Дополнительное внимание к «Празднику» привлек и новый альбом Гарика «Фронтовые песни», где он с «Неприкасаемыми» исполнил чертову дюжину, скажем так, ретрокомпозиций, в основном сочиненных Петром Тодоровским. Некоторые из них вошли в саундтрек фильма. Этот диск подоспел аккурат к презентации «Праздника» в «России», и сразу после показа «Неприкасаемые» сыграли 45-минутный акустический сет, в котором по ходу действа к ним присоединился и Петр Ефимович. С маркетинговой точки зрения «Праздник» продвигали выверенно. Первый официальный показ – в центральном зале страны в День Победы. Затем телепремьера на НТВ – 22 июня 2001 года, в день 60-летия начала тех событий, о которых и рассказывается в фильме. Плюс – «фронтовой» альбом с обложкой в виде черно-белого кадра из «Праздника» и «вмонтированного» в него Горыныча в красной рубахе.
«Будь тогда в России нормальный кинопрокат, мы бы даже что-нибудь заработали на этом проекте. А так – удалось, по крайней мере, «выйти в ноль», закрыть все долги. И на том спасибо». К началу «нулевых» Гарик вообще «перестал жить в долг», вернее, «ощущение нехватки денег» у него закончилось. Он купил свою «первую 24-футовую моторную лодку и назвал ее «Millenium». С тех пор его яхты, мотоциклы, авто, недвижимость множатся и становятся все дороже. «Иногда мы с Ольгой удивляемся: как у нас все это появилось? Я же никогда не гнался за деньгами, но давно стал понимать, сколько стоит мой «товар». Возможно, это мне и помогает».
Основным «товаром» Сукачева и по сей день остается все-таки музыка. «За полсотни смен на съемочной площадке, в качестве актера или режиссера, я получу меньше денег, чем за один концерт. Кино, театр – для меня это все альтруизм». Поэтому даже в процессе работы над «Праздником» Игорь старался найти «окна» для выступлений с «Неприкасаемыми». «В кино есть три периода: подготовительный, съемочный и монтаж. Во время первого и третьего я обычно в Москве, вечерами свободен и могу играть с группой. А съемки занимают всего несколько месяцев». К сожалению, в 2000-м в «Неприкасаемых» случилась новая беда: 23 апреля в возрасте 38 лет скончался барабанщик группы Александр Косорунин. За короткий срок команда потеряла трех своих «опорных» участников. «В музыке у меня точно было две пиковых точки. «Бригада С» – с конца 80-х и до ее последнего альбома «Реки». Потом «Неприкасаемые»: от первого состава с Толей Крупновым и Лешей Ермолиным и до смерти Сани Косорунина». На место Косорунина заступил другой Саня – Митрофанов (к несчастью, и его сегодня уже нет в живых). Поменялся на заре миллениума и директор группы. Вместо Сергея Григоряна пришел Алексей Каневский. Для гастролей и «заказников» штат «Неприкасаемых» был укомплектован. Для создания нового материала не хватало некоего импульса, порыва. У Горыныча он если и появлялся в тот период, то касался либо кино, либо личных увлечений, допустим мореплавания или байк-путешествий. Как ни странно это прозвучит, но Игорь переживал что-то вроде ускользания близкой ему среды, той, где чувствовал себя комфортно и драйвово. Возможно, это происходило непроизвольно. Он и его друзья разменяли пятый десяток, кто-то не дошел до этого рубежа, кто-то стал ощутимо меняться вместе с микроклиматом в стране. Бесшабашная, стремная, но куражная, освобождавшаяся от прежних догм Россия 90-х оставалась в прошлом. И там же остался столичный клуб «Маяк», где «тамадой собачьей свадьбы» зажигал Сергей Шкаликов и проводил вечера и ночи в застольях, спорах, а-ля «капустнических» посиделках Горыныч со своим ближним кругом. Номинально «Маяк» в здании Театра им. Маяковского никуда не делся и продолжает работать. Но атмосфера 90-х из него выветрилась. А потом появился закрытый актерский клуб «Кино», организованный актрисой Мариной Левтовой и ее супругом Юрием Морозом. Но 27 февраля 2000 года Марина трагически погибла, разбившись на снегоходе, и из «Кино», душой которого она была, тоже постепенно ушло особое настроение. «В какой-то степени «Маяк» повторял идею клуба «Белый таракан», но в нем было, конечно, круче и демократичнее в первые годы после его открытия. И в «Кино» так же. Марина занималась там всем до самой своей гибели. Она контактировала с артистами, потом и концерты в клубе начались. Проводились клубные четверги, когда собирались почти все мои знакомые. Я туда часто приходил. Тем более жил в то время рядом, в переулке Печатников. Спустился с горки – и ты в клубе».
Как-то ранней весной 2003-го мы встретились с Гариком в этом самом «Кино». Он уже два года не записывал и не снимал ничего нового. А когда в 2002-м «Неприкасаемые» отказались от выступления на главном отечественном рок-оупен-эйре «Нашествие», по тусовке поползли всякие слухи, мол, Сукачев в запое, в депрессии и т. п. На самом деле он и тогда был достаточно активен, просто некоторые вещи в жизни стал воспринимать по-другому. Об этом я с ним и говорил.
– Знаешь, что на прошлом «Нашествии» все, кто, типа, в теме, считали, что ты не приехал на фестиваль из-за депрессии, вызванной отказом потенциальных спонсоров финансировать твой новый фильм?
– Глупости. Просто я был уверен, что во время фестиваля буду снимать картину. Но сроки передвинулись. Я не из тех, кто впадает в депрессию по такому поводу. У меня вообще не депрессивный характер. Но если уж что-то подобное накрывает, сажусь и пью водку.
– Представь, лесная избушка и в ней четверо: ты, Костя Кинчев, Юра Шевчук и Сергей Шнуров. Вы сидите и пьете. Как будет развиваться сюжет?
– Мы давно уже разные люди и вряд ли найдем общий язык. Думаю, быстро разбежимся.
– А десять лет назад ты устраивал акцию «Все это рок-н-ролл» и собирал друзей-коллег вместе. Так идиллически все выглядело.
– Ныне ничего подобного я бы уже не сделал. Да и тогда прекрасно понимал, что рок-н-ролл в том смысле, который вкладывался в это понятие, – ложь. Это было моим последним братанием с прошлой жизнью. Дальше я пошел своим путем.
– Шнура тогда еще на горизонте не было. А сейчас ходят слухи, что ты отрицательно относишься к нему, поскольку он вторгается на твое творческое поле.
– Чушь! Нет никаких «сфер влияния». На сцене места хватает всем. А «Ленинград» и «Неприкасаемые» вообще отстоят друг от друга, как Венера и Марс! Интерес к Шнуру у меня исчез потому, что на его группу я возлагал немалые надежды. Серега – человек, безусловно, талантливый. И старт-то
