Чуть позже я увидел жгуты тумана. Хорошо.
Небо на востоке зарозовело, поблекли звезды. Позади меня Могаба с нарами поднимали солдат. За рекой тем же занимались сержанты противника. Еще чуть посветлеет, и я увижу баллисты, занимающие позиции. Они поспели вовремя, только из фургонов со снарядами прибыл пока лишь один.
Меняющий форму создал туман – правда, не совсем то, о чем я просил. Пятнадцать футов в высоту от уровня воды в реке и двести пятьдесят ярдов в ширину, так что кромка тумана чуть-чуть не доставала до полосы угля десяти футов шириной, выложенной солдатами за ночь по дуге от речного берега на востоке до берега ручья.
Пришло время произнести речь перед битвой, для поднятия духа. Ползком спустившись с холма, я наткнулся на…
Госпожу.
На нее страшно было смотреть, однако она улыбалась.
– Ты справилась.
– Только что вернулась.
Она взяла меня за руки.
– Ты победила.
– Чудом. – Она села. – Шадарит показал себя неплохо, он дважды отбрасывал противника за реку. С третьей атакой вышло хуже. Таглиосцев опрокинули и погнали как баранов, прежде чем подоспели мы. При виде нас солдаты Хозяев Теней построились и… Словом, мы провозились целый день.
– Всех перебили?
– Почти. Но уцелевшие не ушли на тот берег. Я сразу же послала к броду отряд, мы застали врага врасплох и взяли крепость. А после я отправила Джа на ту сторону. – Она улыбнулась. – Дала ему сотню солдат и объяснила, что ты приказал зайти противнику в тыл врага у Годжийского брода. Если он поспешит, к полудню будет на месте.
– Сколько потерял Джа?
– Восемьсот из тысячи.
– Если мы здесь проиграем, ему крышка.
Она снова улыбнулась:
– Это было бы поистине ужасно. С точки зрения политики.
У меня брови полезли на лоб. Никак не привыкну мыслить в подобном ключе.
– Я отправила к гуннитам гонца с приказом овладеть Терийским бродом. Другой гонец поехал к Ведна-Боте.
– Милосердия в тебе, как в паучихе.
– Да. Скоро начнется. Тебе пора одеваться.
– Одеваться?
– Зрелищность! Не забывай о ней.
Мы направились к лагерю.
– Ты привела своих?
– Мало. Остальные подтянутся.
– Хорошо. Значит, не придется использовать Синдава.
36. Годжийский брод
В наряде, припасенном для меня Госпожой, я почувствовал себя совершенно по-дурацки. То было полное облачение Взятого: причудливый черный доспех, оплетенный нитями кровавого огня. Верхом на своем вороном буду казаться футов девяти ростом. Хуже всего шлем: по бокам большие черные крылья, сверху – высокий гребень пышных черных перьев, а за забралом вроде как полыхает пламя.
Одноглазый счел, что издали я буду смотреться чертовски устрашающе. Гоблин же пообещал, что враги все до единого помрут – со смеху.
Госпожа тоже нарядилась в нечто похожее, гротескное, смоляно-огненное.
Краснея от стыда, я взгромоздился на коня. Мои люди были готовы. Одноглазый отправил беса наблюдать за врагом. Оруженосцы Госпожи принесли нам щиты, мечи и копья. На щитах – мрачные символы, значки им под стать – на копьях.
– Я создала двух кошмарных. Если повезет, мы сможем превратить их в нечто похожее на Взятых. Имена этих двух – Вдоводел и Жизнедав. Кем ты хочешь быть?
Я захлопнул забрало.
– Вдоводелом.
Она холодно взирала на меня добрых десять секунд и лишь после этого приказала оруженосцам подать мне мое добро. Все привычные старые железяки я взял с собой в дорогу.
Тут появился Жабомордый:
– Готовься, начальник, сейчас полезут в воду.
– Пусть лезут. Оповести всех.
Я глянул направо-налево. У нас все готово; что от меня зависело, я сделал. Прочее – в руках богов. Или же в клыках судьбы.
