– Именно, – подтвердил Винсент. – Чего не сказать о дворцовой знати – никого не удивит высший чин с отрядом воинов, покидающих дворец. Нам нет смысла искать там помощи – слишком велик шанс, что выдадим информацию прямо в руки предателю. Мы сейчас в лучшем положении, чем могли быть: наши враги не знают, живы ли мы, в каком составе и куда направимся. Давайте используем это преимущество – у нас есть время подлатать раны, разузнать, что сможем, и тронуться в путь. И налегке сможем двигаться быстрее, не привлекая излишнего внимания. – Винсент говорил и в глубине души очень надеялся, что поступает разумно.
Командир посмотрел на Адалин – принцесса внутренне содрогнулась от холодного взгляда, в котором читалась решимость.
– Я обещал вашему отцу, что защищу вас. Отказываться от своих слов я не собираюсь – не делайте такое лицо, словно боитесь, что вас вот-вот бросят. Вы окажетесь в храме живой и невредимой, я даю вам слово.
Ада судорожно вздохнула, едва кивнув, – она действительно боялась, что ее спутники решат, будто сложившаяся ситуация не входит в их обязанности, и разбредутся кто куда. Слова, сказанные ей малознакомым человеком, походили на клятву, и если он поможет ей добраться до храма, она готова принять любые его решения.
– Белобрысый! – Винсент определенно испытывал некое наслаждение, видя, как реагирует Леверн на подобное прозвище. – Не вздумай потеряться в дороге – я тебя рано или поздно найду и запрошу втридорога за нашу первую встречу.
– Это вы не потеряйтесь, царица-наседка отряда, – парировал рыцарь слегка угрожающим тоном. – Нам с вами предстоит множество часов великолепного времяпровождения – пожалеете, если пропустите.
– Завтра нужно раздобыть денег, лошадей и другую одежду – наряд принцессы сильно выделяется. Девушку в алом платье запомнит даже человек с дырявой памятью. – Винсент, потягиваясь, встал.
– Тогда уж привыкай называть принцессу по имени, командир, – сказал Леверн, зевая во весь рот. Заметив недоуменный взгляд Винсента, он пояснил: – Раз мы не хотим привлекать внимания к Ее Высочеству. Вы не против? – добро протянул рыцарь принцессе.
Адалин покачала головой, чувствуя, как понемногу в ней просыпается любопытство. С ней никогда не общались как с равной – даже отец предпочитал держать дочь на расстоянии, что, впрочем, она хорошо понимала. Один Грегори ласково называл ее Адой, позабыв все формальности; ходил за ней следом каждый день, будто маленькая собачка, и любил так же – горячо и преданно, будто не зная, что Аде в его жизни отведено ничтожно мало времени.
– Учту. – Винсент принял идею Леверна, понимая, что она не лишена смысла. – Ложитесь спать, – сказал он, одной рукой растирая затекшую шею. – Предстоит тяжелый день. Я на вахте первый. Белобрысый, через четыре часа разбужу.
С этими словами командир проследил за отрядом: рыцарь мгновенно уснул; затем, аккуратно переложив голову раненого брата на свои руки, улеглась Клер, а Адалин устроилась поближе к костру, натянув плащ Леверна. Она чувствовала, что напряжение в их маленьком отряде отчего-то спало: зарываясь лицом в короткий мех на капюшоне, она думала о том, что ей нужно добраться до храма, – и люди, по воле случая оказавшиеся рядом с ней, помогут в этом. Наступивший покой приятно укачивал ее.
Винсент невидящим взором буравил свой верный меч. С холодной сталью рукояти, которая грелась от тепла его рук, он чувствовал себя увереннее. Пусть со стрелами его клинок не мог бороться, но стоит хоть одному стрелку подойти поближе – и тогда уж Винсент выместит всю свою горечь за убийство Евандера на противнике.
* * *Утро встретило путников холодом. Жаркое лето уже подошло к концу, и природа спешила всех предупредить – пора готовиться к зиме. Костер давно потух, но у Винсента не было сил встать и разжечь его – молодой человек провел всю ночь наедине с мыслями, вспоминая, переживая заново последние события. Он не заметил, как начался рассвет, – только когда стало совсем светло, вспомнил, что не разбудил рыцаря. Сейчас уже пора было поднимать всех спутников, и Винсент, пихнув ногой Леверна, пробурчал:
– Подъем, иначе скормлю голодным рыбам!
Командир направился к Альваху, наблюдая, как Клер, едва проснувшись, первым делом потянулась к брату. Положив руку Алю на лоб, служанка в страхе принялась будить раненого. Альвах, недовольно открыв глаза, укоризненно посмотрел на сестру.
– У тебя лоб горячий и губы совсем белые, – сообщила брату Клер, извиняясь за то, что разбудила. – Командир, у него жар. Альваху нужен лекарь как можно скорее, – протараторила она и замерла в ожидании, словно боясь, что Винсент проигнорирует ее слова. Похоже, рана оказалась не такой уж легкой.
– Нужно выйти из леса и понять, куда нас вынесло ночью. – Винсент был собран, несмотря на бессонную ночь. – Лес граничит со многими поселениями, и если я прав, то недалеко от нас должен быть город. С раненым Альвахом будем двигаться медленно, но чем быстрее выберемся, тем больше шансов найти лекаря.
Клер помогла брату подняться. Альвах едва стоял на ногах, неуверенный в собственных силах. Леверн, остановившись рядом, молча подхватил лучшего друга, закидывая его руку себе на плечо.
– Если понадобится, я тебя потащу, – вместо приветствия сказал рыцарь, с утра пребывавший в скверном настроении – Леверн вообще просыпался с трудом, а когда его так рано будили, являл миру свои не лучшие качества. Вот и сейчас, будучи еще сонным, он хмуро наблюдал, как Клер собирает их нехитрые пожитки, а командир информирует ее о своем плане: они выйдут из леса, а затем служанка отправится в город искать лекаря, а остальные, не привлекая лишнего внимания, – на поиск ночлега. Собрав все монеты, найденные в карманах беглецов, Клер взволнованно сообщила, что денег на него едва хватит.
– Ваше Высочество, боюсь, нам придется продать ваши украшения, – голос Винсента не выражал ни капли эмоций. Он не спрашивал – ставил перед фактом, и Адалин молча приняла это. Подозвав служанку, принцесса указала на тонкое колье с россыпью крупных красных камней и равнодушно смотрела, как дорогое украшение соскользнуло с ее шеи. Драгоценности были обыденны для принцессы, и она не испытывала привязанности ни к колье, ни к серьгам, которые следом упорхнули в ладони служанки.
– Этого хватит? – спросила Адалин, глядя на командира. Он не удостоил ее ответом, и Ада решила, что Винсент не испытывает перед ней ни благоговения, ни хотя бы почтения, которые она привыкла видеть в своих подданных.
– Продать такие украшения будет сложно, – заметил Леверн, вглядываясь в крупные драгоценные камни, украшавшие серьги. – Рубины сейчас только королевская семья может себе позволить. У моей матери похожие серьги были, – некстати
