Могаба и его нары, вырядившись, как на парад, чеканным шагом вышли из-за изгиба городской стены.
– А вот и хозяева, – хмыкнул Костоправ. Радостный гул не прекращался. Плот, почти утонувший под весом старых товарищей Капитана, с трудом продвигался к стене.
Могаба остановился в сорока футах. Он смотрел на прибывших, и лицо казалось каменной маской с льдинками в глазницах.
– Помолись за меня, Лебедь.
Костоправ пошел к человеку, который так жаждал стать его преемником. Интересно, не придется ли потом схватиться с Госпожой? Конечно, если удастся пережить сегодняшний поединок.
Могаба двинулся навстречу. Они остановились в ярде друг от друга.
– Ты сотворил чудо из ничего, – сказал Костоправ и положил руку на левое плечо Могабы.
Вмиг на Дежагор опустилась тишина. Десятки тысяч глаз, горожане и воины, напряженно следили за происходящим. Все понимали, сколь многое зависит от ответа Могабы на жест Капитана.
Костоправ спокойно ждал. Самым разумным в такой момент было молчать. Нет необходимости что-либо объяснять или обсуждать. Если Могаба откликнется на приветствие, все будет хорошо. Если нет…
Они смотрели в глаза друг другу. И хотя лицо Могабы оставалось непроницаемым, Костоправ чувствовал, какая борьба происходит в его душе. Что одержит победу – личные амбиции или воля его солдат, с которыми столько прожито? Возгласы недвусмысленно говорили о том, как настроены воины.
Могабу терзали противоречивые чувства. Дважды его правая рука поднималась и падала. Дважды он открывал рот, но самолюбие не давало ему произнести ни слова.
Костоправ не отрываясь смотрел на Могабу, потом перевел взгляд на наров. Его глаза призывали: помогите своему командиру.
Синдав понял, чего хочет Капитан. Минуту он боролся с собой, наконец решился. Он подошел к ветеранам Отряда, выстроившимся за спиной Костоправа, и встал в их шеренгу. Вслед за ним поодиночке туда перешла еще дюжина наров.
Рука Могабы поднялась в третий раз. Люди затаили дыхание. А он потупил взгляд:
– Я не могу, Капитан. Во мне Тень. Я не могу. Убей меня.
– И я не могу. Потому что обещал твоим: каким бы ни был твой выбор, я не причиню тебе вреда.
– Убей меня, Капитан. Не то эта Тень обернется ненавистью.
– Не смог бы. Даже если бы не дал обещания.
– Мне тебя никогда не понять. – Рука Могабы повисла. – Ты настолько силен, что, рискуя жизнью, встретился со мной лицом к лицу. Но не настолько, чтобы уберечься от опасности, которая будет тебе грозить, если ты меня сейчас отпустишь.
– Я не хочу погасить свет, который вижу в тебе. Он еще может стать светом величия.
– Это не свет, Капитан, а ветер, налетевший невесть откуда, ветер, рожденный Тьмой. Я очень хочу верить, что это не так, потому что не желаю зла ни тебе, ни себе. Но боюсь, ты пожалеешь о своем милосердии.
Могаба шагнул назад, и рука Костоправа упала. Над толпой пронесся вздох разочарования, хотя все понимали, что шансы на примирение мизерны. Могаба салютовал, четко повернулся и удалился в сопровождении трех наров, оставшихся с ним.
– Эй! – разорвал тишину крик Лебедя. – Эти сволочи забрали нашу лодку.
– Ну и пусть. – Костоправ повернулся к друзьям, которых не видел целую вечность. – Из Книги Клота: «В те времена Отряд служил синдархам в Дай-Хомене, и однажды он решил оставить город…»
Ветераны повеселели, шумно выражая одобрение. Капитан улыбнулся им:
– Эй! У нас уйма дел. Нужно готовиться к эвакуации. Приступим?
