– А кто туда попрется трезвым в такое время суток?
Смедз заметил на улице четверых мужчин и женщину. Не красавица она, да и старовата на его вкус, но крутая на вид. Вооружена, как мужчина. И спутники ей под стать – пожалуй, Смедзу еще не доводилось встречать такую суровую и грозную компанию. Но не столько собственная внешность выделяла незнакомцев из толпы, сколько зверинец, который они несли.
У женщины на шее вместо шарфа живой хорек, из карманов выглядывают бурундуки. У шагающего справа от нее чернявого дылды, одетого во все темное, на левом плече сокол без колпака. У троицы, идущей за ними – судя по облику, братьев, – стайка обезьян и большая змея.
– Арестуешь их? – задал Смедз вопрос капралу. – Вон сколько у них незаконного железа – на добрую войнушку хватит.
– Э, нет, ребята, не будет вам бесплатного представления. Моя мамаша рожала и глупых детей, да только никто из них не дослужился до капрала.
Все же он сунул два пальца в рот и свистнул, а когда незнакомцы оглянулись, поманил к себе. Высокий вперился в него, затем сделал едва заметный знак человеку со змеей. Тот подошел. Змея оглядела сидящих так, словно прикидывала, хватит ли их на ужин. У Смедза мороз пошел по коже.
– Просто дружеский совет, приятель, – сказал капрал. – В городе военное положение, носить клинки длиннее восьми дюймов запрещено. Это не относится только к тем, кто одет в серое.
Человек со змеей вернулся и передал высокому. Тот снова пристально посмотрел на капрала и кивнул.
– Нет, вы видали! – возмутился Смедз. – Эта наглая обезьяна палец нам показала!
– Где-то я видел долговязого, – произнес капрал. – И нас разделяла длина меча. Ладно, жбанчик пуст. Постерегите мой стул, а я схожу за добавкой, заодно и коня привяжу. – Он прошел в гостиницу.
– Что думаешь об этой шайке? – спросил Смедз Рыбу.
– Я тоже раньше видел долговязого. В тех же обстоятельствах, что и капрал. Давно это было, однако нетрудно вспомнить, где и когда, ведь я побывал только в одном сражении.
Смедза изрядно удивило услышанное, и он спросил:
– Думаешь, они здесь тоже из-за штуковины?
Теперь такие вопросы можно было задавать безбоязненно, в городе уже все отлично знали, что происходит.
– Да, из-за нее. Игра все интереснее.
– Рыба, ну что ты несешь?
– Не серчай, парень. Старикам свойственно заговариваться. Ха! Я так и думал.
Пройдя дальше по улице, звероноши остановились перед домом, где раньше, по словам Тимми, была мясницкая лавка. С недавних пор в ней ютились бродяги.
Долговязый оглянулся, будто услышал Рыбу. Затем вся компания, равнодушная к чужим взглядам, вошла в дом.
Вернулся капрал с полным жбаном и пустым мочевым пузырем.
– Пора мне завязывать с этой дрянью – желудок уже шалит. – Он хлебнул. – На чем мы остановились?
– Я как раз хотел тебя спросить, когда близнецы отопрут ворота, – проговорил Рыба. – Товары больше не завозят, скоро здесь станет неуютно.
– Дружок, меня не консультируют по вопросам политики, но я тебе кое-что скажу. Ежели в Весле начнется голод, вряд ли эти две сучки отдадут хотя бы крысиную задницу из своих запасов. Поститься они уж точно не собираются.
Смедзу надоело слушать капрала.
– Возьму чего-нибудь выпить.
Он заказал кружку пива. Пока пил, размышлял, надолго ли хватит припасов. И терпения у жителей Весла. Конечно, какое-то время город протянет, живот еще не у всех подвело. Но если ситуация не изменится, быть большой замятне, тут и к гадалке не ходи.
Вошел Тимми Локан, тоже взял пива, стал рядом со Смедзом. Сначала молчал, потом предложил:
– Когда допьем, давай выйдем.
– Ладно, ноги размять не вредно.
Они отошли подальше от «Черепа с костями». На участке, где началось новое строительство и где их никто не мог подслушать, Смедз спросил:
– Ну, в чем дело?
– Помнишь того лекаря, что руку мою осматривал, когда мы вернулись?
– Ага. – Смедза кольнуло, и не слабо, совесть. Они с Рыбой ничего не сказали подельником. Талли был настолько ко всему безразличен, что не заметил отсутствия лекаря и колдуна в мире живых. А вот Тимми заметил, и Смедз предположил, что у него возникли некоторые подозрения насчет двух крайне своевременных убийств. – А что с ним?
– Да похоже, он подцепил от меня эту гадость и заразил ею всех, кто к нему приходил. Ну а они передали другим. Это не похоже на чуму, иначе бы уже почернел весь город. Те, у кого началось раньше… им пришлось хуже, чем мне. Вчера покончила с собой женщина. Сегодня утром – парень. У него сгнила вся рука, и он убил четверых своих детей, а потом и сам…
– Ужасно. Нет, правда, мне их всех очень жаль. Но ведь мы ничем не можем помочь.
– Да я знаю. Но видишь ли, заинтересовались серые. Хватают всех, у кого эта черная гниль. По их вопросам понятно: они решили, что хворь как-то связана с клином. И теперь стараются выяснить, кто имеет к этой штуковине хоть малейшее отношение.
– Тимми, ты зря беспокоишься. Им никак на тебя не выйти.
– Да ну? Смедз, близнецы свое дело знают туго. Они непременно выяснят, что все ниточки ведут к лекарю, сыгравшему в ящик аккурат в тот момент, когда начала распространяться зараза. И они обязательно догадаются: он кого-то лечил, и этот кто-то не хотел, чтобы его запомнили. Ведьмам уже известно, что единственный способ избавиться от гнили – отрезать там, докуда она дошла. Очень скоро серые получат приказ хватать калек. Особенно безруких парней.
– Может, ты и прав. Давай послушаем, что скажет Рыба.
Рыба согласился с Тимми. Не было оснований считать, что Осенняя Паутинка и Паучья Шелковинка не опустятся до ареста всех безруких и безногих. Эта парочка настроена решительно.
Старик крепко задумался, а потом сказал:
– Похоже, пора напустить дыму.
– В смысле? – спросил Смедз.
– Город закупорен, как бутылка. Но это не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно обязательно рванет. Вот тут-то мы и выскочим наружу заодно с другими. Надо выиграть время. Устроим нашим подружкам охоту за призраками. Извлечем выгоду из хаоса, который они создают.
Смедз ничего не понял. Он еще сильнее опешил, когда Рыба добавил:
– От всего серебряного избавимся. Золото, медь, каменья оставим – все, кроме серебра. Смедз, передай это Талли, будет упираться – заставь.
– А что случилось-то?
– Делай, что говорю.
Смедз сделал. И Тимми сделал. Даже Талли, ставший вполне серьезным и покладистым после того, как Рыба продемонстрировал ему лютую ярость сорвавшегося с цепи мира.
42
И вот мы в Курганье. Соскользнули по веревкам, у каждого за плечами мешок с пожитками. Нас сопровождало несколько тварей с равнины. Еще больше прилетит после того, как мы подготовим безопасный лагерь. Главный менгир распорядился, чтобы к нам сбросили пару его дружков с гранитными сердцами.
– Нужна быстрая связь, – сказал он.
Это само собой. А еще им нужно, чтобы исполнилась воля бога-дерева.
– Откуда вышли, туда и вернулись, – проговорил Ворон, едва наши
