– Он приехал восемь часов назад. Конечно, делать было нечего, крутил музыку на севшем аккумуляторе… Тьфу. Ладно, если гора не идет к Магомету…
– Придется самим прокладывать дорогу, – вздохнул Вадим, – Прорвемся, сыщик. Дадим пинка твоему горе-приятелю и его машине…
Ночное небо было чистое, как слеза. Звезды переливались новогодними гирляндами. Цветочные запахи насыщали остывающий воздух, щекотали ноздри. Глубоко в носу зарождалось предательское желание чихнуть. В саду пока еще властвовала тишина. Из дома доносились приглушенные крики. Что-то треснуло, посыпалось, возопила луженая глотка. В ходе операции по освобождению заложников полиция несла чувствительные потери.
– Вставайте, Полина Юрьевна, – сказал Павел, – Прогулка по свежему воздуху продлевает жизнь, но лучше не лежать во сырой земле. Поддержим даму, товарищ?
«Ничего, пусть привыкает», – со злостью думал Вадим.
Они уже почти пробились через заросли запущенного сада, когда затряслась дверь, подпертая снаружи ломом. Опозоренную полицию поджидало очередное разочарование.
– Здесь неподалеку задняя калитка… – женщина тяжело дышала, хваталась за сердце, – Там код такой же, как и везде, его знают только охрана и мы… с Анатолием Павловичем… Не знаю, работает ли сегодня сигнализация…
Сигнализация не работала. Полиция удалила охрану и всё выключила. Беглецы брели по тротуару, поддерживая уставшую женщину. Пригород Магдебурга практически вымер: пока они шли, проехали только две машины. Прохожих не было. Из переулка за вычурным особняком, украшенным остроконечными шпилями, впрочем, доносились какие-то звуки. Гюнтер остановил припозднившегося водителя, тот подъехал впритык к капоту, происходил процесс «прикуривания». С нескольких попыток удалось. Старенький микроавтобус заревел, как древний пылесос. Водители обменялись дружеским рукопожатием. «Спаситель» уехал. Мурлыча под нос, Гюнтер запрыгнул в салон, захрустел пакетами.
– Обжора, – резюмировал не без удовольствия Павел, – Видел «Макдональдс» на обратной стороне дороги? Не зря он тут встал. Ужас, – Павел передернул плечами, – Наслушался этих страшных историй про рестораны быстрого питания. Никогда не представлял такую картину: пища переваривает твой желудок, а не наоборот?… Полина Юрьевна, вы в порядке?
– Да, спасибо, – женщина уже не дышала, как загнанная кляча.
– Можем подвезти.
– Да нет, спасибо… – она ядовитой усмехнулась, – Добреду уж как-нибудь, чай, не ювелирное изделие. Езжайте по своим делам.
– Вынужден внести дополнительную ясность, Полина Юрьевна, – Павел покопался в кармане, извлек компактный приборчик, похожий на флэшку, – Это не блеф, это диктофон. Весь наш разговор в вашей спальне был записан. Из него достоверно явствует, кто виноват. Я передам этот прибор через надежных людей в правоохранительные органы. Мне кажется, с вашей стороны, Полина Юрьевна, добровольный приход в полицию был бы самым уместным завершением…
– Я вам все сказала, молодые люди. Счастливо оставаться… или куда вы там собрались, – в глазах женщины, окутанной густым мраком, заблестела влага. Она побрела – часто переставляя ноги, с высоко поднятой головой. Всякое бывает в жизни. Товарищи угрюмо смотрели ей вслед. Тоскливо сжалось сердце…
– А куда мы, собственно, собрались? – пробормотал Вадим, выбираясь из оцепенения.
– Навстречу новым приключениям, – оптимистично отозвался Фельдман, – Пошли. Держу пари, Гюнтер готов на все, чтобы побыстрее отсюда убраться…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ночь свалилась в бездонную яму жизни. Вадим очнулся в немыслимой позе: под ногами сумка, голова вдавилась в спинку сиденья, тело беспощадно скручено вдоль оси позвоночника. Машина стояла. Рассветная мгла растекалась по салону. Он сделал попытку посмотреть на часы, вскрикнул от боли в затекшей руке.
– Начало седьмого, – простонала бесформенная клякса, расплывшаяся по сиденью напротив, – Вставайте, полковник. У вас беспробудный сон невинного ребенка.
