Трава с прошлого раза подросла, и теперь ее высота достигала двух футов. Я раздвинул стебли перед собой мечом. То же сделали Могаба, Синдав, Очиба, Одноглазый и Гоблин.
– Толпа немалая, – отозвался Одноглазый.
Ну это мы знали и прежде. До нас доносились запахи чужих костров. Мои-то войска питались всухомятку. Если на том берегу еще не знают о нашем появлении, оповещать их ни к чему.
Толпа – ключевое слово. Публика без всякого порядка и дисциплины расположилась на равнине, начинающейся от ворот крепости и простирающейся на юг по обеим сторонам дороги.
– Могаба, твое мнение?
– Если только это не напоказ, шансы у нас есть. Главное, удержать гребень холма. – Он прополз чуть вперед и глянул вниз. – Ты уверен, что мне лучше занять левый фланг?
– Я исхожу из того, что твой легион подготовлен лучше. Очибу поставим справа, там склон покруче. Атакующим свойственно выбирать самое легкое направление.
Могаба хмыкнул:
– Если они потеснят одного из вас, не потеснив другого, то тем самым подставятся под перекрестный обстрел с фланга и фронта. Если баллисты подойдут к сроку, я поставлю несколько штук здесь, а остальные – на том холмике. Будут лупить, пока не развалятся.
По моему замыслу стык легионов должен был проходить по рассекающей поле дороге.
– Лучники и метатели дротиков тоже без дела не останутся.
– Любой план превращается в бабочку-поденку, когда сталь поет свою песнь, – проворчал Могаба.
Повернувшись на бок, я заглянул ему в глаза:
– Твои нары выстоят?
У него дернулась щека. Он понял, что я имею в виду.
Кроме той стычки на реке, не имевшей ничего общего с намеченным сражением, люди Могабы не получили опыта боевых действий. У них просто не было возможности показать себя. Их предки так сурово усмирили Гиэ-Ксле и его окрестности, что одного напоминания о нарах было достаточно для поддержания порядка. Нары были уверены, что лучших солдат, чем они, не сыскать, однако в деле этого пока не доказали.
– А куда они денутся? – сказал Могаба. – Если даже хребты превратятся от ужаса в воду, бравада не даст рассыпаться костям.
– Понятно.
И верно, опрометчивое хвастовство порой нас толкает на самоубийственный риск.
Ну а что до остальных наших… Большинство были ветеранами, хотя в таких серьезных переделках довелось участвовать не многим. На реке они держались неплохо, но никогда с уверенностью не скажешь, кто на что способен в большом сражении. Я и в себе-то не был до конца уверен. Всю жизнь, конечно, провел в битвах, однако много раз видел, как ломались опытнейшие вояки.
Вот кем-кем, а генералом я не был никогда. Ни разу не приходилось принимать решения, стоящие многих жизней. Хватит ли духу посылать людей на верную смерть ради высших целей?
В своей новой роли я был так же зелен, как и любой таглиосский солдат.
– Ух ты! – тихо сказал Очиба.
Я раздвинул траву.
С южной стороны к броду приближалась дюжина человек. Одеты богато. Вражеские командиры?
– Одноглазый! Пора Жабомордому заняться подслушиванием.
– Марш!
Бес ужом скользнул в траву.
Гоблин повернулся ко мне. За его невыразительным взглядом скрывалось сильное раздражение. Еще бы: у него игрушку отняли, а Одноглазому – оставили. Любимчиков заводишь, да? Ох, старые – что малые… А что его змеюка чуть не погубила меня – это пустячок?
Жабомордый вернулся из разведки.
Они прибыли рано утром, сопротивления не ждут. Предвкушают, чем займутся в покоренном Таглиосе.
Услышанное Жабомордым я в подробностях довел до всеобщего сведения.
В ту ночь всем было не до сна.
