– Не про них речь. Ни твой батька, ни лазутчики, ни атаманы в этом не замешаны. За это я могу поручиться. Но знает кто-то еще. Думай, где ты мог себя раскрыть. Поскольку я о тебе кроме как с атаманами, Петром Трегубовым и твоим батькой, ни с кем не говорил.
– Так и я ни с кем не говорил!
– Значит, сделал что-то такое, что на тебя внимание обратили. И среди них был тот, который все понял.
– Но я ведь при всех из образа толмача и писаря не выхожу! И о моих делах в тылу у турок никто, кроме атамана, лазутчиков и батьки, не знает!
– То в походе было, а это уже слишком поздно. Здесь, в городке, ничего не было? До того, как вы в поход ушли? Я уверен, что когда в тебя стреляли в Кафе, наш неизвестный «друг» уже все про тебя знал и успел хорошо подготовиться. Вспоминай, Ваня. Любую мелочь вспоминай, поскольку это очень важно.
– Ей-богу, ничего не было, дядько Матвей! Кроме… Прошки. Я ведь Прошку прилюдно его же собственной нагайкой на базаре отходил.
– А как именно? Рассказывай подробно.
По мере рассказа лицо Матвея все больше хмурилось. Под конец он уже не скрывал своей досады.
– Плохо дело, Ваня! Очень плохо! Ты при большой толпе народа применил силу характерника. И я думаю, что тебя увидел тот, кто в этом хорошо разбирается. Сам он этим даром может и не владеть. Но на что надо обращать внимание, знает. А кто это был, мы теперь только гадать можем. Ведь сколько времени прошло. Быть может, этого человека уже и в Черкасске нет. Но кому надо, он донес. Поэтому на тебя теперь охоту начнут. Сразу убивать вряд ли станут. Сначала попытаются купить с потрохами. А вот если не получится… То одному Всевышнему известно, чем все это закончится.
– Дядько Матвей, скажи честно… Ты это знал? И именно поэтому предложил атаману вместе со мной в Константинополь отправиться?
– До конца не был уверен, нескольких камешков в этой мозаике не хватало. Но как с тобой поговорил, так все и сложилось. А чтобы не рисковать, заранее подбросил атаману идею с Константинополем. Давно об этом думали, да случая подходящего не было. А теперь сам бог велел им воспользоваться. И казакам от этого польза великая будет, да и тебе сейчас в Константинополе лучше находиться, чем в Черкасске или в любом другом городке на Дону.
– А ты же как, дядько Матвей? Ты уж прости меня за мои слова, но… В твои годы…
– А что годы, Ваня? Я помирать пока что не собираюсь. Голова у меня работает, руки-ноги тоже, а это главное. Саблей махать да турецкие галеры брать – для этого и без меня казаков хватает. Что я буду здесь сидеть, небо коптить? А так хоть какую-то пользу казацкому делу принесу, да и тебя как следует поднатаскаю в искусстве быть тайным подсылом. Поверь, это гораздо сложнее будет, чем обычным лазутчиком по вражеским тылам гулять. Когда недалеко от тебя сила казацкая, и достаточно лишь от погони оторваться, чтобы к своим уйти. А там своих не будет, уходить некуда. Ты ведь многого обо мне не знаешь.
– Дядько Матвей, я все понимаю. И я согласен. Но кто еще про Константинополь знать будет? Если про меня кто-то узнал, так ведь и про Константинополь узнать смогут.
– Истанбул, Ваня. Теперь Константинополь для тебя – Истанбул, привыкай. А то еще ляпнешь не подумавши при турках. Кто будет знать? Кроме войскового атамана никто. Даже твой батька. Ни Самаренин, ни войсковой писарь, ни есаулы, ни твои лазутчики. Про московского воеводу и его людей я вообще молчу. Только мы трое. Никаких бумаг по этому поводу войсковой атаман тоже оставлять не будет. Даст бог, сумеем всех обмануть и следы замести…
С этого дня внешне ничего не изменилось. Иван отдыхал после похода, помогал родителям по хозяйству, но исподволь внимательно следил за окружающей обстановкой. По идее, неизвестный противник должен был сделать следующий ход, окончательно убедившись в сущности Ивана. Но… Ничего не происходило. Никто не обращался к нему с «заманчивыми» предложениями, даже не пытался вести разговор на определенные темы. Войсковой атаман пока что его не трогал, Матвей Колюжный куда-то исчез, и Иван вел обычную жизнь казака, вернувшегося из удачного похода. Однако вскоре потребовалось его умение толмача. В канцелярию войскового атамана доставили много бумаг на турецком, французском и итальянском языке, взятых в Кафе. Войсковой писарь в них просто «зашился», поскольку в итальянском и французском был не особо сведущ, вот и позвали на помощь Ивана. Одновременно он совершенствовал свою иноземную речь, ведя разговоры с франками и генуэзцами, освобожденными из турецкого плена и пожелавшими остаться на Дону среди казаков, поскольку в родных землях их ничего хорошего не ждало. Да и вернуться туда через моря, контролируемые османами, было довольно проблематично.
Шли дни, работы в канцелярии не убавлялось, и вот в один из таких дней на стол Ивана попал невзрачный лист бумаги с текстом на итальянском языке. Ничего особого в нем не было, и он не обратил бы на это письмо никакого внимания, если бы оно не было подписано… купцом Ибрагимом. Адресовалось письмо некоему Франческо Барбиери из Венеции, и в нем подтверждалось получение партии товара. Какого именно товара, не указывалось, но по косвенным признакам можно было понять, что речь идет об обычном барахле, массово доставляемого в Кафу, поскольку само Крымское ханство практически ничего не производило. Иван решил не торопиться с выводами и сначала показать бумагу своему учителю. Поэтому сунул письмо в карман, думая вечером показать его Матвею, и принялся за другие документы. Однако доработать спокойно до конца дня ему не дали. Примчался гонец на взмыленном коне и сообщил важную новость – большой по численности турецкий флот приближается ко входу в Дон. Не иначе пришла помощь Азову. Что и говорить, быстро турки подсуетились.
Иван не стал торопить события и соваться к атаману, поскольку понимал – понадобится, и так позовут. Позвали, причем довольно быстро. Когда он явился, то там его уже ждал Петр Трегубов. Войсковой атаман не стал разводить политесы, а сразу приступил к делу:
– Слыхали, казаки, что турки в наших краях появились?
– Слыхали, атаман.
– Вот вы мне сейчас и нужны, как хорошие лазутчики. Надо выяснить, сколько и каких турецких кораблей пожаловало, и с чем пожаловало. Либо это просто доставка запасов в Азов на случай долгой осады, либо доставка турецких войск для войны с нами. Все понятно?
– Понятно, атаман. Сделаем. А что наша разведка с моря донесла?
– Заметили большое количество турецких военных и торговых кораблей, направлявшихся к гирлу Песчаному. Ясно, что шли в Азов. Наши струги, которые возле
