Утро было примечательно отсутствием ворон. Теперь ситуация изменилась. Две чудовищные, едва ли не с курицу, уселись мне на плечи. И были они отнюдь не иллюзорны, судя по увесистости. И все тотчас увидели их. Даже Госпожа обернулась посмотреть.
Стая ворон пронеслась над полем битвы и, описав круг над крепостью, расселась по росшим вдоль берега деревьям.
Вражеская пехота завершила переправу. Обозы выстраивались у брода, готовясь последовать за ней.
Тысячи солдат Хозяев Теней полегли на нашем берегу. Пожалуй, враг лишился численного преимущества. Однако сказывался его опыт. Мои таглиосцы понемногу сдавали позиции. Я замечал первые вспышки паники в своих рядах.
Явился Жабомордый:
– Прибыли два фургона с бревнами для баллист, начальник!
– Отошли их к машинам. И передай Маслу с Крутым: пора.
Очень скоро на поле сражения со стороны Нумы появилось около семисот всадников. Они смертельно устали, однако прибыли вовремя и не утратили боеспособности.
Конница выполнила свою задачу. Выдвинувшись из-за ручья, она прошла сквозь хаос вражьих тылов, как острый горячий нож сквозь мягкое масло. Затем, развернувшись, понеслась по склону, атаковав наступающего врага со спины. Как коса по траве…
Позади меня на гребне холма возник Мурген под развевающимся знаменем Черного Отряда. За ним показались люди Синдава. Мурген осадил коня между Госпожой и мной, в нескольких шагах.
Наша артиллерия начала пристреливаться к крепости.
Гоблин с Одноглазым – а может, и Меняющий Облик – крошили известь, скреплявшую камни в стенах.
– Получается, – пробормотал я. – Похоже, мы победим.
Дело решила конница. Всадники даже не успели перестроиться для новой атаки – неприятельские солдаты уже кинулись к броду. Удар пришелся в самую гущу спасающихся бегством.
Ну Могаба!.. Ай да Могаба!
Солдаты, которых он муштровал, пошли вперед, все так же четко держа строй. Этому способствовали командиры – Могаба и Очиба носились вдоль шеренг, подстегивая отстающих и прогоняя раненых в тыл.
Баллисты уже вышибали бревнами камни из крепостной стены. Командиры на башне впали в ступор. С укреплений побежали наиболее робкие бойцы.
Мой меч указал вперед. Забили барабаны, я двинул коня шагом. Госпожа держалась сбоку, а Мурген со знаменем – чуть позади. Одноглазый с Гоблином прибавили еще ужаса в расточаемые ими чары. Мои спутницы-вороны подняли истерический грай, не заглушаемый даже грохотом битвы.
Весь неприятельский обоз сгрудился у брода на том берегу. Ездовые бежали, бросив подводы и тем самым отрезав своим товарищам путь отступления.
Мы заманили противника в бутылку и заткнули ее пробкой. Большинство вражеских солдат показали спину. Началась мрачная, кровавая работа.
Неспешное наступление продолжалось, мы с Госпожой держались впереди знамени и строя. Лучники из бойниц пытались достать меня, но кто-то наложил на мой доспех весьма прочное заклятие. Ни одна стрела не пронзила его, вот только для ушей было не очень приятно – как будто сидишь в бочке, а по ней лупят кувалдой.
Неприятельские солдаты прыгали в реку, спасаясь вплавь.
Баллисты пристрелялись на славу, бревна ложились кучно. Заскрипела, затрещала, задрожала сторожевая башня, из нее вывалился порядочный кусок стены, а затем и вся она рухнула, увлекая за собой куртины.
Я въехал в реку, преодолел брод и оказался среди телег и фургонов. Знамя и солдаты Синдава неотступно следовали за мной. Враги – все, кто попадался на глаза, – сломя голову драпали на юг. Прелестно. Сам я не нанес ни одного удара.
Синдавову отряду осталась только самая будничная работа: растащить фургоны, чтобы кто-нибудь смог, просочившись сквозь обоз, прикрыть Мургена, пока тот водружал над крепостью наше знамя.
На северном берегу бой еще продолжался, но победа была за нами. Все кончилось благополучно, во что мне никак не верится и по сию пору. Очень уж просто все вышло. Пожалуй, слишком просто. Я даже не выпустил все стрелы, которые вез в колчане.
И потому, невзирая на кипевший вокруг хаос, я полез за картой – решил посмотреть, что находится дальше к югу.
37. Угольно-черные слезы
В фонтанном зале близ Тенесвета злоба соперничала со страхом. Лунотень хныкал и ныл, пророча страшное. Грозотень исходил злобой. Третий хранил гробовое молчание.
Четвертого не было вовсе; за него насмешливо и зловеще говорила Тьма:
– Я предупреждал, что даже миллиона может не хватить.
– Молчи, червь! – рыкнул Грозотень.
– Они уничтожили ваши непобедимые армии, детки. Они перешли реку везде, где только можно. Что вы предпримете теперь, дрожащие псы? Ваши провинции лежат как голые бабы с раздвинутыми ногами. Двухсотмильная прогулка за Копье Страсти, и враг постучится в ворота Штормгарда! Что вы будете делать тогда? Что?! Что?!! О боги, за какие грехи нам такое горе?
Безумный смех, издаваемый сгустком Тьмы, наполнил зал.
– Не много же помощи мы получили от тебя! – огрызнулся Грозотень. – Ты, с твоими играми… пытался пленить Доротею Сеньяк? И как, успешно? А что за планы насчет ее Капитана? Может, поторговаться хотел? Продать нас за силу, которую несут в себе враги? Думал, сможешь с их помощью закрыть врата? Если так, ты глупец, какого свет не видел!
– Плачьте, детки. Стенайте и завывайте. Черный Отряд идет к вам. Может, и в этот раз я должен вас спасти? Попробуйте меня уговорить.
– Это всего лишь дерзкая болтовня, – проворчал Грозотень, – а на самом деле ты и себя спасти не в состоянии. Черный Отряд всегда норовит застигнуть противника врасплох; этот трюк ему удалось проделать и с нами. Он совершил то, что для него в порядке вещей, то есть невозможное. Но битва при Майне – всего лишь ход в игре. С доски снята единственная пешка. Если враги двинутся на юг, каждый шаг будет приближать их к катастрофе.
Ответом ему был смех.
Самый молчаливый из четверых наконец отверз уста:
– Нас трое, и мы полны сил. Но двое величайших следуют за Черным Отрядом. И они мало заинтересованы в том, чтобы Отряд достиг своих целей. А женщина хрупка и слаба, как мышь.
Смех не прекращался.
– Однажды некто назвал Истинное Имя Доротеи Сеньяк. Так что теперь она не Госпожа. И сил в ней не больше, чем в одаренном ребенке. Но уверены ли вы, что с силой она утратила и память? О нет! Иначе не обвиняли бы меня. Возможно, страх и отчаяние заставят ее открыть ведомое ей величайшему – тому, кто меняется.
Никто не спорил. Именно такой перспективы панически боялись все четверо.
– Донесения сумбурны, – сказал Лунотень. – Ясно лишь одно: наша армия понесла огромные потери. Но ведь мы имеем дело с Черным Отрядом. Такая вероятность существовала всегда, и мы подготовились. Мы приведем свои войска в порядок и разделаемся с врагом. Однако битва при Годже загадочна: там появились два ужасных темных существа на громадных вороных огнедышащих скакунах. Стрелы не берут этих всадников. Те же, кто пришел с Черным Отрядом, выкрикивали имена Вдоводела
