Крик рвался из ее горла, скребся, требовал его выпустить, но был удержан сжатыми зубами и безжалостно подавлен. Кэт обмерла, желудок куда-то подбросило, и они с Джокером стали падать вниз – правда, довольно плавно. Кэт, дрожа, открыла глаза, повернула голову, выглянула из-за плеча Джокера – перед ней проплыла оконная рама, потом кирпичная кладка стены дома… полет продолжался.
Рановато она их открыла.
Падение на землю было мягким. Она не отпускала Джокера (руки не слушались), пока коленки не перестали подгибаться, но Джокер не возражал. Наоборот, он поддерживал ее, но сразу отпустил, как только она сама отстранилась.
Пока Кэтрин, замирая от ужаса, смотрела снизу на окно своей спальни, Джокер снова спрятал зонтик в колпак.
– Как я попаду обратно?
– Не беспокойтесь! – Не снимая перчатки, Джокер взял ее за руку (и этот жест показался ей едва ли не более интимным, чем недавнее объятие). Кэт не отдернула своей руки, хотя и знала, что следовало бы это сделать. – Предоставьте это мне, леди Кэтрин, у меня найдется для этого фокус.
– В вашем колпаке?
Он усмехнулся.
– Колпак – не единственное мое волшебство.
Кэт прыснула – за стенами дома она осмелела.
– Я помню, – ответила она. – Невозможное – ваша профессия.
Лицо шута осветила улыбка – на этот раз не вежливая, а настоящая. Он свистнул, и тут же над их головами захлопали птичьи крылья. Появившись из темноты, Ворон уселся на плечо Джокера, который потянул Кэтрин в сторону дороги.
– Где тут у вас ближайшие Перекрестья? – спросил он.
– У ручья под мостом.
Когда они вышли на лужайку, шут выпустил ее руку, и Кэт постаралась скрыть, что огорчилась, – даже от самой себя. Однако он тут же галантно предложил взять его под руку, и Кэтрин согласилась. К ее удивлению рука Джокера оказалась куда более мускулистой, чем можно было предположить.
До моста через Скрипучий Ручей было совсем рядом. Там от широкой дороги отходила тропинка, спускающаяся к берегу. Кэт шла уверенно, показывая дорогу, и скоро они оказались перед зеленой дверцей в основании моста.
Приподняв шляпу и слегка поклонившись, Джокер открыл дверь и предложил Кэт войти.
Перекрестьями называли места, где все уголки королевства соединялись между собой. За дверью оказался длинный с низким потолком зал полный дверей, арок, окон и лестничных площадок. Пол был выложен черно-белыми шахматными плитками, а стены раздавались сразу во все стороны. Форма зала постоянно менялась. Одни стены были земляными, и сквозь них прорастали розовые кусты. Другие были оклеены превосходными позолоченными обоями. Третьи казались сделанными из стекла, а по другую их сторону плескалась вода, как в аквариуме.
Джокер подвел Кэт к пустотелому дереву с большим дуплом. Он снова схватил ее за руку и потащил внутрь.
Кэт забралась в дупло и оказалась на грязной, заросшей мхом дороге. По обе стороны высились деревья, и в узких просветах между стволами Кэт заметила золотистые проблески. В их сторону и направился Джокер, уверенно шагая по тенистой тропе.
Лес расступился, открыв луг, обнаружился и источник золотистого света – это был торговый фургон на колесах. Крытый парусиной, с разбитыми колесами и оглоблей впереди, он давно уже забыл, когда в него впрягали лошадей или мулов. Сзади у фургона имелась круглая дверь с нарядной золотой надписью:
Прекрасная мастерская ШЛЯПНЫХ ДЕЛ МАСТЕРА
Чудесные изысканные шляпы и прочие головные уборы
для утонченных дам и господ
Кэтрин нахмурилась, склонив голову к плечу.
– Мы идем в… шляпную лавку?
