— Тихо. Сама виновата! Зачем сестру не заперла? Обещала, что шума не будет!
— Верни Орлика, верни! И не будет никакого шума, — Наташа попыталась укусить цыгана за руку, но у нее не получилось.
— Я и сам могу устроить без шума, — зло проговорил мужчина и полез в карман.
В руке цыгана блеснул нож, но тут же ему в висок уперлось дуло пистолета. С другой стороны руки второго оперативника стиснули запястье и вывернули руку преступника назад, за спину. Нож со стуком упал на асфальт. Симоненко наклонился и пальцами в пластиковой перчатке осторожно поднял нож и положил его в пакет.
— Как у тебя рука на девочку поднялась? — еще сильнее вывернув цыгану руку, потребовал Соколовский.
— Начальник, темно было! — простонал от боли мужчина. — Не заметил!
— А, ну сейчас поправим зрение.
Игорь не сдержался и резким ударом в челюсть опрокинул преступника на землю.
— Вот этим ножом он и Марину ударил! Все, едем в отделение.
Марина сидела на лавочке в парке клиники и раскладывала своих бумажных лошадок. Наташа сидела рядом, то обнимая сестренку за плечи, то поглаживая ее по волосам.
— У меня для тебя сюрприз. Хочешь?
— Сюрприз, — повторила девочка и кивнула головой.
Наташа сделала знак Соколовскому, и тот взялся за мобильный телефон.
— Давай! — с улыбкой сказал он кому-то в трубку.
Еще минута, и по асфальту парковой дорожки зацокали конские копыта. Игорь восседал на Орлике, как падишах, уперев одну руку в бок и поглядывая с гордостью на удивленных пациентов клиники. Следом с криками бежали двое охранников.
Марина повернула голову на звук копыт и, щурясь от солнца, заулыбалась.
— Орлик!
Игорь остановил коня возле лавки, и Орлик опустил голову к девочке, тихонько фыркая и потряхивая гривой. Марина обняла его и стала гладить по морде, по гриве, счастливо смеясь.
— Ты с дуба рухнул? — начал было один из охранников, но Соколовский показал удостоверение.
— Спокойно, полиция. Это спецоперация.
Васильев вошел в кабинет и подошел к Фишеру. Тот, не поднимая головы от документов, недовольно сказал:
— Я просил беспокоить только по срочным вопросам.
— Прошу прощения. Я хотел только сообщить. Игнатьев собирается вывозить жену и дочь за границу. Купил билеты. Оплатил расходы.
— Когда?
— Через три дня.
Фишер задумался, глядя в окно и щуря глаза. Васильев терпеливо ждал решения босса.
— Ход понятен. Значит, следующий ход мой, — сказал он и повернул голову к ожидающему рядом Васильеву. — Раз он так решил — пора их отпустить. Что еще?
— Есть еще информация…
Пряников сам отпер камеру и кивнул Лапину головой, чтобы тот выходил.
— 52 часа, — неторопливо покидая камеру, заметил киллер. — Передержали немножко. Но я не в обиде. Можно не провожать.
— А что дальше? — сухо спросил Соколовский.
— Мы проследим, чтобы никто из твоей семьи не уехал из страны, — пообещала Родионова.
— Жили же как-то, — пожал Лапин плечами. — Проживем и еще.
— Проживете еще, какое-то время, — уточнил Пряников. — По всем каналам, которые мне доступны, я пущу информацию, что ты наш осведомитель.
— Так что идите с чистой совестью, — Соколовский сделал широкий жест рукой. — Можно считать, что заслужили.
— И об этом узнают все, кто только можно, — подтвердила Вика.
Лапин стоял посреди коридора, переводя взгляд с одного лица на другое. Наконец он ответил.
— Ладно. Я отдам вам компромат. Завтра…
— Сегодня, — перебил его Игорь. — Сейчас.
— Ладно, пусть будет по-вашему, — тихо отозвался Лапин. — Дайте только позвонить нашим. Сказать, что все в порядке.
— Разрешим, — согласился Пряников. — Но я буду сидеть рядом. И внимательно слушать.
В кабинете Пряникова Лапину дали телефон. Он набрал номер и стал говорить обыденным голосом, как будто ничего не произошло.
— …Да, малыш, завтра на дачу. Завтра. А сегодня — праздник… Дай трубку папе. Меня отпускают, я буду дома вечером. Пообещал Маруське праздник. Не подведете? До скорого.
Лапин опустил трубку и посмотрел на полицейских. Никто не заподозрил киллера в том, что он передал какой-то сигнал опасности или иное предупреждение. Короткий и очень простой разговор.
— Поехали, — предложил Лапин.
— Сейчас поедем, — Пряников взял рацию и вызвал своих сотрудников. — Что там? Семья в квартире?
— Так точно, товарищ подполковник, — раздался ответ.
— Никого из квартиры не выпускать. Держим связь.
Они вели Лапина по улице, плотно прижимая его с двух сторон. Соколовский с одной стороны, Пряников с другой. Вика шла чуть сбоку, но держала руку на рукоятке пистолета. А еще сзади в шаге за спиной Лапина шел угрюмый Игнатьев. Деваться киллеру было некуда. Любая попытка вырваться и сбежать приведет к тому, что он получит пулю в первую же секунду.
— Что там семья? — в очередной раз вызвал своих сотрудников по рации Пряников.
— Семья на месте, — послышалось из динамика рации. — Порядок.
Лапин остановился и поднял голову на многоэтажный дом.
— В том доме, — не поворачивая головы к Пряникову, сказал он. — На чердаке.
— Почему именно здесь? — с подозрением спросила Вика, оглядываясь по сторонам.
— Потому что я здесь жил раньше. Тайник надежный. Зачем менять?
— Показывай, — подтолкнул Лапина в спину Соколовский.
Они были почти у самого подъезда, когда сбоку раздались выстрелы. Сразу много. Пряников и Родионова присели, выхватив оружие, но противника не было. Это были обычные петарды, в большом количестве разрывавшиеся неподалеку. И какие-то подростки, бросившиеся врассыпную. Секундная задержка, но и этого времени Лапину хватило, чтобы броситься бежать и свернуть за угол дома в арке. Соколовский и Игнатьев почти сразу бросились за киллером, но когда они первыми забежали во внутренний двор дома, то Лапина там уже не было.
Игорь увидел неподалеку сдвинутый в сторону канализационный люк. Не раздумывая, он полез вниз. Игнатьев, зло ворча, стал помогать Соколовскому спуститься.
— Петарды, — Вика пнула ногой остатки пиротехники на асфальте.
Пряников схватился за рацию и снова вызвал своих сотрудников, дежуривших у квартиры Лапина.
