Убийцы так себя не ведут.
Эдалин, не сводя невидящего взгляда с пастбища, прошептала:
– Понимаю, такое тяжело слышать, Софи. Нам тоже трудно.
– Просто это… нелогично.
– Думаешь, я вру? – не выдержал Грейди.
– Нет, конечно. Но, может, вы просто что-то не так поняли?
– Поверь, это не так.
– Тогда зачем? Зачем им убивать…
Она даже не смогла договорить.
– Чтобы меня наказать. Или запугать и заставить подчиниться. Я до сих пор не понял, – Грейди подошел к окну, но не встал рядом с Эдалин, а она не подошла к нему. – Они очень долго пытались переманить меня к себе. Подкидывали записки и убеждали примкнуть к ним.
– Но зачем им…
– Затем, что я мезмер, Софи. Просто представь, как им облегчили бы жизнь мои силы. Я мог бы кого угодно заставить делать то, что им надо. Если бы я захотел, я мог бы зачаровать весь Совет, мог бы заставить их подписать любой закон. Да захоти я – хоть со скалы заставил бы их спрыгнуть.
Софи не смогла скрыть дрожь.
Она считала инфликцию ужасающей способностью, но умения Грейди были запредельно кошмарными. Ее поражало, что Совет не запретил ему пользоваться своим талантом. Но они запрещали что-то, лишь когда возникали проблемы – они запретили пирокинез после того, как несколько эльфов умерли в попытках разжечь Вечное пламя.
– «Черный лебедь» был готов пойти на что угодно, чтобы заманить меня к себе. А когда я ясно дал понять, что ничто меня не убедит, они прислали свое последнее сообщение. Подсунули его в карман плаща – как будто хотели показать, что где угодно меня достанут. «Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело». Если бы я только знал, о чем они, я бы…
Голос Грейди надломился, и Эдалин подошла к нему.
– Ты не виноват, – прошептала она, обнимая его за плечи.
Грейди сбросил ее руки.
– Я знаю. Это они виноваты. Через три дня после получения той записки Джоли погибла в пожаре. В пожаре, причины которого так и не выяснили. Совет назвал это несчастным случаем, но я знал. «Черный лебедь» так демонстрировал, с кем я имею дело. И на что они готовы пойти.
Он с такой силой ударил по окну, что оно треснуло.
Софи отпрыгнула, а Сандор схватил ее за плечи, будто боясь, что Грейди представляет опасность. Но он просто стоял, наблюдая за паутинкой трещин, ползущих по стеклу.
Софи тоже за ними наблюдала, пытаясь сопоставить слова Грейди с тем, что она уже знала. Как могли те же самые эльфы, что создали и защищали ее – даже ценой собственного рассудка, – убить невинную девушку, только чтобы наказать или запугать Грейди? Но как еще объяснить то, что он рассказал? Могло ли все это быть просто совпадением?
– Совет обо всем знает? – спросила она.
– Разумеется. Я все им рассказал – но тогда они все еще заблуждались, считая, что «Черного лебедя» не существует. А убийств в нашем мире не было. Алден, как мог, помог мне с расследованием, но члены «Черного лебедя» хорошо замели все следы – уж они прекрасно прячутся в тени, как последние трусы! А без доказательств Совет обращался со мной как с бредящим безумцем, опустошенным потерей дочери. Они твердили «оставить ушедшую в покое» и «смотреть вперед, а не назад». Твердили «сосредоточиться на самом важном». Моя дочь – вот что важно!
Он замахнулся, чтобы вновь ударить в окно, но Эдалин перехватила его руку.
– Прошу тебя, Грейди, – прошептала она. – Хватит.
Его руки дрожали, пока он старался прийти в себя. А затем он разжал кулаки, и все его тело обмякло.
– Так вот почему ты прекратил работать на Совет, – произнесла Софи, когда Эдалин подвела его обратно к столу.
Грейди тяжело опустился на стул, и Эдалин склонилась над ним, осматривая костяшки.
– Они не помогли мне, так с чего мне помогать им? К тому же я не хотел быть частью настолько слепой и некомпетентной организации – а сейчас хочу еще меньше. Я не желаю иметь дело с кем угодно, кто связан с «Черным лебедем».
– Грейди, – предостерегла Эдалин, потому что Софи прижала к животу руки, будто ее ударили.
Она всегда будет связана с «Черным лебедем».
Всегда.
– Софи! – позвал Грейди, когда она развернулась и кинулась прочь. Но она не могла остановиться, не могла заговорить, не могла ничего, только лишь бежать по лестнице, запереться в спальне и рухнуть на кровать.
Если Грейди был прав, если «Черный лебедь» действительно поступил так, как он сказал…
Софи услышала тихий стук Эдалин, но не смогла найти силы ответить.
Эдалин все равно вошла и обняла ее.
– Грейди говорил не о тебе, Софи, – она принялась гладить ее по спине медленными и нежными круговыми движениями. – Иногда он забывается. Поддается гневу. Раньше я пыталась помочь ему преодолеть это, как и он пытался помочь мне отпустить ее, потому что это не могло ее вернуть. Но тут все по-другому. Он должен злиться. Если он перестанет винить их, то начнет винить себя, и тогда…
Она не договорила, но Софи поняла. Она помнила, что Грейди сказал о родителях Бранта.
О чувстве вины.
– Так ты думаешь, что Грейди неправ? – прошептала Софи.
Она ждала ответа Эдалин, позабыв, как дышать, и когда легкие начали гореть, та сжала ее ладонь и ответила:
– Я не знаю, чему верить. Но вот что я знаю: ты к этому не относишься.
– Но «Черный лебедь» создал меня.
– Они – это они, а ты – это ты. Мы с Грейди понимали это с момента, когда Алден попросил нас принять тебя к себе. И даже не думай, что может быть как-то иначе.
Софи хотелось в это поверить – больше всего на свете хотелось. И, может, она поверила бы, будь она нормальной.
Но она не была.
Она была «творением» «Черного лебедя». Они поменяли ее ДНК, разработали ее для чего-то.
А раз «Черный лебедь» были убийцами…
– Пожалуйста, постарайся об этом не думать, Софи. У Грейди просто плохой день. На самом деле, может, займешься чем-нибудь веселым, чтобы отвлечься? Где сегодня Декс?
– Ему нужно помочь отцу в магазине.
– Ну, тогда почему бы тебе не сходить к нему в гости? Думаю, Кеслер с радостью отпустит его передохнуть. Или можешь остаться дома и применить на практике свои восхитительные познания в алхимии. Может, хоть ты наконец сожжешь тот ужасный сарай.
Софи не сдержала улыбки – хотя, к сожалению, учитывая ее беспомощность во всем, что касалось алхимии, она и правда вполне могла что-нибудь поджечь. Она несколько раз чуть не сожгла Фоксфайр.
И
