Можно и не творить подлости. Дождаться ночи и тихо уйти, благо что постовые так себе. Но бросить их здесь и сейчас – значит убить рукой германца. И Максиму было стыдно не то что действовать так, а даже и думать. Глупость. Сущая глупость. Но поручик четко и ясно понял – не сможет он вот так поступить.
Но тогда что делать? Время-то не ждет. Совершенно очевидно, что немцы уже знают о расстреле артиллерией маршевой колонны пехоты у себя в тылу. Потери там вряд ли значительные. Артиллерист из Максима плохой. Но сотни полторы-две должно было намолотить убитыми и ранеными. Слишком плотно они шли. А может, и побольше.
Почти наверняка пошел обратный отсчет их вольных прогулок. Здесь не так много дорог, чтобы бесконечно по ним убегать от противника. Да и густая телеграфная сеть немцам серьезно облегчит дело. Обложат ротами ландвера. Навяжут затяжной бой. Подтянут резервы. И размажут в сопли. Уходить в леса? Глупо. Здесь кругом враждебное население. Поддержки не будет.
Ему требовалось наметить достаточно значимую цель. Весомую. Большую. И очень быстро достижимую. Поэтому, тяжело вздохнув, Максим закинул в рот кусок хлеба и сел на подножку грузовика, чтобы поработать с картой. Той самой, на которую с такой любовью заносил пометки и пояснения коменданта.
Ничего внятного в голову не шло.
Крупных рек в зоне действия не было. Да, имелась Висла. Но она была слишком далеко в стороне. В принципе, можно было прокатиться и туда. Взорвать основные мосты. Попытаться, во всяком случае. Однако в оперативной перспективе это ни на что не влияло бы. 8-я армия Гинденбурга вполне могла завершить свою операцию окружения и разгрома 2-й армии Самсонова на своих ресурсах. Ведь боеприпасов у них в оперативном тылу более чем достаточно. Да и связь с крепостью Кенигсберг не нарушена. Если что – подвезут оттуда по железной дороге.
А больше значимых коммуникаций и нет поблизости. Но если не коммуникации, то что? Может, как советовал Федор Федорович Ушаков, сбить Капудан-пашу, расстраивая немцам весь строй? Ведь при штабе корпуса значимых сил в охранении обычно не держат. Благословенные времена!
Одна беда – где стоит штаб корпуса, комендант не ведал. Сам же поручик в бытность изучения вопроса смотрел только общие карты. Дескать, тут такая-то армия, там такая-то.
И тут Максим расплылся в улыбке.
Комендант ведь получал приказ сообщать обо всяких неприятных неожиданностях в комендатуру одного неприметного городка. С какой это стати? Тем более что и стоял он очень недурно для управления войсками. Да, контрнаступление немцев началось еще вчера. А значит, и штаб корпуса должен был уже съехать, дабы поспевать за продвигающимися вперед войсками. Но вряд ли он успел выехать весь. Наверняка хватало тыловых сотрудников, которые только перевозили бумаги куда следует…
Глава 9
27 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
После часа отдыха отряд вновь выступил в свой беспокойный поход. Пушку они почти сразу отцепили и вместе со снарядами взорвали на небольшом мостике. Том самом, который отрезал отряд от обстрелянного батальона пехоты. Слишком уж сильно она задерживала их продвижение. А сейчас скорость была им нужна чрезвычайно. И подвижность.
Два часа тихой, спокойной дороги. Подводы отворачивали на обочину, пропуская автоколонну. Военных отрядов не встречалось. Разве что где-то вдали мелькала или колонна пехоты, или небольшой отряд кавалерии. Но Максим на них больше не отвлекался.
И вот очередной городок. Маленький, вполне ухоженный. «Клонированные» жители, будто бы телепортом занесенные из предыдущего поселения. Никаких отличий. Ничего такого, чтобы глаз мог зацепиться. Худощавые, уставшие бедняки в застиранной одежде. Упитанные бюргеры, с достоинством несущие свои отвисшие животы по тротуарам. Ну и щеголи самого разного фасона – среди них хватало и откровенных доходяг, и заплывших жиром «сироток».
Подводы жмутся к тротуарам, пропуская явных военных. Чьих – непонятно. Форма вроде не их, не германская, но раз уверенно так едут, значит, так и надо. Не им, простым обывателям, пререкаться с вооруженными людьми.
Поворот, и Максим ревет в полную мощь своих легких:
– Огонь!
Секунда. Другая. Третья. И оба курсовых пулемета на крыше его «Даймлера» оживают, начиная сметать кавалерийский эскадрон, с которым они столкнулись практически лоб в лоб.
Два Максима захлебываясь высадили две полные ленты с кинжальной дистанции. Заткнулись и характерно так запарили. До головных всадников было метров сорок, не больше. Чех, разумеется, затормозил. Сообразил. Таранить кавалерию на грузовике – плохая забава. Очень уж тяжелые лошадки. Одну-две собьешь, а потом – беда.
Пулеметы затихли.
А перед отрядом предстала жутковатая картина. Пострелянные люди и лошади были навалены прямо вдоль улицы. На такой дистанции пулемет уверенно пробивал бойца навылет и поражал следующего деформированной пулей. Везде кровь, крики, ржание, стоны. Масса бьющихся в агонии лошадей. Людей тоже не всех наповал уложило. Хватало тех, кто шевелился и что-то кричал в этой каше. Да и невезучие прохожие испуганно жались к стенам домов. А то и присев, старались сжаться в комочек, словно надеясь испариться, исчезнуть и стать невидимыми.
Ян едва успел затормозить. Чуть-чуть и поцеловал бы задницу головного «Даймлера». А вот Синичкин на своем «Форде» врезался, хоть и не сильно. Так – чуть-чуть.
– Йозеф, – нервно сглотнув, произнес Максим. – Давай там, по тротуару.
Чех не понял. Пришлось руками показывать.
И вот головной грузовик начал прижиматься к тротуару, разгоняя перепуганных людей. Медленно. Не спеша. Осторожно переезжая не слишком густо наваленные тела, покачиваясь на них как на кочках или колдобинах. А бойцы, повинуясь приказу поручика, добивали из винтовок тех лошадей, которые были слишком близко и могли представлять угрозу для грузовика. Ну и тех противников, что тянулись к оружию.
Поляк чуть помедлил, но тоже двинулся следом по уже проторенной дороге. Переезжать раздавленные один раз тела было намного легче – меньше качало. Синичкин чуть задержался, но и он поехал. О том, что там творилось у людей в душе, Максим даже и не пытался думать. Не до того.
– Тормози, – крикнул поручик Йозефу, когда они проезжали мимо телеграфа. После чего прихватив пару бойцов, решительно двинулся внутрь. Минуты не прошло, как послышались пистолетные выстрелы. А потом, уходя, Максим кинул пару гранат в аппаратную. Он их специально прихватил для того, чтобы вывести из строя оборудование.
Конечно, жестоко. Телеграфисты ни в чем не виноваты. Но своевременное сообщение в штаб корпуса о происшествии может и подождать. Они, правда, могли уже успеть «отстучать». Но наш герой надеялся на лучшее.
Вышел. Залез в кабину и, кивнув Йозефу, произнес:
– Вперед.
До искомого городка было километров пять – не больше.
Максим нервничал.
Ему хотелось заставить разогнать этот грузовик как можно больше. Однако он понимал, чем может обернуться