Не перестарались ли мы с подготовкой нашей маленькой армии? Накануне битвы солдат-новичков охватывает жуткий мандраж, а вот что им несвойственно, так это пыл и азарт. Таглиосцы понимают, что шансы наши мизерны. Откуда же такая самонадеянность перед лицом грядущей катастрофы?
Я предположил, что слишком плохо разбираюсь в их культуре.
Поройся в старой торбе с фокусами, Костоправ! Ты же Капитан – вот и делай, что надлежит Капитану!
Я прошелся по лагерю, как всегда, в сопровождении ворон. Останавливался поговорить с солдатами, послушать об их любимых женах и детишках. Многие в первый раз видели меня так близко.
О Госпоже я старался не думать. Естественно, она не шла у меня из головы.
Завтра войска противника двинутся через Годжийский брод. Значит, через Нумский переправились сегодня.
Возможно, прямо сейчас она ведет бой. А может, уже легла костьми и три тысячи вражеских солдат заходят ко мне в тыл…
Поздним вечером показались наши обозы. Из Веджагедхьи прибыл Синдав, и на душе у меня стало полегче. Все-таки я испробую мой маленький трюк.
Отставшие подтягивались всю ночь.
Если мы проиграем этот бой, то лишимся обозов. Грязь не позволит увести фургоны.
Одноглазый снова и снова гонял Жабомордого за реку, но без особой пользы. Стратегия врага заключалась в одном: форсировать реку. И все. Черт с ними, с мулами, знай грузи телегу.
По наступлении темноты я поднялся на холм, уселся в сырую траву и принялся наблюдать за огнями на том берегу. Кажется, зрелище усыпляло – временами я вскидывал голову, и звезды кружились в танце…
Разбудило меня чужое присутствие – холодное, жуткое. Я ничего не видел, не слышал и не чуял – просто знал, что рядом кто-то есть.
– Меняющий Облик? – шепнул я.
Кто-то тяжелый опустился на траву. Я вовсе не боялся. Я был изумлен. Рядом со мной сидел один из двух величайших волшебников нашего времени, один из Десяти Взятых, расширивших и укрепивших, но не сделавших несокрушимой империю Госпожи. Безумное и грозное чудовище… Нет, я не испытывал страха.
Я даже заметил, что колдун пахнет не так скверно, как обычно. Должно быть, это оттого, что влюблен.
– Двинутся на рассвете, – сказал он.
– Знаю.
– Никакой магии, только сила оружия. Ты можешь одержать верх.
– Очень на это надеюсь. Ты пособишь?
Последовала пауза. Затем:
– Разве что неявно. По мелочам. Сейчас не нужно, чтобы меня заметили Хозяева Теней.
Я подумал, что эти самые мелочи могут иметь весьма немалый вес.
Невдалеке возникло движение. Таглиосцы стаскивали к подножию холма у реки пятидесятифунтовые мешки древесного угля.
– Нужно немного тумана. Сможешь напустить?
– Управление погодой – не мой конек. Разве что самую малость, коли и впрямь есть острая нужда… Объясни.
– Нам бы пригодилась полоса тумана вдоль реки, чтобы поднималась футов на двести по этому склону и достигала вон того ручья. Тогда наступать им придется сквозь туман.
Изложенный подробно, мой замысел понравился Меняющему Облик. Колдун сдавленно хихикнул, хотя явно желал загрохотать, точно вулкан.
– Да, ваша братия всегда была горазда на выдумки. Хитрые, хладнокровные, жестокие мерзавцы. По виду и не скажешь, что такие сметливые… Мне по душе твоя затея. Попробую. Внимания к себе не привлеку, а результат может быть забавным.
– Спасибо…
Но это уже адресовалось не то пустоте, не то ближайшей вороне. Меняющий исчез беззвучно.
Я сидел на холме и терзался раздумьями о том, что еще мог бы предпринять. Силился не думать о Госпоже, пытался себя оправдать за ее возможную гибель. Солдаты,