Когда первые солдаты противника ступили в реку, Жабомордый нырнул в туман, затем вынырнул, и я подал знак. Сотня барабанов забила дробь. Мы с Госпожой поднялись на гребень холма. Выглядели, должно быть, на славу. В крепости за рекой засуетились, указывая на нас.
Я вытащил из ножен полученный от Госпожи меч и простер его к реке, повелевая врагам повернуть назад.
Сам бы я на их месте этого не сделал. Они и не повернули. Однако, могу спорить, струхнули изрядно.
Спустившись к подножию холма, я коснулся пламенеющим клинком угольного покрова.
Пламя разбежалось по склону. Секунд через двадцать оно уляжется, однако угли останутся раскаленными. Я быстро ретировался. Очень уж едким был дым.
Ко мне подлетел Жабомордый:
– Идут через реку, начальник.
Пока что туман скрывал от меня неприятеля.
– Беги к барабанщикам: пусть замолчат.
В разом наступившей тишине до меня явственно донесся лязг и плеск. И следом – кашель и проклятия тех, кто глотнул серных паров.
Вернулся Жабомордый.
– Передай Могабе, чтобы контратаковал, – приказал я.
Вновь забили барабаны.
– Держи строй, Могаба, – пробормотал я. – Больше ни о чем не прошу, только строй держи!
Появился его легион. Я не оборачивался – боялся увидеть плачевную картину. Но скоро шеренги миновали меня. Строй был безупречен!
Легионы заняли позиции на склоне – правее ручья и левее реки, с небольшим зазором там, где проходила дорога. Идеально!
Из тумана в полном беспорядке, отчаянно кашляя и ругаясь, повалили солдаты противника. Вот они наткнулись на преграду из углей и остановились в растерянности.
Я взмахнул мечом.
Полетели снаряды.
И вскоре крепость была охвачена даже не паникой – слепым ужасом. Вражеские начальники видели, с чем столкнулись их солдаты на нашем берегу, но не знали, что предпринять. Поэтому они просто подняли дикую суматоху.
Неприятельские войска все прибывали и прибывали, до последнего момента не догадываясь, что́ мы для них приготовили. Выйдя из тумана, враги упирались в огненную полосу.
Туман пополз вниз, к реке, – Меняющий Облик не мог его больше удерживать. Но и того, что осталось, хватало.
Видно, на нашем берегу все же нашлось несколько толковых сержантов. Противник принялся таскать воду и расчищать проходы шанцевым инструментом. Небольшие группы солдат укрылись от стрел и дротиков за щитами.
Я снова подал знак. В бой вступили баллисты на колесах.
Могаба с Очибой, пренебрегая опасностью, разъезжали взад-вперед перед своими легионами, вдохновляя солдат стоять насмерть и держать боевой порядок.
Моя же роль была жестокой: сидеть на коне под легким ветерком и символизировать. Ничего другого я в тот момент предпринять не мог.
Враги наконец проделали проходы и ринулись вперед. За это время баллисты, положившие многих, истратили все снаряды и откатились, однако стрелы и дротики продолжали градом сыпаться на идущих через брод, взимая с них ужасную пошлину.
Давление на наш строй нарастало по всему фронту. Но легионеры не дрогнули, не подались назад. Легкие этих бойцов не были обожжены серными парами.
Больше половины врагов перебралось на наш берег. И примерно треть перебравшихся была уничтожена. Их командование в крепости до сих пор не пришло в себя.
Войска Хозяев Теней всё двигались через реку. Восемьдесят процентов. Девяносто. Ярость и отчаяние усилили их напор. Таглиосцы уже пятились – здесь на шаг, там на полшага. Я все так же сидел на коне непоколебимым железным истуканом.
– Жабомордый, – едва ли не про себя проговорил я, – ты мне нужен.
Бес возник буквально из ниоткуда, словно материализовался на холке жеребца.
– Чего тебе, начальник?
Я напичкал его
