Мы прошли по длинному и мрачному туннелю. Миновали толстую металлическую дверь и оказались в огороженном стенами дворе, освещённом изумрудной луной. У чугунных ворот ждали две кареты: тёмные окна, засовы на дверцах.
– Они хотят разлучить нас! – в тревоге воскликнула Ребекка.
– Да, дорогая, боюсь, ты права.
Но мы ошиблись. Один стражник прошёл к первой карете, другой затолкал нас обеих во вторую. Дверца закрылась, раздался шорох засова, и стражник велел отправляться. Я услышала, как тронулась передняя карета, а за ней покатила и наша.
В карете было бы совсем темно – хорошо ещё, Ребекка немного светилась. Я видела, что мою подругу мучают растерянность и усталость. И догадывалась, какие мрачные мысли переполняют её.
– Нам повезло, Ребекка, – сказала я.
– Повезло?
– Нас везут вместе. Разве это не великая удача?
Но страх по-прежнему плескался в её глазах.
– А зачем вторая карета? – спросила она. – Куда нас везут? Что с нами сделают, Айви?
– Ничего, – с непоколебимой уверенностью ответствовала я. – Потому что они нас никуда не довезут.
Ребекка недоуменно нахмурилась. Пришлось рассказать ей мой план. Примерно полчаса мы терпеливо выжидали. Наконец Ребекка кивнула, и я принялась колотить в крышу кареты.
– Помогите! Прошу вас, помогите! – вопила я, изображая панику так правдоподобно, как только могла (то есть правдоподобнее некуда). – Ребекка умерла! Она умерла!
Я услышала, как возница осадил лошадей. Карета замедлила ход и остановилась. Пара башмаков ударилась о землю – кто-то спрыгнул с облучка. Засов со скрипом отодвинулся. Дверь отворилась.
– Что тут у вас? – спросил стражник.
– Разуй глаза, глупец толстошеий, – отчаянно всхлипнула я. – Только что она была жива-здорова – и вдруг обмякла и упала, ударилась об окно. – И я заорала, как тролль, чей мост рухнул: – Моя любимая подруга мертва-мертвёхонька!
Ребекка справлялась с ролью великолепно. Валялась на сиденье. Неподвижная как изваяние. С закрытыми глазами.
– Если она умерла, то почему светится? – прорычал стражник.
– Что там происходит? – окликнул возница.
– Ничего. Просто девчонки нас за дураков держат.
Вот тут-то я и лягнула его в подбородок. А потом разжала кулак и дунула – остатки дремотного порошка полетели стражнику в лицо. Я схватила Ребекку за руку и потянула – стражник ещё падал, а мы уже выскочили из кареты. Поднялся изрядный шум и суматоха. Возница обругал нас последними словами, спрыгнул с козел и стал звать тех, кто правил второй каретой. Но мы к тому времени уже бежали со всех ног.
Лес. Мы оказались в глухом лесу, белые деревья стояли словно призрачная армия на страже ночи. Мы с Ребеккой мчались среди них в лунном свете. Я выбирала дорогу, хотя понятия не имела, куда бежать.
Позади раздавались крики, возница звал нас по именам, другие голоса перекликались между собой:
– Ищите там!
– Они не могли далеко уйти!
– Светоч Справедливости с нас шкуру спустит!
– Почему мы остановились? – спросила Ребекка, тяжело дыша.
Я показала на дерево у неё за спиной. Оно было белое и величественное, как и все деревья в лесу, но на белой коре виднелись широкие чёрные щели. Внутри ствол был пуст. Идеальное убежище. По крайней мере, для Ребекки.
– А как же ты, Айви? – поинтересовалась она, когда я велела ей спрятаться.
Она осторожно забралась в дупло. Оно было тесное, и ей пришлось скорчиться в три погибели. И хотя свечение выдавало её, заметить Ребекку в тени дерева было непросто.
– А как же ты, Айви? – повторила она. – Где ты спрячешься?
– Нигде, дорогая. Я уведу погоню подальше, описав круг, вернусь и угоню карету из-под носа у возницы. Недавно обстоятельства вынудили меня угнать фургон, и оказалось, я отлично это умею. А потом я подъеду сюда и заберу тебя.
– Будь осторожна, – сказала Ребекка. – Ох, будь осторожна, Айви.
Я кивнула и побежала. Описав широкую дугу, я вернулась к стоящим на дороге каретам. Возницы нигде не было видно. Стражник, которого я усыпила, по-прежнему лежал на земле. Дальше вдоль дороги лес редел. За деревьями я разглядела поляну, а на ней – каменную изгородь и мельницу. Стражник из передней кареты бродил у дороги. Он пнул своего спящего подельника по лодыжке и выругался. Потом забрался на козлы и махнул вознице рукой.
– Поезжай, – буркнул он. – Пока мы, чего доброго, и эту не потеряли.
Что-то в его словах было такое, что у меня нехорошо засосало под ложечкой. И по спине пробежали мурашки. Я не понимала, что именно меня встревожило, и знала, как дорого нам время, но чувствовала, что непременно должна взглянуть на того, кого везут в первой карете.
Возница хлестнул лошадей, и карета быстро покатила прочь. Я вздохнула: мне хотелось бежать вдогонку – но не могла же я бросить Ребекку! Кроме того, карета наверняка скоро умчится по дороге и её будет уже не догнать. Но я ошиблась. Карета свернула к мельнице.
Я огляделась по сторонам в поисках возницы нашей кареты. Его нигде не было видно. Тогда я метнулась напрямик через лес и, пригнувшись, подкралась к низкой каменной изгороди. Карета остановилась прямо перед дверью мельницы. Заглянув через изгородь, я увидела, как кучер спрыгнул на землю, подошёл к дверце кареты и отодвинул засов. Открыв дверь, он забрался внутрь и почти сразу же появился снова. В руках он нёс что-то завернутое в одеяло. Что-то похожее на человеческое тело, но не очень большое. Ребёнок? Взрослый коротышка? Возможно, мёртвый? Но зачем было запирать мёртвое тело в карете?
Мне нестерпимо захотелось перепрыгнуть через забор и посмотреть поближе. Но я сдержалась и продолжала тихо наблюдать. Поднимаясь на крыльцо со своей ношей в руках, возница споткнулся. Край одеяла сполз, и свет изумрудной луны упал на лицо девочки у него на руках. Лишь огромным усилием воли мне удалось сдержать крик. Потому что эта девочка была я.
15
– Она была точь-в-точь как ты? – Ребекка отчаянно хмурилась. – Но как так может быть?!
– Я сама ничего не понимаю, – призналась я. – Хотя этому может быть простое объяснение. Должно быть, во всех мирах, сколько их есть, имеется своя Айви Покет. Мир просто не может существовать без такой выдающейся девочки, как я.
Когда я вернулась к «нашей» карете, её возница уже грузил своего мирно спящего напарника внутрь. А потом он уехал. Похоже, носиться по лесу в поисках в двух сбежавших девочек не входило с число его любимых занятий. Так что дальше нам предстояло путешествовать пешком.
Я вернулась к Ребекке. Кожа её сделалась такой прозрачной, что можно было разглядеть сосуды на щеках, похожие на крохотные ручейки, струящиеся по её лицу. Моя подруга выглядела такой же усталой, как я себя чувствовала. Но у нас не было иного выбора – только бежать дальше. Возница наверняка поднимет тревогу, и скоро весь это лес будет кишеть оранжевыми мундирами.
На бегу я
