– Уйди! Помогите! Люди! Уйди!
Женский голос, искаженный паникой, пронзительный, срывающийся на визг, был почти не узнаваем.
Артур выпустил Катину руку, в два прыжка оказался рядом с дверью, забарабанил по ней.
– Вера Сергеевна!
Катя, растерянная, оглушенная, так и осталась стоять возле лифта.
– Сижу у себя, слышу – шум! – торопливо, проглатывая окончания слов, заговорила Лилия Ивановна. – Думаю – батюшки! Никак убивают друг дружку!
Открылась еще одна дверь, оттуда высунулась голова с намотанным на волосы, наподобие тюрбана, полотенцем.
– Что тут у вас? – выходя в коридор, недовольно спросила молодая женщина, имени которой Катя не знала. Женщина с мужем недавно сняли эту квартиру.
– Думала, они ругаются, а они – вон где! – В глазах Лилии Ивановны читался ужас, смешанный с жадным любопытством. Она переминалась с ноги на ногу, будто пританцовывала. – Там-то кто?
– Уйди! Уйди! – летело из квартиры.
– Катя! Ключи! – выкрикнул Артур. – Быстро!
Резкий повелительный окрик заставил оцепеневшую, ничего не понимающую Катю встряхнуться. Она кинулась к мужу, одновременно пытаясь нашарить ключи в кармане кофты, которую накинула, выйдя провожать гостей.
– Мама! – прошептала она, трясущейся рукой протягивая связку Артуру.
– Мама! – подхватила Лилия Ивановна, округляя глаза. – Батюшки! Как же это…
Тюрбан закачался из стороны в сторону, его обладательница прижала руки ко рту.
Артур сунул ключ в скважину и силился повернуть его.
Кате вспомнилось, как она вот так же не могла открыть дверь, когда они вернулись из отпуска. Муж держал сумки, пока она возилась с замком, и тут, не ко времени, запел-заголосил телефон – звонила…
– Мамочка! – завопила Катя, бессильно ударив кулаком по двери. Та распахнулась, словно этого и ждала, и они с Артуром ввалились в прихожую.
Да так и замерли на пороге, ошеломленные увиденным. Краем сознания Катя понимала, что обе соседки топчутся за их спинами, пытаясь разглядеть хоть что-то. В воздухе плыли запахи меда и ванили – видимо, тюрбан размотался и свалился с головы соседки. С той поры этот сладкий аромат всегда ассоциировался у Кати с бедой, несчастьем, страхом.
В квартире теперь было неестественно тихо. Мать больше не кричала. Все двери оказались нараспашку. Посреди прихожей валялась корзина с цветами, которую сегодня принесли Маша с Леонидом.
Катя оставила квартиру погруженной в полумрак. Теперь же лампочки были зажжены везде, даже в ванной. Вера Сергеевна, видимо, не захотела оставить в доме ни одного темного уголка. Позже полицейские скажут, что несчастная женщина под влиянием чего-то, что ей мерещилось, бестолково металась по квартире – отсюда опрокинутые стулья, сдвинутый с места обеденный стол с остатками праздничного ужина, разбитий светильник, сорванные с гардин шторы. Все выглядело так, будто она убегала от кого-то, пыталась спастись, крича от ужаса.
В кресле лежал раскрытый ноутбук – с экрана счастливо улыбались Артур и Катя, запечатленные в обнимку на палубе яхты.
– Наверное, услышала что-то и встала. Положила ноутбук в кресло, пошла проверить, – позже говорил Артур, когда они с Катей пытались найти объяснение случившемуся.
Ворвавшись в квартиру, они бросились в гостиную, заглянули в спальню – пусто. В ванной тоже никого.
– Мама! – звала Катя, не получая ответа.
Она боялась найти мать лежащей на полу, в крови, истерзанную, недвижимую, но Веры Сергеевны нигде не было, и это давало надежду. Может, испугалась чего-то, забилась в угол, сидит и ждет, когда ее спасут?
