать ее с точки зрения наличия доказательств, но и запутывала выдвинутые предположения Милославской о том, кто и за что убил Олега.
Яна невольно усмехнулась. У хорошего, замечательного мальчика, как охарактеризовала его мать в первую встречу, оказалось столько врагов. Каждый мог быть убийцей, прямым или косвенным, смотря как оценивать смерть от передозировки – случайностью или злым умыслом. А ведь наверняка, учитывая род занятий Олега, обнаружение людей, мечтающих когда-то увидеть его мертвым может продолжиться. Какой-нибудь должник, преступник, наркоман – Олег, распространяя наркотики, наверняка, общался не только с самым дном – опустившимися людьми, способными убить за наркотики, но и с преступным миром.
Яна еще со слов Руденко знала, что барыги – распространители наркотиков, так сказать, в розницу, а не крупными партиями, не существуют сами по себе, обособленно. У них непременно должны быть покровители из преступного мира. Во-первых те, кто привозит в город крупную партию наркотиков, продавая ее затем барыгам, имеющим связь уже с самими наркоманами. Во-вторых, покровительство распространителям типа
