– И хорошо! Не хочу, чтобы он умер.
– Слава богу, что ты не в меня влюбилась, – прорычала Нивени.
В этот момент в капитанскую рубку вошел Кат. Нивени удивленно вскрикнула… а потом издала придушенный звук.
Дьяболик по-прежнему был в чем мать родила.
– П-привет, – поздоровалась Нивени.
Не знаю, о чем они потом говорили. Я просто ушла вместе со спасенным скипетром в холодные глубины своего корабля.
А потом несколько часов просто смотрела на символ власти. Холодный и бесполезный.
* * *Нивени еще больше на меня разозлилась, когда я вытащила нас из субпространства только ради того, чтобы собрать новые передачи и выяснить, выжил Тайрус или нет. Как и прежде, новости искажали картину, и я часами напролет просеивала их в поисках крупицы истины.
Когда я в третий раз потребовала остановиться, Нивени едва меня не ударила.
– Нет, мы не будем снова задерживаться!
– Мой корабль, мне и решать.
Она кинулась на меня, но внезапно вмешался Кат и успел ее перехватить.
– Не нападай на того, кто сильнее, – посоветовал он, бережно, но уверенно таща Нивени прочь.
– Ты хочешь попасть в Священный город или нет?! – закричала она.
Но я лишь собрала передачи и вернула нас в субпространство. С этой третьей попытки мне удалось найти нужную информацию.
Все выпуски новостей были посвящены одному: печальным событиям на Хризантеме. Ужасная трагедия, удар в самое сердце империи. Радикалы из числа излишних перебили множество грандов вместе с невестой императора, что погибла перед самой свадьбой.
Фустиан нан Домитриан произнес длинную траурную речь, а потом камера сместилась на фигуру позади него. Человек распластался на кресле, будто лишившийся всех костей разом. Осунувшееся лицо, пустые глаза. Его верный советник, сенатор фон Пасус, возвышался рядом. Разумеется, юный император был слишком потрясен и смог лишь появиться на пуб лике.
Итак, он выжил.
И я знала, что это действительно Тайрус. Знала, потому что они не смогли бы подтасовать запись и показать его таким сломленным и опустошенным, будь он мертв. Им пришлось бы представить крепкого юношу, какого они показывали все время нашего отсут ствия.
Сердце заполнило сладкое облегчение, хотя пересмотрев запись несколько раз, я подметила новые детали. Тяжелые веки… Поникшие плечи… Его опять накачали веналоксом. Наверняка. Пасус не рискнул бы выставлять непредсказуемого императора в прямом эфире.
Я еще раз поставила запись на воспроизведение, а сама унеслась мыслями прочь, пока на экране обсуждали виновных: радикалы с Люмины, что не удовольствовались уничтожением родной планеты… Они пошли дальше и убили невесту императора…
Обычно я выключала трансляцию до этого момента, но сегодня Нивени оказалась в рубке и услышала новость.
– А я знаю этого парня, – прищурилась она, разглядывая одного из так называемых радикалов. – Его в чем-то обвиняют?
Я тяжело вздохнула.
– В крушении «Тигриса».
Было слишком неправильно сидеть здесь, пока она узнает, что ее людей снова в чем-то обвиняют. Мне не хотелось видеть боль на ее лице, когда Нивени поймет: имена знакомы, потому что все «виновники» – люминарцы, что работали на Хризантеме. На них повесили ответственность за события на «Тигрисе» и казнили.
– Знаешь, они вечно лгут… – начала я, поворачиваясь к ней.
Нивени смотрела на экран и внезапно расплылась в улыбке. Я удивленно оглянулась и сама принялась слушать фрагмент, до которого ни разу не до шла.
– …главарь. Ее родители отличались радикальными суждениями, и считается…
Они говорили о Нивени.
Выбил ли Пасус информацию из Тайруса, или кто-то отследил мои действия, но они раскрыли ее роль во всем этом. Нивени превратилась в злодейку с Люмины, виновную во всех смертях на «Тигрисе». В моей смерти.
Нивени зашлась странным надтреснутым смехом. По какой-то причине весть о том, что она теперь самый разыскиваемый террорист в галактике, развеселила ее, как ничто другое.
* * *Мы вышли из субпространства, Нивени с Катом присоединились ко мне в капитанской рубке, и мы вместе наблюдали за приближающимся Священным городом.
Только теперь до меня начало доходить: я путешествую с двумя людьми, которые потеряли все, что любили. Мы достигли Транссатурновой системы во время гравитационного окна, но выждать пару дней было надежнее. Завихрения казались сильнее, чем в прошлый раз. Удивительно, но если у меня они вызывали желание сжаться, напрячься, то Нивени почему-то развлекали. Кат же просто растянулся на спине, закинул руки за голову и смотрел на тянущиеся к нам огненные потоки так, будто сам находился далеко от сюда.
Ни он, ни она вообще не беспокоились, выживут или нет.
Вместо этого они завели пустой разговор.
– …Две разные луны. Одна была больше, имела атмосферу и считалась заповедником. На другой стоял временный купол, потому что его построили еще до терраформирования Люмины. Наверное, обе до сих пор там летают… вокруг мертвой планеты, – закончила Нивени почти шепотом.
– Я планеты не люблю, – заявил Кат. – Там вечно водятся насекомые.
«Гера» содрогнулась, и я с шумом втянула воздух. Как они могут думать о насекомых?
Нивени снова обрела равновесие и спросила:
– Ты такой большой страшный дьяболик – и боишься жуков?
– Не боюсь, а не люблю, – уточнил Кат. – Их слишком много, и они везде. Если нападут, я не смогу придумать, как отогнать тварей всех разом.
– А вы заткнуться не можете? – спросила я, глядя в окно.
Мы же попали в гравитационное окно, так? Я очень надеялась, что верно запомнила даты.
– Немезида, а Кат боится восстания насекомых, – сообщила Нивени.
– Он шутит, – рявкнула я. – А с чего такая веселая? Напилась, что ли?
– А что, хорошая мысль. Немного спиртного не повредит.
– Я не шутил, – запоздало очнулся Кат.
– Вот и Немезида никогда не шутит, – поддакнула Нивени. – Не переживай, Кат. Я защищу тебя от пауков. Особенно если знаешь, где раздобыть выпивку, пока мы в пути.
Затем они сжалились и оставили меня одну, а сами, шатаясь в трясущемся корабле, отправились на поиски алкоголя. Оба явно рехнулись.
Когда мы прибыли в Священный город, от Нивени разило, как от пивной бочки. Что бы они ни нашли, подруга определенно умудрилась облиться. Она сохраняла то же самое до жути веселое расположение духа, пока нас сканировали. Я отмахнулась от священников, которые явно не ожидали так скоро увидеть меня снова.
Интердикт засел за просмотр новостей с Люмины. Мы тайком провезли ему запись применения «Растворяющего тумана». В полете Нивени не раз ее пересматривала.
Она быстро протрезвела от того, что все же попало ей в глотку, а не расплескалось в турбулентности, и принялась ходить кругами, поглядывая на нас.
– Это место… Они здесь в полной изоляции.
– Предполагается, что Интердикт бессмертен и непогрешим, – пояснил Кат.
– Ага, очень непогрешим. Мы уже видели, как хорошо работают его декреты. Каким законченным эгоистом надо быть, чтобы сидеть здесь, в своем изнеженном мирке, вдали ото всех, и указывать остальным людям, что им думать и как жить?
– Говори тише, – осадила я ее, хотя нас вроде не
