Они рассказывали были и легенды одну за другой, а я слушала с тем же интересом, с каким внимал бы этим людям Костоправ. Нарайян не уставал утверждать, что где-то сокрыты правдивые записи излагаемых событий и найти их – великая мечта всех поколений джамадаров.
– Госпожа, сегодняшний мир немощен. Наиболее сильны в нем Хозяева Теней, но и они не знают на самом деле, к чему стремиться. В Книгах же… Считается, что в них заключено множество секретов. Описаны утраченные искусства.
Мы опять поговорили о Книгах. Не то чтобы я всему верила. Мне и раньше приходилось слышать легенды об этих кладезях тайн, способных потрясти мир. Но меня поразил рассказ о месте, где были спрятаны Книги.
Судя по описанию Нарайяна, оно очень похоже на приснившиеся мне пещеры.
Может, и удастся как следует изучить культ Кины. После того, как я упрочу свое положение в этих краях.
Нельзя сказать, что до сих пор я пассивно ждала, когда Нарайян решит наконец выложить всю правду о своей богине. Я прислушивалась к разговорам в лагере, исподволь расспрашивала людей, и у меня уже сложилось довольно ясное представление об этом культе, основанное на мнениях тех, кто к нему не принадлежал.
Каждый таглиосец слышал о Кине и не сомневался в ее существовании. И о душилах тоже знали все. Но общее мнение о них было таково: это корыстные бандиты, а не религиозные фанатики. Считалось, что их истребили еще в прошлом веке.
Я сказала об этом Нарайяну. Тот только улыбнулся в ответ:
– В этом наше преимущество, Госпожа. Ты же видишь: мы с Синдху ничего не скрываем. Наоборот, открыто живем среди людей и даем понять, что мы – те самые знаменитые душилы и лучше нас не злить. И люди боятся, потому что легенды об этих убийцах все еще ходят здесь, и кто знает, вдруг мы выкинем что-нибудь в подражание душилам прошлого.
– Но есть и те, кто верит в вашу секту. – Я подозревала, что к числу этих верящих относятся Копченый, Радиша и некоторые другие высокопоставленные особы.
– Такие бывают всегда. Но их немного.
Ну и коварный же коротышка! А ведь ты, весьма вероятно, и вправду зеленщик, почитаемый в своей общине как добропорядочный гуннит, заботливый отец и добрый дедушка. Но в сезон, когда нет дождей и изрядная часть населения Таглиоса занимается торговлей в других краях, ты собираешь шайку и тоже снимаешься с места, чтобы, ничем не отличаясь от мирных купцов, убивать доверчивых встречных. И ты, безусловно, преуспел в этом ремесле. Потому-то и уважает тебя Синдху.
Теперь их кастовая система стала мне понятна. В ее основе лежало количество безупречных убийств.
Вероятно, Нарайян был богат, хоть и скрывал это. Поклонники Кины не только убивали, но и грабили своих жертв.
Правда, этот культ можно считать более демократичным, чем другие. Нарайян принадлежал к низшей касте, к тому же имел шадаритское имя, и тем не менее его избрали джамадаром. По словам Синдху, Нарайян был искусным тактиком и пользовался благосклонностью Кины, о чем свидетельствовала его исключительная удачливость. Авторитетный лидер, живая легенда.
– Ему даже не нужны рукохваты, – добавил Синдху. – Только лучшие из обладателей черного румела умеют убивать так быстро и ловко в одиночку.
И этот прославленный искусник – мой помощник. Забавно. «Рукохваты». В устах Синдху это звучало вдохновенно.
– У нас много профессий, Госпожа. Новички занимаются рытьем могил и дроблением конечностей. И многие остаются на этом уровне, не освоив правильную работу с румелом. Желтый румел – это первая ступень мастерства, ее занимают подмастерья. Убивать им дозволяется редко, но они находят жертву и удерживают ее; душат же обладатели красного плата. И очень немногие заслуживают черного румела, они становятся жрецами и джамадарами. Жрецы совершают ритуалы, толкуют знамения, ходатайствуют перед Киной, ведут счета и хроники братства. Они же при необходимости выступают в роли судей.
– Я не был жрецом, – сказал Нарайян. – Эта профессия – для образованных.
Жрецом не был, а рабом был. И сумел добиться черного румела. Я поинтересовалась, не мстил ли он своим угнетателям, тихо отправляя их души в рай?
– Иногда выпадал удобный случай, – признался Нарайян. – Но Кина учит, что убивать следует во славу ее, а не в порыве гнева. Мы также избегаем убийств по политическим мотивам, если, конечно, речь не идет о безопасности нашего братства.
– Забавно. И много ли у Кины приверженцев?
– Трудно сказать, Госпожа. – На мои вопросы Нарайян отвечал охотно, ему явно нравилось говорить на эту тему. – Мы же вне закона – принося клятву Кине, тем самым подписываем себе смертный приговор. Джамадар знает, сколько человек в его группе, и поддерживает связь с другими джамадарами, но о числе групп и их составе не имеет никакого представления. Есть специальные знаки, по которым мы узнаем друг друга, есть и способы связи, но вместе мы собираемся редко и далеко не все. Слишком велик риск.
А Синдху присовокупил:
– Самое большое наше собрание называется Фестивалем Огней. Каждая группа посылает своих представителей для участия в священных обрядах, которые проходят в роще Предначертания.
Нарайян жестом велел ему умолкнуть.
– Это большой религиозный праздник, он мало отличается от одноименного праздника шадаритов. В нем участвуют многие вожаки и жрецы, но рядовых братьев приходит горстка. Там принимают общие решения и улаживаются конфликты, но, я полагаю, лишь одному из двадцати удается попасть на Фестиваль. По моим подсчетам, на сегодняшний день у Кины от тысячи до двух тысяч адептов, причем больше половины живет на территории Таглиоса.
Не так уж и много. И лишь малую часть можно считать искусными убийцами. Но если подчинить эту невидимую паутину, сколь мощным оружием я бы обзавелась!
– А вот главный вопрос, Нарайян. И прошу отвечать без утайки. Какая роль уготована мне? С какой целью вы меня поддерживаете?
20
Костоправа разбудил вороний грай и шум крыльев. Он встал и пошел к выходу из храма. Сквозь сумрачный туман леса пробивался призрачный рассвет.
Вернулась Душелов. Черные жеребцы были взмылены – им пришлось долго скакать, и гнали их немилосердно. Ведьму сразу атаковали пронзительно вопящие вороны. Ругаясь и отмахиваясь от них, она позвала Костоправа. Подойдя, он спросил:
– Где ты была? В твое отсутствие кое-что произошло.
– Это я уже поняла. Я ездила за твоими доспехами. – И она указала на второго жеребца.
– За моими доспехами? В Дежагор? Зачем?
– Затем, что они нам понадобятся. Расскажи, что тут стряслось.
– Как там они? Мои ребята?
– Пока неплохо, вопреки моим ожиданиям. Может, еще какое-то время продержатся. А вот Тенекрут не в лучшей форме. – В выбранном ею голосе звучало раздражение. Но через минуту она перешла на другой – как у капризного ребенка. – Давай выкладывай. Эти птицы гомонят всем