– Где мы, Павел? – прохрипел Вадим.
– Пока еще на этом свете, – хмыкнул Фельдман, – Мы проделали за ночь без малого три сотни верст. У нас завелся ангел-хранитель: ни одной атаки со стороны дорожной полиции. Хотя с другой стороны, – рассуждал Павел, – Это наше затертое… ювелирное изделие вряд ли разбирается в марках окутанных мраком автомобилей, а также с легкостью читает их номера. Не станет Полина Юрьевна нам пакостить, мы хорошенько ее пристыдили.
– А если она передумает идти в полицию?
– Мы делали остановку в Ледене, не помнишь? – удивился Павел, – Впрочем, ты уже храпел. Гюнтер связался с шапочными знакомыми из уголовной полиции, прибыл гонец, ему отдали диктофон…
– Выходит, ты не блефовал?
– Странная мысль. И кто из нас после этого блондинка? Самый настоящий диктофон. Рядовой атрибут современного человека. А теперь у меня нет атрибута. Зато появилась химерическая надежда, что полиция не станет упорствовать в наших поисках. Разве что захочет нас узреть в качестве важных свидетелей.
– Мы стоим?
– Гюнтер вышел по нужде. Отольет – вернется. Надеюсь.
– Да где же мы, черт возьми?!
– Семьдесят километров к югу от Берлина, – Павел заразительно зевнул, – Район Аккерхау. Недавно проехали знак, извещающий, что впереди деревня Зандерс…
Сердце бешено застучало. Вадим поднялся, треща онемевшими членами. Машина стояла на обочине двухполосной дороги с жирной разделительной полосой. На этом приметы цивилизации обрывались. Плавал густой молочный туман, опутывая ветви поджимающих обочины кустов. Вверху он делался разреженным, и за кустами проступали контуры высокого леса. Деревья стояли густо, рваными уступами, создавая какой-то сложносочиненный ландшафт. Дождя как будто не было, но из открытой водительской двери тянуло сыростью. Желание дышать свежим воздухом пропало.
– Гутен морген, – добродушно прогудел здоровяк Гюнтер, забираясь на свое место, – Хочу обрадовать тебя, Павел. Мои услуги дорожают еще на семьдесят евро: я сбил ботинок о какой-то пень. Тут такой непредсказуемый лес…
– Восхитительно, – умилился Павел, – В округе ни одной живой души, а Гюнтер поперся в чащу, чтобы справить малую нужду. Обочины мало. Только не говори, что ты искал в лесу табличку с надписью «Мужской туалет». Признайся, спрашивал у лешего дорогу?
– Не знаю, кто такой леший, – гудел Гюнтер, запуская мотор, – Но дорогу мы спросим на автозаправочной станции. Перед каждой деревней обязательно должна быть заправочная станция…
Микроавтобус, как-то подозрительно похрамывая, катил по идеально ровной, пустынной дороге. Местечко выглядело уныло. Туман не думал расползаться, но на отдельных участках он висел клочьями, позволяя рассмотреть детали ландшафта. Дорога уходила в низину. Вдоль обочин потянулись кривые осинники, в салоне, помимо запаха бензина, стало ощущаться что-то гнилостное, болотистое. Проехали развилку (влево пошла грунтовка на некий Смальт). Внезапно дорога вырвалась из плена древовидных, потянулась равнина. Отдельные околки, заборы, за которыми виднелись мутные одноэтажные строения, проехали мост, обозначилась еще одна развилка, вновь сгустились деревья…
Автозаправочная станция располагалась на небольшом пригорке. Окутанные туманом колонки, спящий зачехленный грузовичок. Заправляла машину сонная женщина в синем комбинезоне – из тех, которым незачем коня на скаку останавливать (кони сами перед ними на дыбы встают). Гюнтер вышел из машины пообщаться с прекрасным полом – и пропал с концами. Выходить из машины по-прежнему не хотелось. Фельдман настороженно озирал пустую трассу. Туман, похоже, собирался рассеяться. Но вряд ли антураж станет жизнерадостнее. Тучи плыли плотными рядами, порывами налетал ветер, ероша траву и кустарники. Большого холода не ощущалось, но дискомфорт присутствовал.
– Затылок чешется, – пожаловался Павел, – Не могу избавиться от ощущения, что по следу идут. Но