Артур побежал в кухню, Катя – за ним. Больше искать было негде.
Но кухня оказалась пуста: Веры Сергеевны не было и здесь.
– Тогда где же… – Начала было Катя и осеклась, наткнувшись взглядом на белое, как сметана, потрясенное лицо мужа. Он смотрел на нее, не отводя глаз, и губы его подрагивали, кривились.
– Что? – выдохнула она, и тут увидела то, что секундой раньше заметил Артур.
– Катюша, – беспомощно проговорил он, протягивая к ней руки.
Она не заметила его жеста, сделала шаг и ухватилась за столешницу.
Окно было открыто – они всегда открывали его летом, в жару. Только вот москитной сетки не было. Ветерок трепал занавески. Ночная мгла свободно вливалась внутрь, будто черная болотная вода.
Сетка валялась внизу, под окнами.
Там же лежало и переломанное тело Веры Сергеевны.
Глава 10
– Может, священника позвать? Пусть придет, освятит квартиру, – осторожно предложил Артур.
Катя сидела в кресле в гостиной, поджав под себя ноги. Муж стоял чуть поодаль, возле окна.
– Пускай приходит, – равнодушно ответила она.
После похорон Веры Сергеевны прошло меньше недели. Со дня ее смерти Артур и Катя ни разу не ночевали в своей квартире: в первые дни – у Маши, потом – в гостинице. Катя не могла заставить себя провести здесь ночь, и Артур не настаивал.
Но время шло, она понимала, что дальше так продолжаться не может. Сколько можно бегать по чужим углам?
– Когда все немного уляжется, мы сможем продать квартиру, если ты не хочешь тут оставаться.
Катя кивнула, думая о том, какие мысли пришли ей в голову, когда они с Артуром совсем недавно сидели и смотрели на падающую башню Сююмбике из окон кафе.
«Смогла бы я шагнуть в пустоту?» – спрашивала она себя тогда, и даже на секунду представить такое было невыносимо.
А мама – как же она сумела?..
Артур подошел к ней, сел на корточки около кресла.
– Перестань. – Он погладил тонкую Катину руку, прикоснулся губами к кисти. – Твоей вины тут нет. И вообще ничьей. Мы никогда не узнаем, почему она это сделала. Нужно постараться с этим смириться и жить дальше.
– Это жестоко – говорить так. Человека нет. Мамы нет больше.
Она услышала надрыв в собственном голосе и поморщилась: во фразе, в интонации была ненужная театральность.
– Извини, но что же я могу еще сказать?
Катя вырвала у него руку и спрятала лицо в ладонях.
– Ничего, – голос ее прозвучал приглушенно. – Ты прав.
Никто – ни соседи, ни знакомые, ни врачи, ни полиция – не сомневался, что Вера Сергеевна покончила с собой. Случайно или намеренно – кто теперь скажет? Но вытолкнуть женщину в окно не могли: в квартире не было никого, кроме нее.
– Зачем маме было делать это? Она бы никогда так не поступила! – снова и снова повторяла Катя в тот вечер. По щекам ее текли слезы, руки тряслись, но она этого не замечала. – Все было хорошо, она сидела, смотрела наши фотографии, мы праздновали…
– Вот именно, – веско сказал полицейский. Катя никак не могла запомнить ни его должности, ни имени-отчества. – Праздновали. Выпивали. Могла – не могла! Все так говорят. Но в таком состоянии человек способен…
– Да в каком еще состоянии? – простонала Катя. – Мы все были трезвые, слегка навеселе – не больше!
– Вы сами говорите, что тоже нетрезвы. А значит, не можете адекватно оценивать состояние другого человека.
Артур, присутствовавший при разговоре, отводил глаза, смотрел в сторону. Он был согласен с этим выводом, и это бесило.
Маша, Катя и Артур пили вино –
