– Все-таки он решил следовать древним традициям драконов, – с интересом разглядывая расплывающееся по ткани пятно крови, произнес Сэн. – Золото подарил, тем самым заявив, что его избранница будет купаться в роскоши. Голову убитого собственной рукой зверя тоже прислал. Хм… значит, и накормить, и защитить он тебя сможет. Вникаешь, айка-зайка, чем пахнет? – Мужчина насмешливо хмыкнул, даже не взглянув на меня. – Видимо, крупнее слона никого не нашел. Хорошо хоть до кита не добрался, жениш-ш-шок, – прошипел Сэн, а меня замутило. И беременность к этой тошноте не имела никакого отношения. – Кажется, дальше по правилам следует ритуальный поединок с представителем рода избранной, похищение ее из-под родительского крыла и выжигание территории для устройства гнезда.
– К-какой территории? – пробормотала, привалившись к приятно прохладной стене.
– Ну, в ваших единицах гектаров пятнадцать. – Сильнейший толкнул ногой безжизненно валявшийся хобот. Он еще что-то говорил, но я не особо слушала. Глаза заволокло пеленой, захотелось пить, но было страшно отступить хоть на шаг от спасительной опоры. – Зоя?!
Громкий окрик вывел из заторможенного состояния, я вскинула голову и попыталась сфокусироваться на Сэн, однако вместо мужчины видела светящийся силуэт, к которому тянула свои загребущие щупальца тьма… моя тьма! Ой, мамочки, она ж несколько дней не ела. Маг поспешно возводил щит, голодная сущность так же поспешно его ломала, а я как приклеенная продолжала стоять у стены и смотреть на этот кошмар. Как-то очень уж быстро моя темная сторона набирала силу, и чем самостоятельней становилась она, тем меньше я ощущала наше родство. И сны про дегустацию света прекратились…
– Отзови ее! – крикнул гай, явно проигрывающий в поединке.
– Не могу, – прошептала, едва шевеля губами, – она не собака, не отзывается, – добавила громче и зажмурилась: если не видеть этот кошмар, если сосредоточиться, почувствовать, дозваться…
– Пр-р-рочь пошла! – зарычал мужчина. Вздрогнув, я открыла глаза. – Прочь, сказал!
Но тьма не подчинялась.
Сэн падал. Тонул в черном прожорливом облаке, с которым меня связывали растянувшиеся на полкомнаты тентакли. Его глаза закатились, лицо исказилось от боли, губы посерели, а у меня, наоборот, прояснилось зрение, появилась бодрость, а главное – отступила жажда. Тьма насыщалась, даря мне силы, отнятые у Светлоликого. А он… умирал. И я ничего не могла с этим поделать, кроме…
Мой испуганно мечущийся взгляд упал на дверь, так и не закрытую гостем. Решив, что единственный способ спасти мага – это сбежать и утянуть за собой черную смерть, я по стеночке продвигалась к выходу. По пути сгребла со стола сумку с телефоном и, оказавшись в коридоре, рванула по лестнице наверх. А за мной демоническими крыльями летела, недовольно клубясь, моя собственная тьма.
Шарту не закрыл перед моим носом дверь цветочного павильона, и спустя пару минут свежий ветер ударил мне в лицо вместе с запахами летнего вечера, зелени и цветов. В позднее время в пронизанном световыми контурами парке людей было мало, и все же одинокие прохожие, парочки на скамейках, собачники со своими псами и прочие аппетитные силуэты здесь присутствовали. На них-то и сделала стойку моя по-прежнему голодная сущность.
Вопреки ее желаниям, оглядевшись по сторонам, я бросилась в темную часть парка, где было много деревьев, но мало людей.
Через пять минут в парке…
Хрупкая девичья фигурка неслась не разбирая дороги через кусты. По бледному лицу катились слезы, глаза светились серебром, а на верхней части груди, в вырезе майки, горел ярко-голубой символ. Время от времени девушка прикасалась к нему, то ли в порыве прикрыть это аше-аровское клеймо, то ли стереть. Она что-то кричала, прижимая к уху небольшой прямоугольный предмет, потом стучала по нему пальцами, снова подносила к уху. И бежала, бежала… За ней по пятам, то опадая шлейфом, то взмывая павлиньим хвостом, то расползаясь осьминожьими щупальцами, следовала тьма. Этот вязкий черный «кисель» принимал в свои жадные объятия кусты и деревья, слизывал траву и цветы с неухоженных клумб и устремлялся дальше, оставляя за собой мертвую, будто выжженную землю.
А на безопасном расстоянии за девочкой с крыльями тьмы почетным эскортом двигался еще один силуэт, ловкий и бесшумный. Внимательный взгляд его отмечал все до мельчайших деталей, а обостренный слух улавливал нюансы интонаций в срывающемся голосе. Сейлин была прекрасна и ужасающа, беззащитна и смертоносна, а еще… очень несчастна. Она боялась превратиться в чудовище, не желала сдаваться стелющейся плащом прожорливой тьме, не хотела сливаться с ней, быть ею. Девушке нужна была помощь.
Эван зло скрипнул зубами, глядя, во что превратил Зою его отец. Парень с трудом узнавал в темном существе, сеющем смерть, ту малышку, что встретил на «кладбище невест». Это по-прежнему было ее тело, ее глаза… Впрочем, нет, серебристые очи, казавшиеся с большого расстояния лишенными зрачков, мало походили на серые глаза иномирянки. И все-таки это была она. Принц нашел ту, ради кого прибыл в этот мир, и на этот раз он никому не позволит помешать ее спасти.
В парке…
Размазывая по лицу слезы, я петляла между деревьями, пронизанными тонкими светящимися нитями. Это световое шоу выглядело бы красиво, если б не осознание, что всю красоту уничтожает моя изголодавшаяся тьма. Созерцание того, как черная дрянь высасывает жизнь, оставляя мертвую землю с ошметками иссушенной растительности, пугало. Слабое утешение дарило лишь то, что гибель всего живого от вампиризма сейлин, по идее, должна была быть для этого самого живого… приятной.
Завидев вдали чей-нибудь силуэт, я резко меняла направление, углубляясь в чащу, изо всех сил стараясь не зацепить своим смертоносным аппетитом людей. Забавно: в былые времена такое место для ночных прогулок вызвало бы ужас, сейчас же я панически боялась светлых уголков парка.
Я раз за разом жала на кнопку телефона, повторяя вызов. «Абонент недоступен», – вещал механический голос, от которого хотелось разбить проклятую трубку о ближайший ствол.
