Само его присутствие в комнате означало, что надо с шиком обставить появление правителя. Тайрус никогда не придерживался формальностей, разве что в наиболее важных случаях, но теперь, назначив себя его заместителем, Пасус настаивал, чтобы императору непременно воздавали почести – и всегда упивался ими, будто они предназначались ему одному.
Стоило заснять Тайруса в определенной одежде – и ее продажи сразу взлетали. Любая еда, напиток или наркотик, что он употребил, рекламировались как продукт «столь хороший, что им не брезгует сам император». И разумеется, любое помещение на любом корабле, где Тайрус проводил ночь, вскоре входило в анналы семейной истории владельца. Следующие гости могли польстить себе, что спят в тех самых покоях, где останавливался император галактики.
Пасус, чтобы избежать подозрений в единоличном влиянии на императора, частично делил с грандами опеку над ним. И всегда напускал на себя неловкость, когда передавал очередную дозу веналокса тому или иному приспешнику, чтобы те могли завлечь императора к себе на вечер.
Начались прения. Затем даже созвали слушание, чтобы прояснить основные положения соглашений. Все это время Тайрус просидел, сжимая виски и не обращая внимания на разговоры. А вот я слушала и затряслась от гнева, когда пресыщенная, злоупотребляющая фальшмолодостью Уолстром выдала:
– А что, если во время визита он захочет заняться сексом?
– С вами? – скептически переспросил Пасус.
– Да с кем угодно!
Я не могла просто сидеть и смотреть на это. Попыталась встать… но Тайрус схватил меня за руку. Я зло обернулась к нему; он сидел, закрыв глаза, будто спал.
– Это не им решать, – прорычала я.
– Не надо, – покачал головой Тайрус. – Просто сядь.
У меня грохотало сердце, ярость застила глаза. Пасус призвал собравшихся к порядку.
– ДНК Домитрианов – вопрос государственной важности. Нечего ей разбрасываться. Наследник появится тогда, когда все мы решим, что настало время. Не раньше.
Мне хотелось порвать их на части. Но Тайрус, похоже, просто хотел уснуть.
Какой ужас, он действительно смирился, что другие принимают за него столь важное решение!
«Мы сбежим, – подумала я. – Тайрус, еще немного, и все это закончится. Так или иначе».
Я не могла произнести ни слова. Что бы я ни попыталась сказать императору, обязательно подслушают. Я могла выговориться лишь Нивени под защитой стен «Геры».
Вся галактика считала ее погибшей, поэтому подруга оказалась в моем полном распоряжении. Я вываливала ей все, что не могла доверить больше никому, но это напоминало общение со стеной.
На самом деле Нивени в основном пялилась в никуда или, того хуже, царапала себе руки и ноги найденным на корабле бриллиантом. Похоже, вид собственной крови зачаровывал ее сильнее, чем самые крепкие наркотики. Она лишь раз дала волю эмоциям, когда я нечаянно оставила включенным монитор. Там шел эфир из Эвридики – отчет о трагедии на Люмине. Мол, они испытывали биологическое оружие и нечаянно себя уничтожили.
Такова была официальная версия.
Нивени разбила экран. А потом снова превратилась в статую.
Я говорила с ней, невзирая на ее упрямое молчание. Вообще-то я никогда не страдала болтливостью, но это было лучше, чем пустота, что накрывала меня, когда я оставалась одна и все страхи и сомнения выползали наружу.
Я как раз вещала ей:
– …Конечно, мы не сможем ничего исправить, пока снова не доберемся до Интердикта. Время на исходе…
– Интердикт?
Голос Нивени меня напугал. Он был хриплым, сухим, словно заржавел от времени. Подруга уныло смотрела на меня.
– Таков твой план? Добраться до Интердикта?
– Он умный человек.
– Он заносчивый старый трус, что спрятался вдали от галактики на пять сотен лет.
– Это тоже, но он может нам помочь, – настаивала я. – Если Интердикт узнает про «Растворяющий туман», про сложившуюся ситуацию… Разве не видишь? Каждый гелионик поклялся ему в верности. Интердикт – единственная неуязвимая персона в галактике. Даже приспешники сенатора фон Пасуса не рискнут ему перечить. Пара его слов – и мы все уладим.
Теперь Нивени по-настоящему на меня смотрела. Кажется, я все-таки ее проняла.
– Ты права, – произнесла она почти что про себя. – Интердикт для них важен. Они все перед ним преклоняются. Он ценен. – Жизнь вспыхнула в ее темных глазах. – Я помогу тебе добраться туда.
– Правда?
– Правда, – решительно заявила Нивени. А в следующую секунду вскочила на ноги и рванула мимо меня. – Дай мне вымыться. Я ужасно воняю. Потом… потом мы составим план.
Глава 30
Тайрус должен был провести вечер на корабле сенатора фон Вандерфульда, «Цеппелине». План был прост: я прихвачу скафандр для императора и проникну на корабль извне. По моему сигналу Нивени сорвет «Геру» прямо с причала, мы в скафандрах заберемся на борт, а потом улетим.
– Хотела бы я иметь побольше времени на план, – скептически произнесла Нивени.
– Но у нас его нет, – уныло ответила я.
Завтра наступал канун нашей свадьбы. Я была в отчаянии.
Затея должна сработать.
Осторожный полет к «Цеппелину» занял почти час. Я задерживала дыхание каждый раз, когда в ближайшем окне мелькала тень, боялась, что меня заметят. Но пробралась.
Никто не догадался запереть корабль снаружи. Я открыла шлюз «Цеппелина», влетела внутрь, а потом настала самая трудная часть: расстегнуть скафандр, имея в распоряжении только силы обычной девушки.
Я вышла в коридор, и мимо прожужжал один из ботов «Цеппелина». Никакой тревоги. Да и с чего бы ему на меня реагировать? Я просто одна из гостей. Другой бот просвистел мимо с подносом наркотиков, и я пошла следом. Двери распахнулись, открывая зал, полный смеющихся, болтающих грандов. Я прижалась к стене и стояла так, пока двери не закрылись.
Похоже, вечеринка в разгаре. Придется подождать… и надеяться, что Тайрус среди них.
Хотя, конечно, он там. Никто не станет покупать у Пасуса императора, а потом прятать его от гостей. Значит, мне нужно найти место, где я смогла бы выждать, не привлекая внимания, спрятаться и приглядывать за Тайрусом, пока вечеринка не закончится.
Я невольно подняла глаза и посмотрела на вентиляционную шахту. Вот бы забраться туда… Так я и мучилась сомнениями, пока не увидела слугу, что шел по направлению к залу.
Я остановила его. Стеклянные глаза слуги невидяще уставились на меня, именно так, как невольники всегда смотрели на господ.
– Стой так, – приказала я.
Сложила ему руки вместе, встала на них и взобралась на плечи. По крайней мере, равновесие я умела держать по-прежнему.
Я отодвинула панель, ухватилась за край… и не смогла подтянуться. Бред какой! Неужели люди настолько слабы?
– Подними руки вверх, – отдуваясь, приказала я слуге.
Он послушался, и благодаря толчку я сумела вскарабкаться в люк. Уже начала задвигать панель, но увидела, что создание так и стоит внизу с поднятыми руками.
«Запрети слуг», – попросила я Тайруса.
Если бы у нас получилось…
– Теперь иди, куда шел, – велела я. Он двинулся дальше, а я зашипела вслед: – И опусти уже руки!
Слуга уронил руки, а я наконец закрыла люк.
* * *Когда я доползла до