– В чудеснейшую шляпную лавку, – уточнил Джокер. – И уверяю вас, Шляпник закатывает самые безумные чаепития по эту сторону Зеркала.
Он немного помолчал и добавил.
– Возможно, даже по обе стороны Зеркала, как я теперь думаю.
В мысли Кэтрин стремительно просачивалась тревога. И как только все это могло прийти ей в голову, спросила она себя в недоумении.
– Я, кажется, не совсем уверена, что хочу попасть на безумное чаепитие.
Джокер подмигнул ей.
– Поверьте, миледи, вы этого хотите!
Поднявшись к двери фургона, он распахнул ее настежь.
Глава 18
Кэт помедлила на пороге, вдыхая аромат душистых трав, и была неприятно поражена отвратительными звуками чьего-то неслаженного дуэта. Внутри шляпная лавка была раз в восемь просторнее, чем казалась снаружи. В углу потрескивал огонь в очаге, стены были сплошь завешаны полками и утыканы крючками, на которых лежали и висели самые разные образчики изысканных головных уборов. Цилиндры и котелки, чепцы, капоры и венцы, соломенные шляпки и высокие остроконечные колпаки. Были здесь шляпы, поросшие живыми полевыми цветами, и шляпы, украшенные павлиньими перьями, а еще шляпы, на которых сидели, трепеща крылышками, стрекозы-коромысла (то одно, то другое коромысло то и дело теряло равновесие и, накренившись, проливало воду из крохотных ведерок).
Пока Кэтрин озиралась, стоя на пороге, Ворон сорвался с плеча Джокера и влетел внутрь. Ветер, поднятый его крыльями, пошевелил ей волосы, а его тень – всего на миг – распростерлась по дощатому полу лавки. У Кэтрин замерло сердце: она вспомнила зловещую тень, которую увидела на лужайке в замке: фигура в капюшоне, занесенный топор.
Кэт моргнула, и холодок рассеялся. Это же просто птица – вот сейчас она уселась на глиняный бюст клоуна с лицом, размалеванным черно-белыми ромбами.
Джокер потянул Кэт за собой и подвел к длинному столу посередине лавки. Столешница была застелена разноцветными скатертями, салфетками, дорожками и уставлена чайниками, чашками, молочниками, сахарницами, ложечками – серебряными, золотыми и фарфоровыми. Вокруг стола стояли такие же разномастные стулья – роскошные кресла соседствовали со школьными скамьями, оттоманками и даже симпатичной маленькой качалкой. В дальнем конце возвышался настоящий трон, достойный самого Короля.
Компания за столом тоже была весьма разношерстной. Дикобраз своей иглой ковырялся в тарелке с ячменными лепешками, Большой Пес негромко разговаривал с миниатюрной седой старушкой, которая усердно работала вязальными спицами, успевая при этом еще и пить чай. Две Золотые рыбки в аквариуме (цвет воды в нем напоминал чай) весело гонялись друг за другом, описывая восьмерки. Садовая Соня дремала, уткнувшись в гриву Льву, а тот мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Попугай Ара спорил с Какаду, Шмель рассеянно просматривал газету, Боа Констриктор настраивал скрипку, Хамелеон сосредоточенно пытался поточнее воспроизвести узор обивки на кресле, в котором лежал, а Черепах макал в чашку бутерброд с огурцом.
Где-то посерди комнаты царила шумная суматоха – там Мартовский Заяц вскочил на стол, а на голове у него балансировала Белка. Нацепив на себя нелепые чепчики с прорезями для ушей, парочка распевала во все горло, так что у Кэт чуть не лопнули барабанные перепонки. Они пели про морские звезды и звездную пыль, но голоса у обоих певцов были хриплые и грубые, они постоянно путали слова и нещадно фальшивили. Кэтрин, съежившись, ждала, пока песня доползет до конца.
Поддерживая Кэтрин под локоть, Джокер провел ее вокруг стола, к человеку, занимавшему трон
