– Хорошо.
– Я в принципе согласен.
Савва перегнулся через плечо Макара, заглядывая тому в лицо:
– Ты не в лихорадке ли, милок? В своем ли уме, а? Тебе даже ничего не сказали, а ты уже, гляньте-ка, согласен, даже в принципе, бывает же такое.
Макар усмехнулся.
– Я так-то, вашбродь, не особо люблю пешней лед колоть. Мне охотиться всегда нравилось больше. А уж сейчас, когда вижу нормально, ничего лучше не придумаешь. А вам точно нужно кого-то поймать. Или убить. Какая разница?
– Что такое вашбродь? – поинтересовался Бьярн.
– Шутить наш варнак изволит, вашим благородием меня почтил, да?
– Как сказать…
– То есть?
– Звони звонарь, звони звонарь… тащи буржуя на фонарь. А господа с дамами в семнадцатом кончились, как говорил Дед, коц-брык и в дамках, щегол.
– А Дед – это? – Савва чуть выгнул бровь.
– Чекист, – припечатала Аня. – Василий Васильев, наш фээсбэшник.
– Ясно.
– Потрепались? – поинтересовался доктор. – Шкипер, не желаете продолжить?
Как интересно…
Макар перешел к густому рагу, где понамешали все подряд: мясо, какие-то кусочки вроде мха, корневища, зеленые лопухи и семена, но было вкусно. А интересно у них тут все, честное слово. Врач, а почти указывает капитану, вот ведь.
– Иногда к нам подсаживаются эти… – Бьярн нахмурился, пытаясь вспомнить. – Кролики.
– Зайцы, – поправил Савва. – Иногда такие, что хоть стой, хоть падай.
– Да, – согласился доктор, чье имя становилось Макару все более интересным, – примерно полтора года назад забрался к нам один ухарь, добравшийся почти с Байкала. Мы как раз стояли с торговлей, он как-то договорился с караульными, попал внутрь. А потом ему не понравилось что-то из наших порядков, решил возмутиться. Три дня на рейде стояли, где-то за Ямалом, искали, гоняли… а он ушел. Верно, товарищ старший офицер безопасности?
– Твои товарищи в овраге корову доедают. Коллега бывший нашего коновала, зэк-хирург, Захар вроде, – Савва кивнул. – Серьезный был сукин сын, не дался, патронов извели на него, эх…
– А сейчас кто? – Макар уже устал слушать их треп. Похоже, этим самым цивилизованным людям жуть как не хватало чужих ушей, чтобы сесть на них и не слезать, пока все не расскажется. Учитывая сроки, сколько все эти шаланды бултыхались у побережья да в проливах, выходило немало.
– А сейчас там сидит какая-то тварь! – рявкнул Бьярн и шарахнул по столу. – Какая-то мерзкая мразь засела на моем рыбзаводе, гадит там, не дает работать людям, убивает самих людей и превращает в какое непотребство! И никто пока ничего не может с ней сделать!
Макар чуть не поперхнулся, глядя на разом побагровевшего скандинава. Ну ничего себе, вот это тут нервы, оказывается.
– Мы не знаем, кто это! Попала на борт, когда нам пришлось успокаивать кучу этих местных, охотившихся на нее и решивших спалить наш баркас. Мол, туда она и забралась, а они ее знают тысячи лет, еще пра-пра-пра-кто-то там пытался ее убить, но паскуда выжила. Легенды, мифы, сказки, вот оттуда она, вот сейчас мы ее почти поймали. А на море ходила еще какая-то непонятная дрянь, и мы вроде видели огромного кита, странного, несущего в себе других…
Бьярн встал, подойдя к иллюминатору и приоткрыв его.
– Мне тогда показалось, на мгновенье, что там…
– Что там были косатки и твари, похожие на людей. Только очень странные, – Макар смотрел перед собой, – твою мать…
«Все хорошо?»
И этот еще, а?
– Ты видел их?