Одним глазом Костоправ наблюдал за лодкой, пересекающей озеро, а другим – за Синдху. Чутье подсказывало: решение вернуться было правильным.
Так был оставлен Дежагор, и подлинный Черный Отряд получил свободу.
72
Ревун устроился на высоком табурете подальше от хлопочущего Длиннотени. Он с любопытством разглядывал коллекцию безделиц мистического и колдовского свойства, собранную хозяином крепости всего за одно поколение. Подобные вещи, весьма немногочисленные, когда-то служили Госпоже, а при ее муже их не существовало вовсе.
Эти двое желали все на свете прибрать к рукам. Ревуну удалось освободиться, но у него таких вещей – лишь горстка, да не больно-то он в них и нуждается – чай, не стяжатель. Другое дело – Длиннотень. Этот норовит добыть хотя бы по одному экземпляру, потому что мечтает заполучить весь мир.
Многое в коллекции Длиннотени лежало без дела. И как подозревал Ревун, вряд ли эти вещи когда-нибудь пригодятся. Чаще всего они приобретались просто из жадности – чтобы не достались другим. Такой уж у Длиннотени характер.
В зале было очень светло. Сквозь хрустальные стены проникал дневной свет, да вдобавок хозяин щедро наполнил помещение яркими лампами – не найдешь двух с одним и тем же маслом. Длиннотень позаботился о том, чтобы ни один предмет здесь не отбрасывал тени. Он был в ужасе, хотя нипочем бы не признался в этом.
Длиннотень отметил высоту солнца:
– Близится полдень. Пора начинать.
– Почему сейчас?
– В полдень они наименее активны.
– Ну-ну, – неодобрительно буркнул Ревун.
Длиннотень вознамерился поймать Тень покрупнее и поголоднее и натравить ее на Душелов. Нелепая затея, считал Ревун. Слишком сложно, да и не нужно. Где сейчас Душелов, им известно. Куда разумней послать солдат, да побольше, – с серьезным войском ей не справиться. Но Длиннотени хочется драмы.
Это неоправданный риск. Можно выпустить на свободу силу, которая окажется неуправляемой.
Ревуну вовсе не хотелось участвовать в этом действе, но Длиннотень не оставил выбора. В таких делах он мастер.
По старой дороге на плато поднимались несколько сот человек. Они тянули за собой закрытый черный фургон. Обычно в подобные повозки впрягают слонов. Никакое гужевое животное, как его ни истязай, не приблизится к ловушкам для Теней. Но рабы боялись Длиннотени пуще любого иного зла. Они слишком хорошо знали, на что способен их хозяин.
Люди подкатили фургон задом к главной ловушке.
– Ну что ж, приступим, – хихикнул Длиннотень. – Ночью, в ведьмин час, твоя старая подружка сделается абсолютно безобидной.
Ревуну не верилось в это.
73
Душелов сидела посреди поля, и выглядела она как самый обыкновенный пень. Кругом вились вороны. Их тени плясали на пшеничной стерне. Вдалеке угадывались очертания незнакомого города.
Появился Жабомордый:
– Они что-то затевают.
– Я это поняла, когда вороны перестали меня слушаться. И что же готовится, интересно?
Ухмыльнувшись, бес описал увиденное.
– Либо они забыли принять тебя в расчет, либо хотят, чтобы ты меня дезинформировал. – Она двинулась к городу. – Но в этом случае они бы постарались обмануть и ворон, разве не так?
Бес промолчал. Риторический вопрос.
– Но почему вся эта возня – днем?
– Потому что ночью та, кого Длиннотень боится до смерти, способна на любые сюрпризы.
– Понятно. Но до темноты они не сделают своего хода. Им нужно, чтобы она была в полной силе.
Жабомордый зароптал – мол, сколько еще ему ждать обещанного освобождения?
Душелов расхохоталась. Это был смех шаловливой девчушки.
– Думаю,