– Да. Они убили станцию.
Аня вздохнула, отвернувшись ото всех. Не такая уж и непробиваемая, выходит? Вот так так.
– Потом оказалось, что на рыбзавод поднялась именно она, тварь, что хотели убить местные. Они собрались там, их было много… – Бьярн закончил дышать холодом и закрылся. – Никогда их столько не видели в одном месте, племена, роды, женщины, мужчины, старики, все с оружием и огнем. Мы проверили баркас, под баркасом, ничего не нашли и показали старикам-шаманам.
Через два дня пропали караульные. Через три – раздельщики рыбы и мойщики. Через неделю мы заметили ее и то, что наши погибшие, сложенные в холодильниках, возвращаются. Рыбзавод почти полностью закрыт, осталось несколько выходов, где всегда стоят караулы.
Нам пришлось снимать людей со своих судов, отправлять туда, останавливаться. Половина караульных уже пропала. Нам надо остановить ее.
– Она поднимает мертвых?
Теперь на Макара смотрели все.
– А он не удивлен, – доктор пожал плечами. – Это эпидемия?
– Это что-то другое, – Макар покрутил головой. – Мне одежду дадут?
– Обязательно. – Бьярн кивнул. – Возвращайся, герой. Тебя будет ждать награда. Савва, отведи в оружейную и потом к остальным.
– Да, шеф.
– Я отведу, – Аня встала и нацепила маску. – Мне с ним надо поговорить.
Бьярн кивнул.
Они шли молча. Аня впереди, Макар за ней. Живой не показывал виду, тихо мирно блаженствовал после еды. Голод отступил, и Макар не мог этому нарадоваться.
– Почему ты носишь маску?
Аня не ответила.
– Ты все равно переживаешь за них, – Макар вздохнул, – и это правильно. Маша долго не могла прийти в себя, только пацаны смогли помочь найти цель дальше…
– У меня нет претензий. Васильев тогда поступил правильно, ты поступил правильно, она, Ашот… все вы.
– Ашота пришлось убить. Он сошел с ума, хотел жить с такой штукой на загривке, но не так, как я. Он хотел стать частью единого целого.
– Что это?
– Не могу объяснить. Но те, напавшие, были как осы или муравьи. Воины защищали кита и тварь в нем, да старались заразить молодых и здоровых. Твоих братьев. Я не смог спасти всех.
– Ты спас себя, – Аня остановилась. – Маска скрывает мое лицо и никто на берегу не знает, кто я такая. На всякий случай. И из экипажа почти не осталось тех, кто видел меня без нее и раньше.
Коридоры вели их вперед, они больше не произнесли ни слова. Тяжело говорить там, где сказать уже нечего. Сложно смотреть в глаза, что видят не тебя. Невозможно склеить разбитое так, чтобы не осталось следа.
Под ногами гудела палуба огромного неживого организма, дарившего жизнь людям уже много-много лет. Макар, идя по нему, не мог не восхищаться, глядя на все в первый раз. Сталь и пластик, соединенные вместе полвека назад, не просто дотянули, нет.
Борта, палубы, надстройки, трубы, рубки, кубрики и остальное оказались чем-то большим, подарив, на самом деле подарив, жизнь многим, даже тем, кто о том не подозревал. Норвежец не врал, их рейс, год за годом, соединял отдельные стойбища, поселки, деревеньки и даже городки, доказывал и объяснял людям – жизнь не закончилась. Плата, правда, явно была не самая лучшая, но тут не до выбора. Хотя, конечно, Макар не знал, как сам бы отнесся к тому, что торговец, два года назад продавший, например, два бочонка китового мяса, сегодня решит насильно забрать трех девушек со стойбища оленеводов. Не знал, но и старался не думать о таком. Куда больше интересовала задача, появившаяся впереди.
– Открывай!
Они оказались у большой клепаной двери, охраняемой сразу двумя караульными.
А внутри…
– Это мое!
Макар взял костяной
